Мой сексуальный телохранитель (ЛП)

Элрой вздохнул:
– Ад.
– Вот как будет выглядеть твоя жизнь, пока она не успокоится, – тихо произнес Рэйв, идя позади Мики. – Ты слишком сильно ей потакаешь.
Антон фыркнул.
– Ты должен был твердо стоять на своем, когда он впервые появился у нас. Не следовало позволять ей мешать жить ему здесь.
Элрой повернулся, стрельнув в него взглядом.
– Подожди, пока у тебя появится пара.
– Я бы никогда не позволил ей говорить, что мой ребенок не может приходить в дом. – Антон вернул взгляд к отцу. – Она бы приняла его, если бы ты поставил её перед фактом, когда он пришел. Посмотри, что ты наделал, отец.
Элрой двинулся с места, игнорируя слова Антона, и открыл дверь. Мика боялась, когда ее вели вниз по широкой лестнице в подвал.
Он был просторным, с оштукатуренными стенами и ковром, заставлявшим ее расслабиться, пока она не увидела, что по кривой штукатурка заканчивалась, и там виднелись две сдерживающие камеры с металлическими стенами и толстыми решетками.
Войдя в одну из клеток, Элрой и Рэйв осторожно положили Грэйди на спину.
Волоча Мику за собой, Антон толкнул ее в другую. Отпуская Мику, он нахмурился.
Она осмотрелась. Это была клетка размером десять на восемь футов с койкой, приваренной к полу, раковиной и унитазом.
Антон отступил назад и ухватился за дверь камеры.
– Нет, – остановил его Элрой. – Она должна быть с ним.
Антон развернулся.
– В таком состоянии он причинит ей боль. Она не нашего вида. Если он будет с ней груб, она не излечится.
– Мы закуем его, – сообщил ему Рэйв. – Ей придется подойти близко к нему, чтобы он был в состоянии укусить, и он не станет вырываться, пока препараты будут сдерживать его изменение. Папа прав. Она должна быть с ним.
Несколько минут спустя Мику мягко втолкнули в клетку бессознательного Грэйди.
Она была в шоке при виде раздетого догола Грэйди, и прикованного к койке, с прикрывающей лишь его бедра простынёй. Она подняла глаза на Элроя, когда тот остановился перед ней.
– Ты позаботишься о моем сыне. Он в брачной горячке. – Немного наклонившись, он посмотрел прямо в ее глаза. – Если он сойдет с ума и придется его убить, с тобой тоже придется покончить. Поняла меня?
– Отец, – предупредил Антон. – Она человек.
Элрой выпрямился, выходя из клетки.
– Если из-за нее мне придется убить собственного сына, она труп. Это не обсуждается.
– Папа, – тихо возразил Рэйв. – Она не одна из нас, и к тому же племянница Омара.
– Мне наплевать кто или что она, – Элрой зарычал. – Если Грэйди умрет из-за того, что он ей безразличен, тогда живой она отсюда не выйдет. – Дверь клетки шумно захлопнулась.
Мика развернулась, наблюдая, как отец и братья Грэйди уходят. Обернулся только Антон, посмотрев на нее через плечо, и Мика заметила короткую вспышку сожаления перед тем, как мужчин исчезли из поля зрения.
Схватившись за решетку, она толкнула ее, но та не сдвинулась с места.
Мика оказалась заперта в клетке десять на восемь футов вместе с Грэйди. Окинув его взглядом Мики, заметила, что Грэйди все еще частично изменившийся, препарат не вернул его обратно в человеческое состояние.
Она вздрогнула, облокотившись на дверь клетки, и наблюдала, как его грудь вздымалась и опускалась.
 *** 
Странный звук резко разбудил Мику, сперва растерявшуюся, тело ее болело. Задница и плечо ныли. Нахмурившись, она подняла голову и поняла, что оказалась в углу в сидячем положении, что-то сильно впивалось в ноющее плечо.
Ее глаза распахнулись, а память прояснилась, когда она уставилась на мужчину, прикованному к койке всего в футе от нее.
Грэйди смотрел на нее черными, все еще не человеческими глазами. Он снова потянул цепи, раздался повторяющийся странный звук, и Грэйди тихо зарычал.
– Отпусти меня.
– Если бы я владела ключами, меня бы здесь не было. – Она окинула его изучающим взглядом. – Как ты себя чувствуешь?
– Дерьмово, – простонал он.
