Каторжанка (СИ)
На меня никто и никогда так не смотрел, и это пугало. В том, что испытывал полковник Дитрих к своей жене, были какие-то обреченность и одержимость.
А у меня не было выбора. Я не намерена заживо гнить в снегах вопреки воле, теперь уже однозначной, теперь уже моего мужа.
— Мне нужен паспорт, чтобы быть свободной от воли отца, — произнесла я, натягивая капюшон. Какого черта, господа, я не вещь, которой вы можете распоряжаться. Я в курсе, что вы иного мнения. — Я не знаю, что он задумает завтра. Я мешаю его браку с фрейлиной Дивеевой.
— Если я… — негромко, с болью проговорил мой муж. — Если я останусь жив, я увезу тебя отсюда. Неважно куда, пусть там холодно, пусть взгляд Всевидящего не падает на эти земли никогда и там обитают монстры из самой Темноты.
Я чуть отвернулась, спрятав напросившуюся гримасу. Бедная дурочка Аглая, он умеет красиво говорить. Начинающая парикмахерша Юлька с района щелкала ножницами над купившимися на гитарное бренчание девицами с подбитым глазом. Во все времена во всех мирах нет никакой разницы в том, как начинаются самые большие беды самых обычных людей.
Полковник Дитрих взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза, и я снова начала терять уверенность. Не потому, что мне передавались чувства тела, в котором страдал мой разум, а потому, что я, возможно, не имела права крушить надежды человека, который верил в меня.
— Ты знаешь, что я не смогу без тебя.
В его голосе была скорбь, а мне не терпелось освободиться. Несмотря на работу, которая требовала близкий контакт с людьми, я не выносила прикосновений без моего разрешения. Пришлось стиснуть зубы.
— Мы давали брачную клятву, Аглая. Верь мне, все будет хорошо. Просто верь.
Я наморщила нос. Хотелось рявкнуть, но рявкнуть я могла и на отца… наверное. Просто попробовать. Все может сработать, если пытаться, я ничего не теряю, если рискну.
Есть еще ложь во спасение.
— Завтра твоя воля не будет стоить ничего, и отец отправит меня на другой конец света, — сказала я, не отводя взгляд. Лгать, когда от этого зависит твоя жизнь, несложно. Лгать человеку, который не скрывает, что он готовит тебе, наслаждение. — Мне нужен паспорт.
— Нет. — Пальцы мужа сжались на моем лице сильнее, затем он меня отпустил. — Я не отдам тебя твоему отцу или кому-то еще, Аглая. Я знаю, зачем ты нужна отцу, и ты это прекрасно знаешь. Княгиня Дивеева — отговорка. Иди, мы увидимся завтра. Или нет, но я не хотел бы, чтобы последним твоим воспоминанием обо мне стала наша размолвка.
Я выпрямилась. Зачем я нужна отцу, я понятия не имела, но у меня оставалась в запасе карта, о которой полковник Дитрих, вероятно, пока что не знал. Святой Трон и обещание освободить жен государственных преступников от брачной клятвы. Ночью я не могла ничего предпринять, но утром вряд ли кто-то мог лишить меня права посетить церковь.
Мой муж развернулся, и, больше не глядя на меня, постучал в дверь. Меня поразило, с каким достоинством он это сделал: словно это не он, а я была тут пленницей, и это он прекращал со мной свидание.
Сигнал ждали. Один из стражников увел моего мужа, который так и не обернулся, второй, уже мне знакомый, поманил пальцем меня.
— Что, баба, — невесело хмыкнул он, — дал господин вольную? А?
Я помотала головой.
— То-то… Ну, будет на то воля Всевидящего, будешь и дальше жить при господах.
Он запер камеру и махнул мне рукой. Я подумала — вот он, еще один шанс, пусть Наталья приказывала мне не раскрывать рта.
— У него жена есть, — тихо сказала я и, так как стражник мне ничего не ответил, сперва решила, что он не расслышал мои слова из-за отдающихся в каменном коридоре шагов. — С ней что будет?
— Графиня-то? — нет, услышал и даже хохотнул, отчего меня прошиб холодок: смешок стражника не сулил этой самой графине ничего хорошего. — Богатая, молодая, красивая, с потомственным титулом, батюшка ее при императорском дворе. Что ей будет?
— Она может с ним… разойтись? Я слышала, что Святой Трон освободит всех жен от клятвы.
Стражник остановился, оглядел меня с ног до головы. Был он немолод, лицо его прорезали глубокие морщины. Может быть, я напомнила ему сестру или дочь.
