Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I (ЛП)
Согласно этому обряду, молодожены должны сначала сами вымыть руки, а затем помыть руки друг другу.
Призрак принес медный таз, наполненный чистой водой, и поднял его, приглашая новобрачных вымыть руки.
Лицо Чу Ваньнина было полно отвращения, но ему пришлось сначала обмыть свои руки, а затем принять «милость» от своего «жениха». Мо Жань все еще был рассеян, когда обмывал свои ладони, поэтому замешкался. Никогда не отличавшийся хорошим характером Чу Ваньнин бесцеремонно вылил из своего таза всю воду разом на руки Мо Жаня, насквозь промочив его рукава.
Мо Жань некоторое время молча смотрел на свой промокший рукав. Со стороны было непонятно, о чем он думает, так как на его лице не отразилось ни одной эмоции. Лишь слабый свет пробежал в глубине его чернильно-черных глаз.
Но его сердце было взволновано одной мыслью.
Чу Ваньнин никогда не изменится. Кто угодно, только не он.
Все его действия, все его решения в этой и прошлой жизни были одинаковы, не изменившись ни капли.
Он медленно поднял голову. На мгновение ему показалось, что он вновь стоит посреди Дворца Ушань [14.5] на Пике Сышэн, а Чу Ваньнин, покачиваясь, медленно поднимается к нему по длинной лестнице. Еще несколько мгновений — и этот человек встанет перед ним на колени, всегда гордо поднятая голова склонится до земли, прямая спина согнется в униженном поклоне, а потом обессиленный Чу Ваньнин упадет перед ним навзничь, не в силах завершить поклон.
— Обряд омовения рук завершен.
Завывания привидения вырвали Мо Жаня из его воспоминаний.
Внезапно придя в себя, он встретился взглядом с Чу Ваньнином. Его черные как смоль зрачки замерцали, словно иней на обнаженном мече. Этот взгляд всегда действовал на людей устрашающе.
…Э-э, прошлая жизнь осталась в прошлом. Что касается того, чтобы заставить Чу Ваньнина опуститься перед ним на колени, то сейчас это вряд ли возможно. Остается довольствоваться воспоминаниями о моменте своего полного триумфа. Да и цена — если быть честным до конца — даже тогда была слишком высока...
После обряда омовения рук следовал обряд разделения трапезы [14.6], а затем — обряд разделения брачной чаши [14.7].
— Муж и жена разделяют чашу вина, отныне вместе до конца света.
В обряде хэцзинь молодожены обменивались чашами с вином, после чего совершался ритуальный поклон небу и земле.
Чу Ваньнин выглядел по-настоящему взбешенным. Казалось, еще немного, и он потеряет контроль над собой. Его глаза опасно сузились. Мо Жань был почти уверен, что когда все это закончится, Учитель порубит в фарш эту призрачную покровительницу браков.
Все-таки Мо Жань не мог слишком долго смотреть на Чу Ваньнина, когда тот выглядел подобным образом.
Даже еще одного пристального взгляда могло хватить, чтобы Мо Вэйюй снова с головой погрузился в хаотичные и грязные воспоминания, от которых он не в силах освободиться.
— Первый поклон — небу и земле!
Мо Жань думал, что уж кто-кто, а гордый Чу Ваньнин точно не опустится на колени, чтобы завершить брачную церемонию. Но неожиданно тот нахмурил брови, закрыл глаза и в самом деле опустился на колени. И они вместе поклонились.
— Второй поклон — родителям!
Вряд ли можно было назвать родителями этих безликих бумажных кукол, но они поклонились и им.
— Третий поклон! Муж и жена, поклонитесь друг другу!
Густые ресницы Чу Ваньнина опустились, он повернулся и быстро опустился на колени, даже не удостоив Мо Жаня беглым взглядом. Его зубы были крепко сжаты.
Кто бы мог подумать, что стоит этим двоим попытаться завершить третий поклон, как их головы с глухим стуком столкнутся друг с другом.
Чу Ваньнин глубоко вдохнул, пытаясь сдержать стон боли, прикрыл лоб и, подняв слезящиеся глаза, мстительно посмотрел на Мо Вэйюя, который также потирал ушибленный лоб.
Мо Жань мог только беззвучно произнести:
— Простите.
