Мажор. Дилогия. (СИ)
Прижимая рукой, окровавленный живот и кривясь от скручивающей меня боли, я нанес удар: чувствуя, как под моими сжатыми пальцами ломается тонкий красивый нос, как ослепительно белые зубы крошатся - вместе с челюстью. Хотелось ударить еще, сломать что-нибудь этой твари: сперва завлекшей в западню, а теперь еще и подрезавшую меня. Но я сдержался. С трудом, но сдержался. Вместо этого - пнул по разу нападавших парней, ломая ребра. Ничего, может, поумнеют. Стянув футболку, кое-как перетянул себе пузо. И, сняв с одного из нападавших куртку, побрел...
Не так-то просто добраться раненному до своих. Тем более что наша доблестная и неподкупная не дремлет. Но навыки отвода глаз и здесь не подвели. Хорошо, что Рогожин этому умению уделил внимание, а то с невидимостью я бы не справился. Одно: заставить взгляд человека соскользнуть в сторону, тем более что он тебя не высматривает, совсем другое: заставить видеть пустое место... Доковылял!
Перепуганный Саня рванул за Степанычем, у которого и здесь были свои знакомые. Прапор меня и подлатал.
- Везунчик ты, Егорка, считай - царапина. Через недельку будешь как новенький. Ну, а теперь рассказывай...
Для меня все закончилось благополучно, даже Рогожин почти не ругался. Пришел, послушал рассказ, хмыкнул, дал мне в ухо и на этом успокоился. Ну как успокоился? Без серьезного разговора не обошлось! Правда, чуть позже, когда слегка оклемался...
***
В комнате, которая являлась кабинетом Рогожина, собрались трое: он сам, майор Васильев и прапорщик Иванов. Нежилой вид говорил о том, что хозяин в помещении появился совсем недавно, что соответствовало истине, так как вселение произошло всего день назад. За одной из стенок, была маленькая спальня, такая же необжитая и неуютная, а за другой непосредственно жилое помещение для бойцов - казарма. Но самое главное стол и стулья присутствовали, можно сесть и выпить немного пивка.
Кругом одни стрессы. Но вот сесть и хорошенько полечить нервы народным способом, то есть водкой, не было времени. Хотя желание созрело давно! Но хотя бы так, а то и с катушек слететь не долго. А заодно можно порешать возникшие вопросы.
- Вот скажи мне, Руслан, зачем Мажор поперся за этой девкой? - Васильев, покачав головой, открыл бутылку и начал наливать напиток в граненый, двухсот граммовый стакан.
- Петрович, тебе не кажется что этот вопрос... э-э-э... несколько... - пытаясь подобрать нужное слово, Степаныч с задумчивым видом уставился в потолок.
- Тупой! - закончил Рогожин. - И не смотри на меня так. Мы пиво пьем или гадаем: почему это боец, почти год не видевший бабу, на предложение потрахаться, согласился?
- Руслан, твой боец покалечил гражданских! Это дело такое, можно и загреметь!
- Мой! Вот именно мой! А, значит, и отвечать мне! Хочешь мне что-то предъявить? - капитан с ледяным спокойствием уставился в глаза майора.
Отхлебнув из стакана и усмехнувшись, Васильев продолжил:
- Тебе нет! А Милославский покалечил гражданских...
- Бандитов, он покалечил! Бандитов! И говорить здесь не о чем!
- Ну, тут еще надо разобраться: как там все было. Может он и правда девку изнасиловать пытался, а ему помещали!
Взрыкнув, Рогожин потянулся через стол и, схватив майора за грудки, прорычал:
- Ты что несешь!
- Руслан! - во весь голос гаркнул прапорщик. - Отпусти! Он шутит!
Казалось, что этот вскрик, не возымел никакого действия, но вот капитан отцепил руки от ворота и сел на свой стул. А Степаныч, повернувшись к Васильеву сказал:
- Ты, Витя, говори да не заговаривайся. Егор парень нормальный, за ним даже в его прежние времена такого не водилось. А теперь и подавно...
- Все равно, - потирая шею, не согласился Васильев, - надо разобраться... А то устроили вольницу, хочу - бью, хочу - калечу. И вы тоже хороши: в самолет закинули и сдернули, а если он убил кого-нибудь? Что тогда?
- Сказал же, все живы, значит живы! А переломы зарастут, глядишь, умнее станут! - отмел все возражение капитан. - А вот в причинах того что его смогли подрезать надо разобраться!
