Отступник на краю империи (СИ)
Я не рассказывал про особенности выдачи автономеров в империи? Казалось бы, логично привязать всё это к регионам, силовым ведомствам или дипмиссиям, но нет. Вы никогда не поймёте, из какой губернии приехала тачка, а вот клановую или классовую принадлежность определите без особого труда. Каждый Великий Дом зарезервировал цифру, связанную со своим кланом. У Медведей, например, это единица, у Эфы — тройка. Сам факт выдачи кланового кода не привязывает вас к определённой губернии — жить можно хоть у чёрта на рогах. А вот к грёбаному клану — привязывает. В этом же углу можно увидеть флажок РИ — чёрно-жёлто-белую версию. В моём мире этот флаг был упразднён в конце девятнадцатого века, здесь же эксплуатируется до сих пор.
Так вот, простолюдины, не присягнувшие на верность клану, имели на месте кодового обозначения полный ноль. В прямом смысле. Люди с нулевой ценностью, ага. Парадокс в том, что внеклановые аристократы такое унижение не стерпели бы, вот им и выдавали «шестёрку». Одну на всех.
Вообще, сословное деление в РИ основательно упрощено, если сравнивать с моим миром. В то же время появились принципиально новые категории граждан. Клановые и вольные дворяне — это понятно. Далее шли клановцы без герба, мещане и крестьяне. Это если забыть про официально подтверждённую одарённость. Особняком шли инквизиторы, которые ещё в начале двадцатого века именовались духовенством. Казаки и цеховые отсутствовали как класс, равно как и почётные граждане. А вот к купцам относили многих — промышленников, финансистов, банкиров, торговцев Всероссийской Гильдии. Все они ездили на «нулевых» знаках.
Крестьяне не ездили вообще ни на чём. Эта категория считалась наиболее бесправной. Не рабы, конечно… В этой версии РИ крепостное право тоже отменили, хотя и значительно позже, в 1911 году. При этом жители деревень не могли селиться в городах с населением выше тридцати тысяч, им не выдавали водительские удостоверения и паспорта общеустановленного образца, не позволяли владеть городской недвижимостью, поступать в университеты и училища наравне с мещанами. Допускалось открывать своё дело, но лишь в том случае, если крестьянин занимался сельским хозяйством, «фермерствовал». Многие состоятельные фермеры вынуждены были нанимать водителей-мещан, чтобы отвозить свою продукцию на рынки и заготовительные базы. Такая вот несправедливость.
Как вы понимаете, были свои особенности у номерных знаков инквизиции, Соборного Трибунала и дипломатов. Инквизиторы предсказуемо катались на чёрных номерах и наводили жуть на окружающих, судьи Трибунала обозначали себя жёлтым цветом, послы — красным. Так вот, Маро теперь гоняла на клановом автомобиле в сопровождении эскорта с «тройкой».
Пожав плечами, я двинулся в сторону канатки.
Я человек скромный, за понтами не гонюсь.
А вообще… Усиление охраны и дополнительное сопровождение говорят о том, что «предвыборная» гонка началась. Участников Турнира берут под колпак, стараясь максимально оградить от «несчастных случаев». И скоро я буду зачищать всех, кто решит причинить вред Маро. Ирония судьбы в том, что моя подруга об этом не узнает.
Перемены в статусе бессмертной накрыли и меня.
Причём быстрее, чем следовало бы ожидать.
Начну с того, что Маро не появилась на тренировке. Это казалось невозможным, ведь моя подруга — воплощение пунктуальности. За последние месяцы если кто и опаздывал, то я. Бессмертная всегда являлась вовремя или немного раньше.
— Здравствуй, Хасан, — сказал я, переступая порог прокатного пункта.
Хасан зарабатывал тем, что сдавал по часам муляжи клинков, шесты, бокены и прочий инвентарь, необходимый бойцам для поддержания формы. Но это — верхушка айсберга. Мало кто знал, что бывший сослуживец Маро скупал краденое оружие и сотрудничал с Убытком, местным криминальным авторитетом. Я был в курсе этого теневого бизнеса, но Хасан об этом не догадывался. Вот такие у нас сложные отношения.
Прокатчик оторвался от чтения газеты и приветливо улыбнулся:
— Здорово, брат.
