Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга

— Поздно выехал с завода сегодня. Эта чертова машина для мойки бутылок опять сломалась.
Я сочувственно улыбнулся, взял пару бутылок по две пинты, и в этот момент в проходе рядом со мной появился худощавый мужчина в хорошо сшитом двубортном костюме.
— Мы оба немного запоздали сегодня, Джо, — заметил он молочнику.
— Доброе утро, мистер Хартфорд. Опять эта чертова машина для мойки бутылок сломалась.
Мистер Хартфорд кивнул и пошел дальше, с парой бухгалтерских книг и пачкой денег в руках. Я попытался понять, откуда он появился, и заметил, что лестница, очевидно ведущая в контору, проходит прямо над ящиком со льдом. Так вот откуда вы появились, сэр…
— Когда вы обычно привозите молоко?
— Ну, где-то в девять тридцать, — с этими словами он начал перекладывать бутылки на металлические полки ящика со льдом.
— А кто завозит молоко в тот магазин вверх по улице?
— Вы имеете в виду «Эй-один»? Да я. Это моя последняя остановка по пути сюда.
— Да, мне кажется, я встречал вас там. До скорого…
— Пока…
По дороге я еще прихватил пакет с печеньем, расплатился с кассиром за покупки и направился обратно в гараж. Мне было легко и приятно, я таращился в витрины магазинов, забитых всяким хламом, и вел себя как обыкновенный человек из толпы.
В самом конце гаража стоял грузовик с открытым капотом и без мотора, в его кабине мне и удалось устроиться. Я встряхнул бутылку с молоком, чтобы размешать сливки, собравшиеся у горлышка, открыл пакет с печеньем и начал свой пикник. Мне было наплевать, позвонит Холидей или нет. Я потихоньку потягивал молоко из бутылки: первый глоток почему-то обманывает ожидания. Но уже к четвертому-пятому ты наслаждаешься его вкусом. Некоторые несложные расчеты помогли мне прикончить обе бутылки и печенье почти одновременно. Я вытянулся на сиденье, предварительно положив свой револьвер на пол рядом с пустыми бутылками. Мои мысли занимал супермаркет вверх по улице. Мистер Хартфорд в половине десятого или чуть раньше с пачкой денег отправляется в банк — это я понял из его беседы с молочником. Остальное было детской забавой. Если встретить молочника в магазине «Эй-один» минут эдак в пять десятого… Надо же с чего-то начинать…
Я уже был готов задремать, как почувствовал запах горелой резины. Трудно было определить, откуда он исходит. Неподалеку Нельс смазывал «зефир». Я поднял револьвер с пола, спрятал его в карман и подошел к нему.
— Что это за запах?
— Мейсон жжет ваши шмотки…
— Где он это делает?
— Вот там. В аккумуляторной.
Я пересек зал, направляясь к массивной металлической двери. Она была приоткрыта, и я вошел внутрь. В углу Мейсон ацетиленовой горелкой кромсал какие-то вещи в сооружении, напоминающем кузнечный горн. Из-за шипения горелки он меня не слышал, и я подошел ближе. В этот момент он занялся парой моих тюремных ботинок, которые уже лежали на груде золы. Когда он потянулся к баллону, чтобы выключить газ, то заметил меня. Стало необычно тихо.
— Я почувствовал запах, не мог понять, что это, и пришел сюда, — оправдался я.
— А ты любопытный, — сказал он, снимая темные очки.
— Просто хотел узнать, что это было.
— Нельзя смотреть на пламя горелки без защитных очков, стоит ли портить глаза?
— Я запомню ваш совет, — сказал я отворачиваясь.
— Еще один совет: я не люблю любопытных, — сообщил он мне вслед.
Спустя некоторое время я почувствовал, как Мейсон трясет меня за руку.
— Холидей зовет тебя к телефону.
Когда он захлопывал за мной дверь грузовика, то заметил пустые молочные бутылки.
— Я вижу, что с молоком у тебя все в порядке. Только не стоит разбрасывать пустую посуду. Или тебя больше не волнуют отпечатки пальцев?
— Ты начинаешь меня утомлять. Оставь эту ерунду для детских сказок. Где тут телефон?
— В конторе…
Я взял со стола телефонную трубку. Холидей удалось снять квартиру, и все было в порядке. Затем она стала объяснять, как до нее добраться.
— Мейвудский автобус до Монтил-стрит. «Марракеш апартаменте», один-один-четыре. Да, записал… Хорошо, прямо сейчас… Где мне сесть в автобус? Угол Второй и Центральной?.. До скорого… — я повесил трубку. — Она сказала, что ты очень беспокойный человек, это и в самом деле так, а, Мейсон?
 
