Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ)

Но терпение родителей все же закончилось, и Сириуса выставили из дома, велев ему жить самостоятельно, без поддержки семьи. Случилось это на каникулах после пятого курса, когда пришли оценки за экзамены. Сдача экзаменов С.О.В. в любой чистокровной семье были поводом для небольшого праздника — вечеринки или званого ужина.
Оценки Сириуса, пришедшие в середине июля были выше всяких похвал — десять «Превосходно». Вальбурга решила, что стоит это отметить в тесном семейном кругу, и разослала приглашения семьям Лестранж, Малфой, Прюэтт и всем членам семьи Блэк.
Отличная еда, сверкающий серебряный сервиз, старое вино в хрустальных бокалах, неторопливая беседа — всё это полетело к демонам, когда Сириус Блэк отставил в сторону свой бокал и сказал, что у него важное сообщение. Выдержав внушительную паузу, юный волшебник со всей возможной торжественностью объявил, что помолвлен. С магглорожденной колдуньей, которая ждёт от него ребёнка. Мальчика.
Никому из семьи Блэк тогда и в голову не пришло, что это очередное издевательство. Такими вещами как помолвка и беременность не шутят. Разразился ужасный скандал.
Скорее всего, Сириус рассчитывал на что-то меньшее. Но за несколько месяцев до того дня в семье Блэк пережили побег Андромеды с магглорожденным магом, поэтому отреагировали более чем бурно.
Шутка Сириусу не удалась. Вальбурга свалилась с сердечным приступом, не встав со своего места за столом. Пока Бертольд Лестранж вызывал целителя, а Друэлла хлопотала вокруг золовки, Орион Блэк схватил сына за шиворот и вытолкал из дома, крикнув напоследок, что он больше не член семьи Блэк.
Прямо так и вытолкал, — вспоминала Беллатрикс. — В парадной мантии, домашней обуви, без кната в кармане и волшебной палочки. Даже не знаю, как кузену удалось до Поттеров добраться. Не иначе как он через весь Лондон к «Дырявому котлу» шел.
Оправившись от приступа, Вальбурга заявила, что больше подобных выходок не потерпит и видеть Сириуса не желает. И выжгла его имя с гобелена. А через несколько месяцев, когда выяснилось, что сын пользуется наследством Альфарда Блэка и возвращаться и извиняться перед родственниками не собирается, на гобелене появилась еще одна дырка — на месте имени «Альфард».
Заявляя об отречении от Сириуса, Вальбурга солгала. Она регулярно, не реже раза в месяц, проверяла как дела у старшего сына. Даже переписывалась с миссис Поттер некоторое время. Все знали об этом лицемерии, но помалкивали.
Между прочим, точно также поступали родители Беллатрикс. Они даже смогли без ссор общаться с Андромедой и Нимфадорой, рассудив, что ребёнок-метаморф достояние для любой магической семьи, а на грязнокровного зятя можно и глаза закрыть. Тем более что Тед Тонкс старался не показываться семейству жены на глаза. Некоторые родственники даже всерьёз полагали, что его и вовсе не существует, а Нимфадора прижита вне брака.
Беллатрикс знала, что мать иногда помогала средней дочери деньгами и полностью оплатила обучение Нимфадоры в Хогвартсе. Магглорожденным вообще трудно найти работу в магическом мире, а этому Тонксу нужно было содержать семью. Друэлла Блэк не хотела своей дочери судьбы Цедреллы Блэк, которая вышла замуж за Септимуса Уизли и умерла из-за нищеты.
Именно с Цедреллой Блэк связано начало откровенной вражды с семьёй Уизли. Хотя волшебники этих родов и раньше друг друга не жаловали.
Как-то так сложилось, что семья Блэк стала для чистокровных семей Великобритании одним из основных поставщиков невест. Девочки в семье рождались также часто, как и мальчики. Девушки этого колдовского рода были красивы, сильны магически, умны и талантливы. Как бы жестоко это ни звучало, но невеста с фамилией Блэк — это чрезвычайно дорогой и качественный товар.
Через девичью кровь семья была в родстве почти со всеми чистокровными страны и большей частью Европы. Лонгботтоны, Поттеры, Яксли, Розье, Гэмпы, Краучи. Список можно продолжать еще на десяток фамилий. И это только те, где Блэк «отметились» за последние два века. А ведь родство в магическом мире считают гораздо дальше.
