Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

** Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999. С. 518-525.
*** Henry S., Milovanovic D. Constitutive Criminology: Beyond Postmodernism. SAGE, 1996; Milovanovic D. Postmodern Criminology, NY-L: Garland Publishing, Inc., 1997.
Принцип относительности знаний (релятивизм). Всякое знание о любом предмете действительности – относительно, неполно, ограничено.
Никогда нельзя достичь полного и окончательного знания об исследуемом объекте. Это связано, прежде всего, с тем, что все объекты действительности находятся в постоянном изменении. И «фактически нет ни предложений, ни слов со значениями, которые были бы независимы от обстоятельств произнесения»*. Кроме того, возможности человеческого познания всегда ограничены имеющимися на каждый данный момент времени средствами. Представители естественных наук в процессе познания так или иначе взаимодействуют с объектом и «нарушают» условия его существования (проблема: субъект – прибор – объект). Представители социальных наук «встроены» в изучаемый объект (общество, его сферы и сегменты), подвержены влиянию с его стороны. Марксово «нельзя жить в обществе и быть независимым от него», увы, факт. Сказанное – не призыв к отказу от познания действительности (включая девиантные проявления), а предостережение от абсолютизации достигнутых знаний. «Следует признать, что в каждый момент времени наши научные теории зависят не только от экспериментов и т. п., проведенных к этому моменту, но также от предпосылок, которые мы принимаем без доказательств, т. е. принимаем, не осознавая их... Научные результаты "относительны"... лишь постольку, поскольку они являются результатами определенной стадии научного развития и подлежат смещению в ходе научного прогресса»**.
* Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии. М., 1990. С. 321.
** Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 255-256.
Принцип дополнительности (Н. Бор). Вышеизложенное плюс необычайная сложность даже самых «простых» («элементарных») объектов привели к тому, что Н. Бор сформулировал как принцип дополнительности – contraria sunt complementa (противоположности дополнительны): лишь противоречивые, взаимоисключающие концепции в совокупности могут достаточно полно описать изучаемый объект.
Иными словами, не «преодоление» противоречивых суждений об объекте, а их взаимодополнительность. Хотя принцип дополнительности был сформулирован применительно к физическому явлению – двойственной природе света (волновой и корпускулярной), однако для Н. Бора уже был ясен его универсальный характер. Н. Бор писал: «Мы и в других областях человеческого познания сталкиваемся с видимыми противоречиями, которые могут быть устранены только с помощью принципа дополнительности»*. Так, «в описании положения отдельного лица внутри общества имеются типично дополнительные стороны, связанные с подвижной границей между оценкой человеческих ценностей и общими положениями, на основании которых о них судят... Общую цель всех культур составляет самое теснейшее сочетание справедливости и милосердия; тем не менее следует признать, что в каждом случае, где нужно строго применить закон, не остается места для проявления милосердия, и наоборот, доброжелательство и сострадание могут вступить в конфликт с самыми принципами правосудия»**.
* Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. Т. 2. С 209.
** Там же. С. 495.
Забвение принципов относительности знаний, дополнительности приводит к абсолютизации отдельных теорий, концепций, суждений, к догматизации науки.
Итак, девиантологи могут применять все возможные методы научных исследований: философские, логические*, исторические, общенаучные (системный анализ, организационный анализ, синергетику), социологические методы сбора первичной информации (наблюдение, опрос, анализ документов, эксперимент), психологические методы исследования свойств личности (тесты) и т. д. О некоторых из них мы поговорим чуть позже, а часть литературы назовем сейчас**.
 
* См.: Бачинин В. А. Философия права и преступности. Харьков, 1999.; Блувштейн Ю. Д., Добрынин А. В. Основания криминологии: опыт логико-философского исследования. Минск, 1990.
** Гилинский Я., Афанасьев В. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения: Учебное пособие. СПб., 1993; Змановская Е. В. Девиантология: психология отклоняющегося поведения. СПб., 2001; Кпейберг Ю. А. Социальные нормы и отклонения. Кемерово, 1994; Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. М., 1972.
Значительна роль сравнительного метода в изучении девиантности. Сравнительные (компаративистские) исследования девиантных проявлений в различных государствах приобретают все большее значение в условиях интернационализации, глобализации всех социальных процессов, включая девиантность*.
* См., например: Гилинский Я. Социальная патология в современной цивилизации // Криминология. XX век. СПб., 2000. С. 13-58; Кури X., Оберафелль-Фукс Й. Общественные изменения и развитие преступности. Сравнение в международном аспекте // Криминология. XX век. С. 115-176; Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминалистический анализ. М., 1997.
Завершая этот параграф, отметим роль моделирования в современном научном познании вообще, а девиантологии в особенности.
Моделирование – это то, чем всегда занималась и занимается каждая наука, независимо от осознания того, что она «говорит моделями». Ибо в самом широком смысле слова модель – это отражение, образ изучаемого, исследуемого, рассматриваемого объекта реальной действительности (или ирреальности: образ русалки, лешего, бабы-яги...). Говоря более научно, модель – это «представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает новую информацию об этом объекте»*. Существует множество других определений. Но для нас важно, что моделирование предполагает некоторые теоретические (мысленные) представления об изучаемом объекте и системное описание (изложение) этих представлений, отражающих (неполно, схематично) наиболее существенные, системообразующие признаки, параметры объекта изучения.
* Штофф В.А. Моделирование и философия. М.-Л., 1965. С. 16.
Содержательная модель, всегда присущая научным исследованиям, формулируется на естественном языке.
Формальная модель выражается с помощью формальных языков (логического, математического) и свойственна раньше всего естественным наукам, а позднее – и социальным, достигшим определенного уровня развития, зрелости*. Не представляет исключения и девиантология.
* Плотинский Ю. М. Теоретические и эмпирические модели социальных процессов: Учебное пособие. М., 1998.
Модели позволяют «проигрывать» различные ситуации, которые невозможно воспроизвести в действительности, исследовать возможные изменения объекта исследования при изменении отдельных его параметров или же условий среды, прогнозировать развитие объекта при заданных параметрах и т. п. Эвристические возможности моделирования становятся поистине безграничны при использовании современной компьютерной техники. Примером моделирования могут служить разработанные R. Maris модели суицидального поведения*.
* Maris R., Lazerwitz В. Pathways to Suicide: A Survey of Self-Destructive Behaviors. The Johns Hopkins University Press, 1981.
 § 2. О методах эмпирических исследований в девиантологии 
С середины XIX в. под влиянием позитивизма в философии и социологии (труды О. Конта, Г. Спенсера и др.) социальные науки начинают активно применять «позитивные», естественно-научные методы исследования своего объекта. Это антропологические измерения Ч. Ломброзо, статистический анализ А. Кетле, социально-экономические исследования Ф. Энгельса («Положение рабочего класса в Англии») и др.