Хасан в прошлом служил в элитных частях дизельной гвардии Эфы, воевал в горячих точках и лишился ног при обстоятельствах, о которых не распространялся. Мужик здорово смахивал на Оби-Вана, легендарного джедайского учителя, только ездил в инвалидной коляске и не владел световым мечом.
— Маро не заглядывала?
— Ещё нет.
— Хм, — я нахмурился. — Непохоже на неё.
И это при том, что мы виделись в школе, договорились о встрече, и Маро укатила домой в сопровождении душевных ребят в чёрном.
— А вы договаривались?
— Угу.
— Ну, — старик даже обрадовался происходящему. — Значит, у тебя найдётся пара минуток потрепаться со стариком. У меня и чайник сейчас закипит.
Я предложил помочь с кружками, но Хасан по своему обыкновению отказался. Электроколяской этот мужик управлял виртуозно, быстро перемещался по проходам между оружейными стойками и ни разу ничего не задел. Через пару минут я уже держал в руках армуду, стоя на пороге прокатной конторы, а Хасан принимал ясеневые гуни от пары одарённых, закончивших свою тренировку. Когда клиенты ушли, бывший сержант подкатился ко мне.
— Как оно? Что нового?
Раз уж выдался повод потрепаться, почему бы не рассказать прокатчику о своих проблемах? Если мне повезёт, удастся разузнать что-нибудь интересное.
— Вызвали в семинарию.
Старик внимательно посмотрел на меня.
— Когда?
— На зимних каникулах. В начале января.
— А ты не хочешь, я так понимаю.
— Как ты догадался?
— На твоём лице нет радости от предстоящего карьерного взлёта.
— Он будет?
Хасан пожал плечами:
— Кто ж знает. Я тебе так скажу, брат. Если резервиста вызывают через консисторию, значит, уже рассмотрели твою кандидатуру. Изучили отчёты из гимназии и переложили дело на полочку «Потенциальный кандидат». Вероятность, что заграбастают, очень высокая.
Мы с Хасаном давно перешли на «ты», потому что на Кавказе так принято. Но я подметил ещё одну деталь. Когда старик разговаривал серьёзно, его акцент куда-то исчезал, речь становилась чистой, словарный запас резко увеличивался. Ох, ломает комедию сержант. Корчит из себя простачка, но за плечами серьёзный бэкграунд.
— И что мне делать?
— Да ничего, ехать. А что ты можешь?
— Я думал, ты посоветуешь.
— И с чего ты решил, что я могу?
— Ну… ты же рассказывал про сослуживца, у которого сына призвали. Я и подумал: вдруг ты знаешь про их методы? Чего мне ждать в Турове? И как можно открутиться?
— Говорю же, никак, — в голосе старика послышалось раздражение. — Если только у тебя нет мощного телепатического Дара, крутого артефакта или умения выстраивать ментальные блоки. Хотя… артефакт отсекаем. Его у тебя заберут перед проверкой.
— Что из себя представляет проверка?
Хасан тяжело вздохнул.
Сделал глоток из армуду.
— Ты же понимаешь, что об этом нельзя распространяться? Мой друг… он как бы не должен о таких вещах рассказывать. Это всё под грифами и не для нашего ума писано. Смекаешь?
— Смекаю. Но ты знаешь, — я не спрашивал, утверждал. — Помоги советом.
— Эх, — сержант снова вздохнул. — Подведёшь ты меня под монастырь. Но ладно, чего уж там. Я этих упырей не люблю, так отчего бы не подсобить хорошему человеку… Итак, слушай.
Глава 5
У инквизиторов была чётко отлаженная система поиска, регистрации, набора и обучения одарённых. Всё это работало как часы по многим причинам. Во-первых, служить в консистории было почётно. Ты сразу становишься над законом и вливаешься в организацию, наводящую страх даже на кланы. Во-вторых, чёрная сутана — это выгодно. Консистория платит хорошие деньги своим сотрудникам, и эти суммы нередко превышают скромный доход слабых дворянских Родов. При этом можно владеть частной собственностью, но нельзя извлекать из неё прибыль. К примеру, если у вас есть родовая усадьба, никто её не отберёт. Но если вы решите растить там виноград, культивировать виноделие и продавать бочки винным лавкам, готовьтесь в взысканиям. Личные бизнес-интересы не должны доминировать над заветами Кормчих.