Портобелло-роуд (сборник)

— Наконец-то свершилось! Все чудесно! — воскликнула Труди, вбегая к Гвен и едва переводя дыхание.
— Он пригласил тебя домой, чтобы познакомить со своей матерью, полуутвердительно спросила та, не отрываясь от тетрадок.
— Но это очень важно для меня, Гвен!
— Оно понятно…
— Я собираюсь пойти в воскресенье к обеду, — сообщила Труди. — Ты будешь там?
— Не раньше ужина.
— Все это так много значит для меня, Гвен.
— Это начало, — сказала Гвен. — Начало положено.
— О, я убеждена в этом…
Ричард заехал за ней в четыре часа. Он выглядел озабоченным и, вопреки обыкновению, не распахнул для Труди дверцу машины, а только чуть подвинулся и подождал, пока она сядет рядом. Труди решила, что он, вероятно, нервничает в преддверии ее первого знакомства с матерью.
Миссис Ситон оказалась рослой, чуть сутуловатой женщиной с редкими серебристо-белыми волосами и большими светлыми глазами.
— Я надеюсь, вы будете звать меня Люси, — сказала она. — Вы курите?
— Я? Нет, что вы! — поспешно ответила Труди.
— Зря. Успокаивает нервы, — сообщила миссис Ситон. — Вероятно, пока у вас нет в этом необходимости. Не припекло еще.
— Но ведь… — недоуменно пробормотала Труди. — Ах, какая прекрасная комната, миссис Ситон!
— Люси, — поправила хозяйка.
— Люси, — едва слышно повторила Труди, очень смущаясь и робко поглядывая на Ричарда. Но он пил чай и смотрел в окно, как будто пытался определить, когда же, наконец, распогодится.
— Ричард должен отлучиться и будет к ужину, — сказала миссис Ситон, небрежно разминая сигарету. — Не забывай наблюдать часы, счастливец, ты слышишь? А Труди, я надеюсь, останется пока со мной. Уверена, нам найдется, о чем поговорить. — Она посмотрела на Труди и едва заметно подмигнула — будто бабочка взмахнула крылом.
Труди приняла приглашение с заговорщицким кивком и изящно откинулась в кресле. Она ожидала, что Ричард сообщит, куда намерен отправиться, но он неотрывно смотрел в окно, отбивая пальцами нестройную дробь по обшивке дорогого кресла.
— По воскресеньям Ричард всегда гуляет, — со вздохом заметила его мать, как только он вышел.
— Да, да, я знаю, — сказала Труди так, что сразу стало понятно, кто составляет ему компанию на воскресных прогулках.
— Я полагаю, вам хотелось бы знать о Ричарде все, — произнесла миссис Ситон таинственным шепотом, хотя поблизости никого не было. При этом она тихонько и гнусавенько засмеялась и подняла плечи так высоко, что едва не коснулась ими ушей.
Труди неумело скопировала ее жест и придвинулась поближе.
— О, да, миссис Ситон, — сказала она.
— Люси! Вы должны называть меня Люси, я же говорила. Я хочу, чтобы мы с вами стали настоящими друзьями и чтобы вы чувствовали себя у нас прямо-таки членом семьи. Хотите осмотреться в доме?
Она повела Труди наверх и показала свою пышную спальню, одна стена которой была сплошь зеркальной, так что все предметы в комнате, в том числе и фотографии Ричарда и его отца на ночном столике странно раздваивались.
— Это Ричард на пони. Он обожал своего пони. Мы тогда жили в деревне. А вот отец Ричарда в самом конце войны. Что вы тогда делали, милая?
— Училась в школе, — со всем возможным простодушием ответила Труди.
— Боже мой, как я ошиблась, — сказала миссис Ситон, задумчиво глядя на нее. — Я-то думала, вы ровесница Ричарда и Гвен. Гвен так мила. А вот Ричард-выпускник. До сих пор не могу понять, почему он пошел в школьные учителя. Впрочем, о нем хорошо отзываются. Все, кроме Гвен. Вам нравится Гвен?
— Гвен гораздо старше меня, — невпопад ответила Труди, расстроенная предположениями миссис Ситон относительно своего возраста.
— Она должна вот-вот объявиться. Гвен всегда приходит к ужину. А теперь я покажу вам другие комнаты и логово Ричарда.
