Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"
* Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1. Ч. 1. С. 129, 132, 133.
** Там же. С. 132.
А вот рассуждения Мо-цзы (Китай, 480-400 гг. до н. э.) по поводу «экономических причин» девиантности: «Причина в том, хороший год или плохой. Если год урожайный, то люди становятся отзывчивыми и добрыми. Если же год неурожайный, то люди становятся черствыми и злыми»*. Он же о позитивных и негативных санкциях: «Кто делает добро, того следует прославлять; кто делает зло, того необходимо карать»**.
* Там же. С. 203.
** Там же. С. 204.
Кто бы мог подумать, что суть известной американской пословицы «Того, кто украл буханку хлеба, сажают в тюрьму; того, кто украл железную дорогу, – избирают в Сенат» была высказана иными словами еще Чжуан-цзы (Китай, 369-286 гг. до н.э.): «Того, кто крадет крючок с пояса, казнят, а тот, кто крадет царство, становится правителем». Его же рассуждение о двойственной роли, «балансе» девиаций – позитивных и негативных: «Если мудрецы не умрут, то большие разбойники не исчезнут»*. Чжуан-цзы выступает против ханжеского лицемерия слишком «правильных» людей: «Кто чрезмерно нравственен, тот затемняет природу вещей, дабы сделаться таким знаменитым... В настоящее время трупы осужденных по различным причинам на смерть лежат наваленными друг на друга, а закованные в кандалы толкают один другого на дорогах. Куда ни посмотришь – всюду можно видеть приговоренных к различным наказаниям. А конфуцианцы и последователи Мо Ди почтительно ходят на цыпочках, пробираясь среди толп заключенных с колодками на шее. О! Сколь велико их бесстыдство и криводушие»**.
* Там же. С. 214.
** Там же. С. 212, 214.
Киники, будучи сами «девиантами», отрицающими многие моральные нормы своего времени, вскрывающими лицемерие, глупость, ханжество современников, с присущим им цинизмом откликались на «девиантные» ситуации. Так, основоположник кинизма Антисфен, увидев прелюбодея, спасавшегося бегством от неминуемой расправы, заметил: «Несчастный! Какой опасности ты мог бы избежать всего за один обол»*. Напомним, что один обол – входная плата в публичный дом, установленная Солоном.
* Антология кинизма. Фрагменты сочинений кинических мыслителей. М., 1984. С 54
Подчеркивая относительность людских привычек, другой известный киник Диоген, говорил: «Если кто-нибудь будет расхаживать по улицам и указывать на все средним пальцем, то подумают, что он сошел с ума, а если – указательным, то нет»*. Диоген не обошел и уже упоминавшуюся тему «хлеба и железной дороги». Увидев, как жрецы ведут мальчишку, укравшего чашу из храма, он воскликнул: «Крупные воры погоняют мелкого!»**.
* Там же. С. 65.
** Там же. С. 69.
Одним из первых философов-энциклопедистов был Аристотель, оставивший после себя систему знаний, накопленных человечеством и развитых самим Аристотелем. В его огромном творческом наследии мы находим мысли, интересные и в девиантологическом отношении. Одно из принципиальных положений: «Люди ведут такой образ жизни, какой их заставляет вести нужда»*.
* Аристотель. Сочинения. М., 1983. Т. 4. С. 389.
Аристотель понимал, что «люди вступают в распри не только вследствие имущественного неравенства, но и вследствие неравенства в получаемых почестях... Люди поступают несправедливо по отношению друг к другу не только ради предметов первой необходимости, ... но также и потому, что они хотят жить в радости и удовлетворять свои желания... Величайшие преступления совершаются из-за стремления к избытку, а не к предметам первой необходимости»*. Таким образом, в частности, неосновательны надежды на «имущественное равенство» как панацею от преступности. Мы еще вернемся к этой проблеме в гл. 6. Видя одну из причин преступлений и других негативных девиаций в испорченных привычках и вкусах людей, а также в страстях, затмевающих разум, Аристотель придавал большое значение семейному воспитанию – основе добродетельного поведения.
* Там же. С. 421.
Мы не ставим перед собой невыполнимую задачу хотя бы назвать всех предтеч социологии девиантности. Важно показать, что мыслители разных народов во все времена так или иначе касались извечной проблемы «зла» и «добра», «правильного» и «неправильного» поведения, преступлений и наказания. Но, пожалуй, нельзя пройти мимо авторов социальных утопий.
Т. Мор в своей «Утопии» (полное название его труда – «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии», 1516) высказал необычайно смелые для своего времени идеи относительно причин преступлений и целесообразности наказаний. Приведем обширную цитату. «Простая кража не такой огромный проступок, чтобы за него рубить голову, а с другой стороны, ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание... Вору назначают тяжкие и жестокие муки, тогда как гораздо скорее следовало бы позаботиться о каких-либо средствах к жизни, чтобы никому не предстояло столь жестокой необходимости сперва воровать, а потом погибать... По моему мнению, совершенно несправедливо отнимать жизнь у человека за отнятие денег. Я считаю, что человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира. А если мне говорят, что это наказание есть возмездие не за деньги, а за попрание справедливости, за нарушение законов, то почему тогда не назвать с полным основанием это высшее право высшей несправедливостью?»* Т. Мор рассчитывал на предупреждение преступлений в результате радикального переустройства общества.
* Мор Т. Утопия. М.-Л., 1947. С. 52-63.
В «Городе Солнца» (1623) Т. Кампанеллы нет частной собственности, все равны, все имеют возможность самореализации. «Поэтому, так как нельзя среди них (жителей Города Солнца. – Я. Г.) встретить ни разбоя, ни коварных убийств, ни насилий, ни кровосмешения, ни блуда, ни прочих преступлений, в которых обвиняем друг друга мы, – они преследуют у себя неблагодарность, злобу, отказ в должном уважении друг к другу, леность, уныние, гневливость, шутовство, ложь, которая для них ненавистнее чумы. И виновные лишаются в наказание либо общей трапезы, либо общения с женщинами, либо других почетных преимуществ на такой срок, какой судья найдет нужным для искупления проступка»*. Итак, в «переводе» на современный язык: определенные социально-экономические условия позволяют избавиться от деяний, ныне признаваемых преступными, но тогда общество конструирует новый набор проступков, подлежащих наказанию; при этом меры «наказания» достаточно либеральны и не связаны ни с отнятием жизни, ни с лишением свободы. Впрочем, утопия она и есть утопия...
* Кампанелла. Город Солнца. М.-Л., 1947. С. 40.
Мы находим у Т. Кампанеллы и позитивные санкции за позитивные девиации: «Памятники в честь кого-нибудь ставятся лишь после его смерти. Однако еще при жизни заносятся в книгу героев все те, кто изобрел или открыл что-нибудь полезное или же оказал крупную услугу государству либо в мирном, либо в военном деле»*.
* Там же. С. 97.
И по мнению Б. Спинозы зло, преступление не являются чем-то естественным по своей природе, а суть социальный конструкт. «Все вещи необходимы и в природе нет ни добра ни зла... В естественном состоянии нет ничего, что было бы добром или злом по общему признанию... В естественном состоянии нельзя представить себе преступления; оно возможно только в состоянии гражданском, где по общему согласию определяется, что хорошо и что дурно, и где каждый должен повиноваться государству. Таким образом, преступление есть не что иное, как неповиновение, наказываемое вследствие этого только по праву государственному; наоборот, повиновение ставится гражданину в заслугу... В естественном состоянии нет ничего, что можно было бы назвать справедливым или несправедливый»*.