Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I (ЛП)

Чу Ваньнин привык терпеть боль, поэтому он не закричал, а лишь приглушенно застонал. Его здоровая рука все еще светилась глушащим заклинанием, когда он прижал палец к губам Мо Жаня, блокируя вскрик, который тот собирался издать.
Царапая и разрывая, когти призрачной покровительницы браков впились в плоть Чу Ваньнина.
Ее глиняная голова могла отличить живого от мертвого только на слух, так что единственным верным решением в этой ситуации было молча терпеть, не нарушая тишину. Кровь потоком лилась из разорванного плеча Чу Ваньнина, но он не проронил ни звука. Прижатый к его груди Мо Жань не мог видеть его раны, но ясно чувствовал дрожь его тела...
Ни один живой человек не смог бы не закричать, испытав такую боль. Живой… или мертвый? Призрачная покровительница браков не могла понять. Ее когти еще глубже вонзились в плечо Чу Ваньнина. Потом одним движением она повернула руку, разрывая плоть и царапая кости.
Чу Ваньнин содрогнулся от боли, его одежда вмиг пропиталась холодным потом, но он только сильнее закусил губу и, заблокировав отверстие в гробу своим телом, продолжал защищать ученика в своих объятиях. В этот момент он как будто действительно стал бесчувственным трупом.
Призрачная покровительница браков наконец убедилась в том, что люди внутри определенно мертвы, и с удовлетворением убрала руку. Мо Жань услышал чавкающий звук пальцев, скользящих по плоти и костям, от которого волосы встали дыбом. Как только божество выдернуло свои когти из тела Чу Ваньнина, силы сразу же покинули его. Тихо выдохнув, он отпустил Мо Жаня.
Запах свежей крови в гробу был просто удушающим.
Мо Жань поднял голову. В тусклом свете, льющемся через отверстия, он мог разглядеть опущенные ресницы Чу Ваньнина и влагу в его глазах.
Даже затуманенный болью, его взгляд все еще оставался непреклонным и решительным...
Мо Жань хотел что-то сказать, но Чу Ваньнин покачал головой. Прошло некоторое время, прежде чем он медленно выдохнул и дрожащим пальцем написал на тыльной стороне ладони Мо Жаня:
«Барьер прорван, молчи».
Снаружи призрачная покровительница браков озадаченно склонила голову, не в силах понять, почему люди внутри определенно не живые, но отказываются подчиняться ее приказам и не испытывают перед ней никакого преклонения.
Чу Ваньнин мельком взглянул через щель, свет окутал его неповрежденную руку, в которой медленно материализовалась сияющая золотом ивовая лоза.
Он прищурился и, крепко сжав ее в руке, в следующее мгновение рванулся прочь из гроба!
Гроб раскололся, и Чу Ваньнин вылетел из него быстрее молнии. Тяньвэнь с идеальной точностью захватила шею призрачной покровительницы браков, игнорируя ее пронзительный визг:
— Кто ты?! Как ты смеешь?!
Ответ Чу Ваньнина был краток: 
— Сгинь!
Алые свадебные одежды окутали его, как грозовые облака. Он тщательно просчитал момент, и теперь Тяньвэнь с невероятной точностью и дикой жестокостью срубила голову призрачной покровительницы браков!
Густой красный туман, смешанный со странным благоуханием, поднялся от обрубленной шеи. Чу Ваньнин быстро отступил, чтобы избежать его, и выкрикнул:
— Мо Жань! Тысяча Ударов!
Услышав команду, Мо Жань направил духовную энергию в спрятанный в рукаве клинок и нанес удар по телу божества.
Глина пошла трещинами, открыв свое полупрозрачное, излучающее красный свет истинное нутро. Чу Ваньнин снова поднял Тяньвэнь и вырвал небесный дух призрачной покровительницы браков из разрушенной оболочки. Божество завопило:
— Как ты смеешь?! Заурядный смертный! Вы все, вставайте! Вставайте! Убейте их! Убейте!
Кроваво-красные глаза внезапно вспыхнули на невыразительных лицах Золотых мальчиков и Нефритовых девочек, из бумажных ртов вырвался вой, когда они бросились к Мо Жаню и Чу Ваньнину.
Гробы открывались один за другим. Восставшие трупы выбирались наружу и неслись на них, подобно безудержному приливу.
Взгляд Мо Жаня метался по толпе в поисках Ши Мэя. Чу Ваньнин резко отчитал его:
— Что ты делаешь?! Пытаешься очаровать мертвецов?! Не отвлекайся и отбивайся от них!
 