На пороге комнаты Ричарда его мать на миг замешкалась и, зачем-то прижав палец к губам, оставила дверь открытой. По сравнению с другими комнатами эта оказалась темной, неопрятной, похожей на спальню школьника. Пижамные штаны Ричарда валялись на полу рядом с кроватью, на том самом месте, где он из них вылез. Подобное зрелище было уже знакомо Труди по их с Ричардом посещениям гостиниц в долине Темзы.
 
— Ах, как неопрятно, — сказала мать Ричарда, удрученно качая головой. Когда-нибудь он разведет тут мышей.
К ужину пришла Гвен и повела себя совершенно как дома: сразу отправилась на кухню делать салат. Миссис Ситон нарезала ломтиками холодное мясо, а Труди отиралась поблизости, прислушиваясь к их беседе, свидетельствовавшей о долгих и довольно тесных отношениях. Было заметно, что мать Ричарда заискивает перед Гвен.
— …Нет, дорогая, сегодня ее не будет.
— А Джоанна?
— Видишь ли, поскольку это первый визит Труди, едва ли она приедет.
— Помоги-ка мне сервировать стол, — позвала Гвен Труди. — Вот здесь ножи и вилки.
За ужином миссис Ситон сказала:
— Как-то странно и необычно, что за столом нас только трое. Обычно по воскресеньям у нас так весело. На следующей неделе, Труди, вы должны непременно прийти и перезнакомиться со всеми нашими, не правда ли, Гвен?
— О, да, — согласилась Гвен. — Непременно.
— Ричард припозднится и едва ли сможет проводить вас домой. Несносный мальчишка, о чем он только думает? — сказала мать Ричарда.
По пути к автобусной остановке Гвен спросила:
— Ну, как, теперь ты довольна, что встретилась с Люси?
— Вроде да. Но Ричард мог бы и остаться. Тогда было бы совсем здорово. Полагаю, он хотел, чтобы я самостоятельно с ней пообщалась. Но вообще-то я очень нуждалась в поддержке. Должно быть, он не думал, что ты будешь к ужину. Наверное, считал, что мы с его матерью проговорим целый вечер.
— По воскресеньям я всегда ужинаю у Люси, — сказала Гвен, пожимая плечами.
На следующей неделе Труди виделась с Ричардом всего один-единственный раз в кафе, и то очень недолго.
— Экзамены, — извинился он. — Я очень занят, дорогая.
— Экзамены под Рождество? Мне казалось, они уже прошли.
— Подготовка отчета, — поправился он. — Уйма работы.
Он отвез Труди домой, чмокнул в щеку и уехал. Глядя вслед машине, она вдруг почувствовала, что ненавидит его усики. Но тотчас же одернула себя и решила, что еще слишком юна, чтобы обсуждать таких мужчин, как Ричард.
Он заехал за ней в четыре пополудни в воскресенье. И объявил:
— Матушка жаждет видеть тебя и надеется, что ты останешься у нас до ужина.
— Но ты никуда не уйдешь, Ричард?
— Нет, сегодня нет.
Однако ему все же пришлось отправиться на какую-то встречу, о которой мать напомнила сыну тотчас же после обеда.
Труди рассматривала альбом с фотографиями, затем слушала пространные рассказы о том, как миссис Ситон познакомилась с отцом Ричарда в Швейцарии и что он носил в те времена.
В половине седьмого начался ужин. Присутствовало трое дам, включая Гвен. Одна, ее звали Грейс, была довольно смазлива, с ее личика не сходила удивленная мина. Другая, по имени Айрис, выглядела аж лет на сорок. У нее была подчеркнуто грубоватая повадка.
— И где же его носит, нашего свинтуса Ричарда? — спросила она.
— Откуда мне знать, — со вздохом сказала мать Ричарда. — Разве могу я у него спрашивать?
— Не судите его строго. Он много работал на этой неделе, наш непревзойденный милый учитель, — сказала Грейс со своей удивленной гримаской.
— Весьма посредственный, должна вам заметить, — вставила Гвен.
— А мне кажется, — заспорила Грейс, — что в школе он просто великолепен.
— Этот шекспировский тип действительно бывает великолепен, но только в самом конце весеннего семестра, перед отпуском, — проворчала Айрис. — Жму ему за это лапу, старому свинтусу.
— Замечательно, Айрис, — воскликнула мать свинтуса. — Ты тоже должна признать, Гвен…
— Очень дурной актеришко, если уж поминать Шекспира, — отрезала Гвен.
— Возможно, ты и права, но ведь его ученики — всего лишь дети. Для них достаточно и тех способностей, которыми он наделен, — печально промолвила миссис Ситон.