Это ему немного поубавило спеси.
— Увидимся позже. Не забудь стереть мои отпечатки пальцев с молочной посуды. У тебя же на меня как-никак виды…
  
Глава 4
 
Я купил дневной выпуск одной из местных газет. Несмотря на катастрофу с дирижаблем «Эйкрон», пропавшим где-то над Атлантикой, наше дело было вынесено на первую страницу.
«Четверо жертв на тюремной ферме.
Двое охранников и двое заключенных».
Подобного, говорилось в статье, давно уже следовало ожидать от таких закоренелых преступников, как Токованда (погибший заключенный) и Коттер (сбежавший), которые работали на тюремной ферме. Близость свободы не давала им покоя. Таких матерых рецидивистов надо держать за неприступными стенами государственных тюрем…
— Монтил-стрит… — объявил водитель.
Я сложил газету и вышел из автобуса. Улица была застроена старыми двух-трехэтажными зданиями цвета ржаного хлеба. Островок рассыпающихся домов в стиле рококо в океане современных построек. Бензозаправочная станция и несколько открытых стоянок автомашин были совсем рядом. Нужный мне дом стоял на углу, как раз возле автобусной остановки. Это было обшарпанное здание с дешевыми квартирами, «Марракеш апартаменте».
Я прошел внутрь, миновал небольшой коридор с конторкой в углу и оказался в холле. Нашел дверь с номером один-один-четыре и постучал по ней костяшками пальцев. Холидей открыла, и я прошел внутрь. Раньше чем мне удалось заговорить или показать газету, она повисла у меня на шее и захлопнула дверь ногой. Целуя, я обнаружил, что на ней только тонкий халатик, небрежно наброшенный на голое тело. Она прижалась ко мне своими небольшими, крепкими грудями, и в ушах у меня зазвучала музыка, все хоралы Баха, слившиеся в одной восхитительной ноте, а перед глазами вновь возникло Эльдорадо. Я скорее понял, чем почувствовал, что она ведет меня в спальню…
Скорее всего я заснул. Но даже во сне можно ощущать некоторые вещи — мне было тепло и покойно, я был в безопасности. Потом это чувство стало исчезать, наступало пробуждение. Я открыл глаза и осмотрелся. Шторы были задернуты, сквозь щель пробивалась узенькая золотистая полоска дневного света. Очевидно, уже полдень. Холидей в постели не было. Я прислушался, пытаясь определить, где она. Ни шороха, ни звука. Я прошел в гостиную, обставленную дешевой мебелью, потом на крошечную кухню. Когда возвращался в спальню, входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Холидей. На ней была серая шерстяная юбка, белая блузка и зеленый клетчатый жакет, в руках она держала холщовую продуктовую сумку. На лице блуждала улыбка.
— Не боишься простудиться?
Я взглянул на себя и обнаружил, что стою абсолютно голый.
— Только что проснулся и отправился разыскивать тебя.
— Ходила в магазин, звонил Джинкс, он зайдет к обеду.
Я был рад этому, у меня было к нему деловое предложение.
— Пока ты будешь стоять тут голышом, никакие мысли об обеде мне и в голову не придут. Почему бы тебе не одеться?
— Одну минутку, — согласился я.
Она отправилась на кухню, а я в спальню, где нацепил шорты, и затем присоединился к ней.
— Вот так гораздо лучше, — сказала она. — Любишь грибной суп? — она достала жестянку с консервированным супом.
— Я все люблю, — отозвался я и взял со стола батон хлеба. Он был еще теплый.
Последней она выложила газету, которой я немедленно занялся.
— Похоже, сегодня был побег из тюрьмы, — заметила Холидей.
Нам по-прежнему уделили внимание на первой странице, но теперь информации было намного больше. Токо был представлен закоренелым убийцей, входившим в первую десятку врагов общества. Теперь уже стало ясно, почему он решился на побег — представители полиции из Иллинойса уже должны были забрать его туда, где Токо предстал бы перед судом за убийство пожилого хозяина небольшого магазинчика.