Покровитель для Ангела. Собственность бандита

Там он живет, он всегда там есть и будет. Моя болезнь. Мое проклятье. Моя боль. Моя жестокая первая любовь.
В пакете нахожу еще деньги. Крупные купюры, и тут становится уже не по себе.
– Анатолий, я не возьму деньги. Я и так вам с Людой должна много. Не хочу увеличивать свой долг. Возьмите.
Протягиваю ему купюры, но Толик даже головы не поворачивает.
– Нет у тебя никакого долга. Забудь.
– Есть, я же не маленькая, я все понимаю. Моя операция и медикаменты…Еда, уход. Я знаю, это наверняка очень дорого, я же была в отдельной палате. Анатолий, у меня нет денег оплатить это все сейчас, но я отработаю. Я скоро устроюсь куда-то…
– Забудь, сказал же! Оплачено уже давно все.
Резко обрывает, нажимая на газ.
– Оплачено? Кем?
– А ты не догадываешься? Бакир оплатил все до копейки. Вся твоя еда, уход, медикаменты и даже эти шмотки.
Одно только упоминание о нем заставляет вжаться в кресло и с силой схватится за ручку двери. Становится трудно дышать, все плывет перед глазами.
 
Глава 2
 
– Нет…нет, нет!!!
– Тих, тихо, спокойно!
– Почему вы позволили? Почему?!
– Успокойся! Бакир, как бы не спрашивает у меня разрешения, и он все давно уже оплатил.
Пазл складывается быстро, и в груди до боли сжимается сердце. Я ему и тут буду должна, меня лечили на деньги Михаила.
– Мне ничего не надо от него! Я все отдам, все до рубля верну!
– Сама об этом ему скажешь. Доедем скоро.
– Что? Куда доедем?
Волна страха разливается в груди. В один миг Толик больше не кажется мне таким “безопасным”, как был до этого. Он ведь его лучший друг. Не мой. У меня нет никого. Совсем.
– В клуб. Там хоть поешь нормально. Аж светишься вся. Алена тебе горячего даст, потом на квартиру отвезу. Сняли на год, дальше будет видно.
Быстро мотаю головой понимая, что это ведь тоже ОН оплатил, а быть ЕМУ еще больше должной я не хочу.
– Не надо в клуб. Пожалуйста! Не надо!
– В смысле? Это почему?
– Я не поеду туда. Пожалуйста, отвезите меня домой!
Ведь там он, а я не хочу Бакирова видеть, я боюсь его видеть, хоть и думаю о Михаиле постоянно. Думала пройдет, но не проходит. Хуже только становится. Этот месяц я не видела его, но почему-то когда просыпалась, всегда ощущала его запах в своей палате. Это очень странно. Очень.
– Куда домой, сама знаешь, пожар же был.
– Мне все равно. Я справлюсь! Там наверняка что-то осталось из мебели, приберусь, устрою все, соседка мне поможет, у нее есть ключи от моей квартиры. Я не хочу в клуб. Не поеду!
– Уверена?
– Да.
– Ну хорошо, как знаешь.
Теперь едем почти молча. Я все прикидываю, сколько должна Бакирову за лечение. Огромную сумму судя по тому, сколько лекарств мне давали, какой сложной была операция и в каких королевских условиях я лежала.
В отдельной огромной палате с личной сиделкой. Ко мне даже врач стучался, тогда как остальные пациенты лежали по шесть человек в одной облезлой палате.
Странно. Как резко ощущается необходимость комфорта, когда напрочь его теряешь, когда остаешься без вещей, без дома и документов, когда просто…теряешь почву под ногами и кажется, что потрескалась земля.
Пока едем, Толику дважды звонит Люда и он торопливо отвечает. Счастливые они. Аж сияют оба. На безымянном пальце Анатолия замечаю аккуратное золотое кольцо.
– Вы уже поженились с Людой?
– Да. Расписались без свадьбы.
– Я рада за вас. Правда.
Зависти нет, говорю честно. Пусть будут счастливы, они заслужили, в отличие от меня, которая только и умеет, что врать, скрывать правду, не рассказывать о том, о чем стоило сразу рассказать.
Анатолий довозит меня прямо до подъезда. Выйдя из машины, беру этот небольшой пакет вещей, прижимаю к себе понимая, что вот теперь я и правда одна, и все что есть у меня, этот небольшой пакет и документы.
– Спасибо, что довезли и в целом, спасибо Анатолий.
– Лин, ты можешь приходить на старое место, будешь работать, если хочешь. Никто тебе слова больше поперек не скажет. Все знают, что ты не виновата была.
 