Она зачарованно наблюдала, как его лицо опять становилось человеческим. Напрягшись, он снова потянул цепи, мускулы рук и живота сжались и выступили, пока он боролся, но цепи выдержали.
Сместив бедра, он почти лишился простыни, едва скрывавшей пах. Внимание Мики переместилось на тот факт, что простынь приподнялась от толстого, жесткого эрегированного члена, достигавшего талии Грэйди. Мика уставилась на него.
– Иди сюда, – приказал Грэйди.
Мика дернулась, просто поднимаясь на ноги. Задница ныла от слишком долгого сидения на жестком полу, и Мика размяла ноги в попытке смягчить боль. Держась на расстоянии, она покачала головой.
– Мне и здесь неплохо.
Грэйди нахмурился:
– Ты мне нужна.
Ее взгляд переместился на его бедра:
– Вижу. Забудь об этом.
Гнев сковал черты его лица.
– Я не звал Меган, чтобы трахнуть, черт побери. Я укусил тебя, и теперь ты моя пара. Мы встречались несколько месяцев, и я хотел сказать ей в лицо, что все кончено. Я должен был сделать это.
Было больно. Она повернулась к нему спиной, сквозь решетки уставившись на другой конец комнаты туда, где начинался ковер и виднелись белые оштукатуренные стены. Принюхавшись Грэйди низко зарычал.
– Мика, клянусь, я не собирался ее трахать. У нее есть ключ от моей квартиры, она сама вошла туда. Она подумала, я позвал ее ради секса, но не это было причиной. Пожалуйста, подойди. Я не прикоснулся к ней. – Он помедлил. – Я чувствую запах твоей боли.
Она обернулась.
– Перестань принюхиваться к моим эмоциям, черт возьми. Это грубо.
Он уставился на нее.
– Ты нужна мне. – Голос был мягким. – Я до сих пор в горячке и страдаю от этого.
– Мне было больно, когда ты укусил меня и напугал. Ты просто ушел, – она покачала головой. – Ты разгромил мою чертову спальню, Грэйди. Я не могу себе позволить починить все это дерьмо. Ты разрушил проклятые стены, разбил всю мебель, а затем даже не вернулся, когда я ждала. Если ты страдаешь, то это твоя гребанная вина, что ты так долго был без секса. Я была там, но ты решил держаться от меня подальше и поговорить с какой-то чертовой женщиной.
– Мне нужно было проветрить, хреновы мозги. Ты же знаешь, я не хотел в пару человека, черт возьми. – Голос стал глубже. – После разговора с Меган я планировал вернуться в твой дом. Я оплачу все расходы за погром. Починить твою комнату не проблема.
А что насчет ущерба, причиненного ее сердцу? Он не смог бы выписать чек и заплатить кому-нибудь за его починку, но она отказалась произносить это вслух.
– Мика, – его голос смягчился. – Ты нужна мне, малышка. Я страдаю. Можешь хотя бы прикоснуться и помочь мне с разрядкой? Я как могу, борюсь с этим, но скоро сойду с ума, если ты этого не сделаешь. Я не могу сам о себе позаботиться. – Он погремел цепями. – Можем обсудить это, когда я не буду чувствовать себя так, будто мои яйца в огне.
В ней вспыхнул гнев, вероятно по силе равный его дискомфорту, решила она.
– Ладно. – Она сократила расстояние между ними. – Речь всегда о тебе, так? О том, чего ты хочешь и в чем нуждаешься. – Схватившись за простынь, она резко ее дернула, сбросив на пол. – Не хочу, чтобы ты помешался, поскольку твой отец угрожал убить меня, но когда он выпустит нас отсюда к чертовой матери, я уйду. Я помогу тебе пережить брачный сезон, но дай мне слово, что отпустишь меня после этого. – Посмотрев ему в глаза, Мика добавила. – Вот тебе новая сделка, Грэйди. Выбор за тобой. Соглашайся с моими условиями, или я вернусь в свой угол, а ты можешь дальше страдать.
Он принюхался, раздражая ее до чертиков, после того как она просила его не делать этого. Грэйди нахмурился.
– Подойди немного ближе.
– Я вне себя от ярости. Вот что ты чувствуешь.
– Не это. Мой запах на тебе недостаточно сильный. – Он был в замешательстве. – Сколько часов я проспал?
Она взглянула на часы.
– Почти два часа.
– Как давно я укусил тебя?