- Вот мы и разберемся! Насколько он виноват! Все выясним, а там посмотрим! Конечно, в дисбат я его отправлять не буду, но...
- Ах, ты, сученок! - начал заводиться Рогожин. - Вот ты чего удумал! - встав, уперся руками в стол и, нависнув над майором, прошипел: - Это теперь ты будешь решать, что делать и кому за что отвечать? Хрен тебе! Я сказал: правильно поступил, значит правильно! И не тебе права качать!
- Я старше по званию и я буду решать...
- Удавлю...
- А ну хватит! - прапорщик вклинился между, сверлящими друг друга взглядом, офицеров. - Достали! Ты гляди, удумали, письками мериться! Руслан, ну этот молодой идиот, а ты то куда?
Майор, будучи старше капитана почти на десять лет, возмутился:
- Степаныч, я вообще-то постарше капитана буду!
А вот Рогожин среагировал весьма странно:
- Степаныч, ты за языком следи!
- И не подумаю, - неожиданно взвился Иванов. - Вы меня достали! Ты, Руслан, своей скрытностью, а ты, Витюша, своим гонором! Командовать все пытаешься, думаешь выслужиться. А вот хрен тебе! Здесь один командир! А ты или помогай или вали домой...
- Не вам решать! - опять ощетинился Васильев. - У меня свое начальство! А вот вы голубчики совсем распустились, если субординацию забыли. Я вообще-то старше вас по званию.
- Видишь, Руслан, - Степаныч покачал головой и присел на краешек кровати, - все из-за твоей скрытности! Объяснил бы по-человечески товарищу майору, - ехидным голосом почти пропел он, - глядишь, он и не пытался бы главного из себя корчить.
Потом тяжело вздохнув и добавив трагизма в голос, продолжил:
- Ну, вот ты бы сейчас, убил бы дурака, со злости. А потом что? Нет, я понимаю, что от трупа бы мы избавились! Но ведь потом бы ходили, спрашивали: "А где майор?". А мы не сном ни духом, еще бы в дезертиры записали! Неудобно, как то! Он же не дезертир, а просто дурак!
- Это ты точно подметил. Дурак и есть! А убить? Это вряд ли, я то не дурак!
Майор аж закашлялся, с подозрением смотря на них. И тут Степаныч вместе с Рогожиным начали смеяться. Васильев сперва дулся, но тоже начал подхохатывать. Напряжение слегка спало и мужчины уже не смотрели друг на друга - волками.
Когда все более-менее успокоились, майор все же поинтересовался:
- Руслан, ты что, правда, мог бы убить меня, а потом спрятать труп?
- Не говори ерунды! Конечно, нет! Дал бы в морду и все!
Тут Васильев облегченно вздохнул, но рано.
- Конечно, если бы ты случайно склеил ласты, то, конечно, пришлось бы утилизировать.
- Утилизировать? - что-то не понравилось майору это заявление.
- Ну да. Самовозгорание, отдал бы приказ твоему амулету и все - пых, и хрен какая экспертиза разберется.
- Амулету?! - Васильев прижал руку к груди. - Разве такое возможно?
- А ты что думал, тебе дали такую игрушку и никакого контроля? У некоторых бывает, крышу сносит, вот чтоб не бегать за ними и сделали систему самоуничтожения, вместе с носителем! Или ты не знал? Должны были предупредить!
- Предупредили, - майор неожиданно побледнел, - но еще я знаю, что даже мои начальники не могут сделать этого. Нужно... - глаза у Васильева стали большими-большими как у анимешки в японском мультике.
- Вот именно! - довольный Степаныч, откинулся на спинку стула. - А товарищу капитану нужно просто приказать! Теперь до тебя дошло, перед кем ты права качаешь?
- Простите, я...
- Витя! - Рогожин вытянул вперед руку, останавливая Васильева. - Успокойся! Ты меня, конечно, достал, но убивать? В конце концов, мы ведь были друзьями, это не моя вина, что тебе моча в голову ударила. А я, знаешь ли, не привык друзей убивать только за то, что у них временное помутнение, - и, прикрыв глаза, спросил: - Надеюсь, ты понимаешь, почему я тебе раньше этого не рассказывал? Да и не сказал бы никогда, если бы ты не начал по больному бить - по моим парням! А этого делать не надо!