– Я бы никогда вас не предала. Ни за что. Честно.
– Знаю Лин. Знаю. Ты это, не дури, давай в клуб. Покормим тебя нормально. Ты не переживай за деньги. Не думай даже за это.
– Я бы не выжила без вашей помощи. Спасибо, но в клуб не поеду.
– Там в пакете телефон есть. Звони, если что надо будет, ладно?
– Хорошо. Я поняла. Спасибо.
Закрываю дверь машины, Анатолий сразу уезжает, а я поднимаюсь на свой этаж. Сразу стучусь к соседке, но она не открывает. Постояв под ее дверью еще пару минут понимаю, что ее попросту тут нет, и как теперь я попаду к себе, вообще не понятно.
У меня нет ключей, даже запасных. Все утеряно, блин, надо же было это предвидеть.
Подойдя к двери своей квартиры чисто машинально нажимаю на ручку, и дверь сразу поддается.
Тут открыто и присмотревшись я вижу, что замка в двери даже нет! Его выбили чем-то, что почему-то меня даже не удивляет. Тут нет хозяев уже больше месяца, а сама квартира после страшного пожара, однако то, что я вижу превышает даже мои опасения.
Все стены черные, обгоревшие, страшные. Окна выбиты, даже батарей нет и паркета. Я вижу только его кусочки, остальное сорвано, мебели нет даже книжных полок. Кажется, все вынесли, меня встречает пустая квартира, безликая, сломленная, обгоревшая до костей, хотя мне тут комфортно. Она такая же, как и я. Это мой дом, пусть такой теперь, но у меня нет иного.
Пройдя в гостиную замираю на пороге. Какие-то бутылки из-под пива в углу, словно здесь кто-то ночевал, и нет ни одной моей вещи или вещи мамы. Ни одной фотографии, книги, тарелки, нет ничего.
Боже, видела бы мама, что я сделала с квартирой, умерла бы снова. Я все потеряла, и я сама виновата в этом.
Подойдя к двери гостиной, осматриваю небольшую щель в ней. Там была моя самая большая заначка, но теперь здесь пусто. Все сгорело, а то, что не сгорело, уже давно вычистили, а значит, у меня нет денег кроме тех, которые дал Анатолий.
Я не помню точно, сколько насобирала за время работы у Бакирова, но тех денег мне бы точно хватило на все годы учебы и безбедного студенчества. Я мало тратила, собирала, но теперь никаких денег нет. Все сгорело, у меня нет ни копейки и кажется, я вернулась в самое начало, когда у меня не было денег даже на булочку в школу, когда я экономила на обедах, чтобы хватало на проезд.
Мебели нет, поэтому я просто простилаю себе пакет на пол и сажусь на него, опираясь о стену спиной. Рядом на пол ставлю фарфорового ангела. Похоже, это единственное, что осталось у меня и почему-то с ним мне не так страшно, но смотреть на него больно.
На улице начинает темнеть, я обхватываю себя руками, пытаясь согреться. У меня нет плана, нет друзей, нет родственников. Я пропустила вступительные экзамены. Как раз в тот день Михаил выгнал меня, после моя квартира сгорела, а потом начался мой персональный ад.
Я не уберегла ни вещей, ни саму себя, но хуже всего, что я душу не уберегла. Сердце свое отдала тому, кому оно оказалось ненужным, кто его не хотел, кто я думала, тоже любит как и я, но нет.
Я сделала то, чего делать было нельзя, я полюбила взрослого мужчину, бандита, как называла его моя соседка. А она ведь права тогда была, предостерегая меня, а я не слушала. Я думала, что все в этом мире хорошие, люди добрые, люди умеют доверять, но нет. Я обожглась так сильно, что теперь не могу отойти от этой боли, но хуже того, что я полюбила того, кто не поверил мне. Кто меня наказал и кто наверное, меня до сих пор ненавидит.
Я знаю, потому Михаил не приходил ко мне. Потому, что я грязная для него теперь. После всех. Я может, и наивная, но не настолько глупа чтобы не понять, что тогда случилось со мной. Я много думала об этом и каждый раз ревела, не в силах этого принять.
Я так не могу, я так не умею. Мне плохо от того, что меня касался кто-то кроме него, а теперь даже сам Михаил брезгует ко мне подойти.