 
Естественно на брак с девушкой из семьи Блэк можно было рассчитывать только при наличии двух условий — полной чистокровности и богатства.
Уизли могли с некоторой натяжкой считаться первыми, но никак не вторыми. К тому же настораживало, с какой лёгкостью эти люди изгоняли из-под покрывала родовой магии членов своей семьи. Септимус Уизли был седьмым ребенком, но считалось, что у него только трое старших братьев. Где еще трое? Изгнаны за какой-то проступок. А у его отца неизвестно куда пропал младший брат. А до него еще трое. И так из поколения в поколения. Что происходит с изгнанным, Грейнджер? Да он не живёт долго и теряет магию, как линяющая по осени кошка. Если какая-нибудь чистокровная семья не примет его под покровительство. А кто примет, если известно об изгнании? Изгоняют из семьи, проводят полный ритуал, отрекаются, только если маг совершил действительно страшный проступок. Например, убил беременную колдунью. Или ребёнка. Кто согласен покровительствовать такому волшебнику?
Я не обвиняю Уизли в убийстве, но многие согласятся со мной, что столь частые изгонения наводят на неприятные мысли, — лениво заметил Люциус Малфой. — Либо у Уизли существуют какие-то строгие правила либо у них «дурная кровь».
«Дурной кровью», по объяснениям чистокровных волшебников, называли неистребимое проклятье, передающееся из поколения в поколение, которое толкает волшебников на нарушение существующих правил. Не имеет значения кем и когда созданы эти правила — семьёй, Министерством Магии либо Советом магов. Если есть правило, то в волшебнике с «дурной кровью» появляется желание его нарушить. В конечном счете, это ведёт к совершению преступлений или изгнанию из рода.
Мало того, что родовая магия у Уизли была в изрядных дырах, так волшебники из этой семьи умудрились отметиться во всех сколько-нибудь значимых и позорных скандалах. В том числе в «Магическом городе».
Ты не знаешь что такое «Магический город», Грейнджер? — Люциус Малфой захлопал в ладоши. — Впрочем, для грязнокровки это простительно. Чему я удивляюсь. Наверняка и сами Уизли уже не помнят, почему их обзывают предателями. Но, сразу скажу, не за то, что они якшаются с маггловскими выродками.
Однажды в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году несколько магов задумали создать место, где будут жить только волшебники. Новое магическое поселение. Наподобие Хогсмита, но гораздо больше, с веткой железной дороги, филиалами банка «Гринготтс» и клиники святого Мунго. Советом магов был утверждёно место для городка, и работа закипела.
Место в уже существующих волшебных деревнях строго ограничено, — рассказывал мистер Малфой. — Втиснуться туда всем волшебникам просто нереально. Поэтому колдовские семьи, которые могут жить, не опасаясь маггловского внимания, часто называют «счастливчиками». Все прочие вынуждены приобретать дома в мире простецов и трястись над секретностью. Так что представь себе, что случилось, когда было объявлено о строительстве места, как минимум на тысячу домов. Да Белтайн с меньшим размахом праздновали!
Многие волшебники вложились в строительство, рассчитывая через пару-тройку лет жить в месте, свободном от маггловского присутствия. Иные заплатили за это последние деньги. И можно было представить всеобщий ужас, когда организаторы строительства внезапно исчезли вместе с собранными галеонами. На месте, предназначенном для будущего городка, осталось несколько огромных камней и дюжина разъярённых великанов. Министерству магии срочно пришлось организовывать ураган, чтобы скрыть разрушение нескольких деревень и перемещение этих огромных агрессивных существ по стране.
Догадайся, какую фамилию носило трое из девяти совладельцев «Магического города»? — усмехнулся Люциус Малфой и торжественно провозгласил. — Уизли!
Когда обманутые волшебники стали искать сбежавших, то выяснилось, что все они покинули страну, прихватив семьи. Все кроме Уизли, клан которых был довольно велик. Вот когда рыжеволосые волшебники узнали, что такое всеобщая ненависть и семейная ответственность. Они не смогли отказаться от сбежавшей троицы. Да и чтобы это изменило? Визенгамот обязал семью Уизли возместить убытки, понесённые волшебниками-вкладчиками.