В хаосе битвы с призрачной покровительницей браков они оказались на гробу в медленно сжимающемся вокруг них кольце трупов. Мо Жань зажег несколько взрывных талисманов для изгнания злых духов и бросил их в толпу. Раздались взрывы, но трупов было слишком много и одна поверженная волна быстро сменилась другой.
— Почему в городе Цайде так много мертвых людей? Сколько тут вообще пар-призраков?!
Чу Ваньнин сердито ответил:
— Вспомни об уровне этой призрачной покровительницы браков. Конечно, не могло так много молодых людей умереть по естественным причинам! Девять из десяти, вероятно, попав под власть ее чар, совершили самоубийство! Не отвлекайся! Ударь здесь!
Мо Жань швырнул еще один талисман в направлении, указанном Чу Ваньнином. От взрыва белые кости и гнилая плоть разлетелись на несколько метров.
— Так эта призрачная покровительница браков сейчас не умерла?
— Обычное оружие не может причинить ей вреда.
— Тогда как насчет Тяньвэнь?
Чу Ваньнин в гневе рыкнул на него:
— Разве ты не видишь, что Тяньвэнь связывает ее прямо сейчас! Но этот дух слишком ушлый и шустрый. Если отпустить путы, она тут же сбежит и я не успею нанести решающий удар!
Трупов становилось все больше и больше. Мо Жань нашел глазами Ши Мэя и следил за ним в толпе, чтобы случайно не ранить, но это отвлекало его внимание от собственной защиты, поэтому он не сразу заметил, как Золотой мальчик бросился ему под ноги и укусил его за лодыжку. Он выругался себе под нос и бросил талисман ему в лицо, прежде чем пнуть в толпу трупов, где тот с громким хлопком взорвался.
Чу Ваньнин прокричал:
— Ты видишь Ши Мэя и госпожу Чэнь?
Он лихорадочно шарил по толпе встревоженным взглядом, пока наконец не заметил вдалеке две раскачивающиеся фигуры.
— Иди к ним и оттащи их назад! Как можно дальше!
— Понял! А вы что собираетесь делать? — спросил Мо Жань.
Чу Ваньнин раздраженно ответил:
— Я не могу поднять вторую руку, чтобы призвать другое оружие, поэтому мне придется использовать Тяньвэнь. Я уничтожу все здесь, как только освобожу призрачную покровительницу браков. Убирайся, если не хочешь умереть!
  
Глава 18. Однажды этот достопочтенный умолял тебя
 
Тяньвэнь обладала собственной убийственной техникой с очень простым названием — «Ветер [18.1]». После активации ивовая лоза уничтожала все, к чему прикасалась.
В прошлом Мо Жань успел на своей шкуре познать всю свирепость Тяньвэнь и хорошо знал возможности Чу Ваньнина, поэтому понимал, что беспокоиться не о чем. Он в последний раз взглянул на лицо Учителя, казавшееся особенно бледным на фоне ярко-алого свадебного наряда. Бросив последние талисманы для изгнания духов, чтобы выиграть для него немного времени, одной рукой он выхватил из толпы трупов Ши Мэя, а другой — госпожу Чэнь и оттащил их подальше, спрятавшись на безопасном расстоянии.
Тем временем Чу Ваньнин, превозмогая жгучую боль, заставил другую руку двигаться. Тяньвэнь мгновенно вспыхнула ослепительным золотым светом, когда он одним резким движением дернул на себя ивовую лозу.
Стоило призрачной покровительнице браков освободиться от оков, как она тут же бросилась прямо на него.
Красная от крови одежда развевалась и танцевала, как пламя на ветру. С яростным выражением лица Чу Ваньнин поднял окровавленную руку к небесам и начал вращать ивовую лозу над головой, поднимаясь вместе с ней все выше над землей. Золотой свет Тяньвэнь опасно усилился, плеть удлинилась на несколько десятков метров, превратившись в золотой вихрь. Этот воздушный водоворот втянул в себя все вокруг: призраков, трупы, Золотых мальчиков и Нефритовых девочек и даже рычащую призрачную покровительницу браков. Яростный танец Тяньвэнь превратил все живое и мертвое в мельчайшую пыль. «Ветер» крушил все без разбора: даже траву и деревья в радиусе действия техники вырвало с корнем, а Чу Ваньнин стал центром этой сверкающей золотой бури. На какое-то время небо потемнело, а затем пыль осела. Призраки, гробы и мертвецы — все исчезло. Остались только плывущие по ветру листья ивы. Никого и ничего, кроме окутанной трепещущим алым одеянием фигуры. Земля вокруг стала белой от раздробленных костей, и Чу Ваньнин возвышался посреди этой пустоши, как цветущий красный лотос над гладью воды, как упавший на снег цветок крабовой яблони. И лишь Тяньвэнь божественной золотой змеей вилась и сияла у его ног.