Чу Ваньнин ничего не сказал, только обреченно поднял глаза. Лицо его помрачнело.
Наступило время для церемонии связывания волос [14.8], церемониймейстер запел:
— Свяжите волосы, чтобы стать мужем и женой. Супружеская любовь никогда не подвергнется сомнению.
Призрак протянул Мо Жаню золотые ножницы, и тот невольно вздрогнул, испугавшись, что Чу Ваньнин может его заколоть ими прямо сейчас. Эта мысль, кажется, и правда пришла в голову Чу Ваньнину, но в конце концов они только отрезали по пряди волос друг у друга и поместили их в парчовый мешочек, подаренный Золотым мальчиком и Нефритовой девочкой. В завершение обряда мешочек с их волосами был отдан на хранение «невесте».
Мо Жаню так и хотелось спросить: «Ты же не используешь мои волосы, чтобы проклясть меня, или сделать куклу для черной магии, или что-то в этом роде?»
Церемониймейстер объявил:
— Церемония завершена!
Оба вздохнули с облегчением и встали. Но, как оказалось, это был не конец действа:
— Благоприятный час настал, войдите в брачную комнату!
— Что? Вот черт!
Мо Жань застыл.
Вот это была бы шутка, если бы он посмел закончить церемонию с Чу Ваньнином. Эта свадьба тогда точно стала бы кровавой призрачной свадьбой! Конечно, говорят, что если кто-то умрет под цветком пиона, он все равно будет очарователен, как призрак, но в этой жизни Мо Жань хотел... Нет, стойте, в обеих жизнях он хотел добродетельного Ши Мэя, а не этого хладнокровного демона Чу Ваньнина, который свяжет любого, кто его захочет, и утопит в грязи!
Еще ведь не слишком поздно бежать от этого брака?
Глава 15. Этот достопочтенный впервые видит такую брачную ночь 18+
Конечно, в этой ситуации сбежать со свадьбы точно не было решением проблемы. Ши Мэй все еще был здесь, поэтому, несмотря ни на что, Мо Жань не мог просто уйти.
Только вот… блять, призрачная покровительница браков, не слишком ли ты стараешься?
Мо Жань побледнел от гнева и усилий сдержать себя. В душе он кипел от негодования:
«Разве недостаточно просто наблюдать за свадебными обрядами? Это ведь наша брачная ночь! С чего ты, блять, взяла, что будешь смотреть, войдет ли моя флейта в его грот? Кроме того, здесь все трупы! Окоченевшие трупы! Какая, черт возьми, может быть брачная ночь?!»
Что касается лица Чу Ваньнина, то Мо Жань боялся даже посмотреть в его сторону. Он предпочел прикинуться дурачком и уставился на ковер под ногами. Ему очень хотелось схватить эту призрачную покровительницу браков, где бы она ни пряталась, и рыкнуть ей в лицо: «Эй, мамаша, ты не охуела? Тогда, может, покажешь мне свою дырку?»
Золотой мальчик и Нефритовая девочка мялись вокруг них, подталкивая в дальний конец зала.
Там стоял гроб, выкрашенный в ярко-алый цвет. Он был огромен, в два раза больше обычных гробов, и выглядел точно так же, как тот, который они выкопали раньше.
Чу Ваньнин просветлел лицом. Все выглядело так, как будто он что-то понял. Вскоре Мо Жань тоже догадался, в чем дело, и облегченно выдохнул. Конечно, у мертвых не может быть настоящей брачной ночи. Эта так называемая брачная ночь, вероятно, просто означала запечатывание в один гроб для совместного погребения, чтобы быть «вместе и в смерти».
Золотой мальчик и Нефритовая девочка подтвердили его подозрения:
– Невеста, пожалуйста, первой войдите в брачную комнату.
Чу Ваньнин расправил широкие рукава и с ледяным выражением лица лег в гроб.
— Теперь, жених, пожалуйста, пройдите в комнату невесты.
Мо Жань схватился за край гроба и озадаченно моргнул. Чу Ваньнин уже занял больше половины места внутри. Гроб, который выглядел довольно просторным для одного, для двух человек был тесноват. Забравшись внутрь, ему неизбежно пришлось лечь поверх расстеленной одежды Чу Ваньнина, ощущая кожей его сердитый взгляд.