— Ох, бабы, бабы. Ты бы не рассчитывала на это. Ну, может, и добьется графиня, что ее освободят от клятвы. Тебе-то что? Замуж он тебя возьмет? — Стражник снова пошел вперед. — А и возьмет, что ты, за ним поедешь? На верную смерть? Нет? То-то. А графиня, она клятая. Знает она про вашу связь?
— Что? Нет, — растерянно ответила я. Клятая? Что я еще услышу о себе?
— Так и не попадайся ей на глаза, — серьезно посоветовал стражник. — А то не выносишь байстрюка своего. Все, пошла. Эх, бабы, бабы.
Он с надсадным «хе» вытащил из двери засов и почти выпнул меня на улицу. Я споткнулась о приступку, чуть не упала, обожженная ветром, запахнула накидку и побежала туда, где ждали меня Наталья и Микита.
Мне навстречу шли люди, довольно много. Кто-то по двое, кто-то поодиночке, расстояние между ними было большое, я посторонилась и, пропуская первую пару — пожилого господина и даму в маске, озадачилась, а когда мимо меня прошла старуха в вуали, совсем одна, гордая и величественная, я сообразила. Настал час незаконных посещений заключенных, у каждого господина и госпожи, возможно, была своя Наталья, знающая все ходы.
Мужчина и явно его слуга — с нечесаной бородой — не обратили на меня никакого внимания. Молодая женщина в фривольной шляпке и короткой накидке проскочила мимо, но вдруг обернулась и схватила меня за руку.
— Ты! — выдохнула она. — Ты! Это ты во всем виновата!
Глава пятая
Я вырвалась так для женщины внезапно, что она едва не потеряла равновесие, а я ненароком задела ее рукой по лицу и немедленно этим воспользовалась.
— Блажная вы, госпожа! — каркнула я хрипло, и пропитой хрип тоже вышел не намеренно, но сработал. Я понятия не имела, кто эта дамочка, и мне абсолютно не хотелось разбираться с ней здесь и сейчас.
— Хамка уличная! Подзаборная девка! — прошипела барышня, но больше кидаться на меня не осмелилась. Я, теперь уже стараясь не попадаться никому на пути, развернулась и поспешила к телеге.
У меня сомнений не было, что женщина не обозналась и узнала Аглаю Дитрих и в этом маскарадном костюме. Я даже догадывалась, в чем она могла меня обвинить, и знай я чуть больше, чем знала, я охотно вступила с ней — или с теми, кто мог принимать решения — в торг. Но пока я была в заведомо проигрышном положении: степень моей информированности близка к нулевой.
На пятачке теснились телеги. Желающих посетить заключенных было множество — в часы, когда тюремное начальство почивало, можно было передать запрещенные вещи и пройти за стены крепости тем, кто в официальное время посещений не мог. Любовницы, друзья… Но сейчас все визитеры прошли, и только пыхтели извозчики, я а протискивалась между телег в поисках Натальи и Микиты.
Я пришла раньше, чем они, скорее всего, планировали, и своим появлением испортила завершающие штрихи. Моя служанка и извозчик завозились под дерюгой, Наталья вылезла, охорашиваясь и отряхиваясь, лицо у нее было раскрасневшимся и довольным.
— Вот и славно, — сказала она, — вдосталь и без греха.
— Почему без греха? — простодушно удивилась я, потому что в моем понятии грех как раз присутствовал.
— За благо господина своего — то не грех, — важно кивнула Наталья и тихо добавила: — Ну? Дали что просили, ваше сиятельство?
Я помотала головой.
— Ох ты… — всплеснула руками Наталья, но я уже лезла в изрядно развороченное сено.
— Завтра поедем в церковь, — велела я. Наталья подняла меня и умостила в телегу, забралась сама. — У меня есть еще Святой Трон.
Наталья, которая укутывала меня дерюжкой, выпустила ее из рук. Я замерла, Наталья опомнилась и, качая головой и вздыхая, продолжила подтыкать под меня покрывало. Оно пахло лошадьми и почему-то воском.
Телега дернулась и поехала. Наталья пыхтела у меня над ухом, я думала — что снова не так? Клятая, тот стражник сказал — графиня клятая, что это значит? Сумасшедшая? Когда я металась, обезумевшая от холода, после казни, кто-то так и крикнул — «Графиня Дитрих скорбна стала». С сумасшедшими нельзя развестись? Такие законы существовали, я даже застала их — бесконечно отсюда далеко. В Великобритании, если мне не изменяла память, нельзя было расторгнуть брак с душевнобольным супругом. Если здесь действует тот же закон…