Мажор. Дилогия. (СИ)

  - Да!
  - Что да?
  - Подруга! У них мужья на вахту уехали.
  - Млять! С этого и надо было начинать! А то дело, дело! - я уже во всю натягивал на себя форму... - Ох, ты-ж! Я же за старшего!
  - Давай Марата озадачим!
  - Точно! - и сплюнув, выразил мысль. - Надеюсь, Марат по бабам не рванет, а то к утру, в казарме один Саня останется!
  Может, конечно, было совсем неправильно уходить, ведь Степаныч на меня надеется. Но с другой стороны, Рогожин тоже на него надеется! А тут такое дело! Я же целый год без женского полу!
  Так началась история моего морального падения... Почему падения? Да потому что подруга эта была страшная! Реально! До армии на такую не то, что не посмотрел бы... Еще и отвернулся бы! Было желание сбежать, но как-то неудобно - Танька обидится и все! Плакал мой компот!
  Кстати с нашей поварихой - забавный случай! Баба она симпатичная, и весьма приятная со всех сторон. И не слишком старая - лет тридцать пять. Мужики с гарнизона ни раз, и ни два к ней подкатывали. Но облом! Замужем! Пока не появился Балагур - черт языкастый. Кого хочешь, уболтает! Вот он ее и уболтал... Даже завидно немного. Я ведь тоже пытался. Но, увы...
  И что мне оставалось делать? Уйду, Таня может обидеться, подруга ведь. А черт с ним! Посижу, выпью, но на эту страшилку не полезу! Хоть режьте, лучше еще год без бабы! Дома оторвусь...
  Кто сказал, что бог любви Эрос? Плюньте ему в левый глаз! Бог любви - Бахус! Чем больше я пил, тем симпатичней становилась Галя. Куда там пластическим хирургам! А уж в темноте, и на ощупь - так вообще прелесть!Хотя, что греха таить, помню я происходящее с трудом - уж очень я старался, в деле улучшения женской привлекательности, но вроде не ударил в грязь лицом! По крайней мере, полежать за себя смог!
  Под утро меня разбудил, более опытный в таких делах Балагур. С трудом напялив на себя форму, мутным взглядом осмотрел поле боя. Вздрогнул, посмотрев на Галю, с ненавистью уставился на Балагура. Тот сразу понял, о чем я:
  - Егор, сука буду, не знал! Танька зараза!
  - Хрен с ним. Но если кому проболтаешься, прибью... - придерживая рукой больную голову, собрал с пола валявшиеся там использованные презервативы и сунул в карман. От греха подальше. - Все-таки молодец, не забыла - уважаю! Но, давай сваливать!
  Вот кому говорил, чтоб не трепался? Не успели покинуть столовую, как Вовка начал меня подкалывать! Давно известно, что самый главный враг Балагура - его язык. А самый лучший аргумент в любом споре, удар в печень. Вот и сейчас помогло: дошло, что я не шутил! Причем быстро так!
  Но польза от всего этого была огромная: выраженная в дополнительных котлетах и пирожках. Танька по-своему извинялась передо мной - за подставу. Да я и не в обиде, давление снял, и самое главное: вкусняшек в моей тарелке стало больше! Короче, оно того стоило!
  Но вот женская тема на этом не закончилась. Вернувшиеся, Рогожин с Васильевым, привезли письмо! Листику! От девушки, которую он освободил в подвале. Надо ли говорить, что мы всем табуном обступили парня, требуя прочитать письмо вслух. Конечно, были посланы, обиделись и сперли у него конверт. Потом долго убегали от него по всей казарме. Правда, письмо не вскрывали, что мы гады какие? Но вот, выторговать у Листика обещание, пересказать своими словами, удалось! После чего письмо было торжественно возвращено, и пока он читал мы, как пай мальчики, сидели перед ним на табуретках и кроватях - мешая сосредоточиться. Но тот терпел, и мы тоже! Вот парень дочитал, и с задумчивым видом откинулся на кровать.
  - Листик, не тяни, рассказывай!
  - Антоха, будь человеком!
  Мы все с нетерпение начали теребить парня, а он лежал и пялился вверх, в левой руке держа прочитанное письмо. Но, как бы нас не мучило любопытство, взять его уже никто не пытался. Даже нетерпеливый Балагур, только подпрыгивал в ожидании.
  И вот сев на кровати, Антоха потер лицо правой рукой, а левую, с зажатым в ней письмом, протянул мне:
  - Прочитай, там ничего такого нет, да и, по сути, оно не только мне адресовано.
  - Уверен?
  Листик кивнул:
  - Да. Читай вслух!
  Прокашлявшись и взглянув на нетерпеливые лица ребят, приступил:
  "Здравствуйте, уважаемый Листик и все ваши друзья! Простите, но настоящего вашего имени я не знаю. Мне и ваш позывной, кажется так, это называется? Мне говорить не хотели, вечером вот только сказали. Это большой начальник разрешил, у него четыре звездочки на погонах. А тот, который первый был, у него только одна! Его Виктор Петрович зовут, ну того с одной звездочкой! А второго не знаю, они добрые, только очень серьезные... Виктор Петрович не хотел говорить, как вас зовут, потому что вы жутко секретные! И вас там не было, объяснял что говорить, сказал так надо! Но я все поняла, я же взрослая уже, вы же секретные. Спасибо вам, что спасли меня, жалко, что вы раньше не пришли".
  В этот момент я замер, глядя на слегка расплывшиеся чернила: здесь на бумагу упала слеза. Слеза девочки, пострадавшей по тому, что мы опоздали... Подняв взгляд на моих парней, увидел те же чувства, обуревавшие их. Серьезные лица и стиснутые кулаки. Сглотнув комок, вставший в горле, продолжил:
  "А вот второй начальник, он сказал! И разрешил письмо написать! Вы только не подумайте, я вас не виню, вы же не знали что я там, ведь правда, да?"
  Поперхнувшись словами, прекратил читать, пытаясь угомонить враз застучавшее с бешеной скоростью сердце! Мы знали! Знали! И действительно опоздали, разбив девочке жизнь. Только не предполагали такого финала, жаль, что пришлось Хасана отпустить... И вот, пересилив себя, продолжаю:
  "Я первую ночь спать не могла, мне снились кошмары и эти бандиты. Я плакала и боялась, но мама сказала, что вы всех убили! Я больше не боюсь. Мне снова снились бандиты, но вы их убивали... Я помню, там была кровь, я видела. Я вспомнила, когда мама сказала...
  Ой, простите меня! Я не хотела вас расстроить. Ваш начальник, он добрый, тот, у которого четыре звездочки он, наверное, генерал, да? Он же извинялся, сказал, что если бы подозревал, что так получится, то вы бы пришли раньше. Я все понимаю! И благодарна вам всем! Вы настоящие мужчины! Вы не думайте, я все понимаю, я не маленькая! Я сперва плакала, а Виктор Петрович сказал, что все будет хорошо! Он добрый! Только все это не правда, как раньше не будет! Я боюсь, что если в школе узнают, что со мной было... Нет, и думать об этом не хочу... Мама сказала, что вы всех убили! А у нас одну девочку изнасиловали, а потом еще ее обвиняли! Но я ведь не виновата? За что они со мной так?
  А еще ваш главный начальник сказал, что вашу девушку изнасиловали, но у нее все хорошо теперь. Но вы ее не бросали... Я сразу поняла, что вы не такой! И он сказал, что я могу вам написать, что вы очень мучаетесь! И думаете, что это вы виноваты, из-за меня! Это не правда! Вы не виноваты! Это бандиты виноваты, а вы их убили! Вы герой! Я вас почти не помню, а мама сказала, что вы симпатичный! Только грустный! Вы не расстраивайтесь, вы не виноваты! Вы мне напишите, ваш главный начальник сказал, что вы можете захотеть написать. Я адрес внизу напишу! Все будет хорошо, вы главное ничего такого не думайте! Я уже взрослая, я все переживу! Спасибо вам! И поблагодарите от меня ваших друзей! До свидания! Вера".
  - Вот ведь, - качаю головой, - капитан молодец, заставил девчонку о Листике подумать, что ему плохо. Теперь точно держаться будет!
  - Какой капитан, - заулыбался Балагур, - бери выше! Генерал!
  - Ага! Представляете, - тут же подключился Пепел, - наш строит полковников и майоров и они у него по струнке ходят!
  - Какие полковники и майоры! - не согласился Балагур. Парни старательно пытаются отвлечь вконец, расклеившегося Листика. - Наш и маршалов заставит строем ходить, с его то характером!
  - А по-моему, из командира классный бы генерал получился! - заметил Санек.