Сплит (ЛП)

Она шмыгает носом, но поднимается на ноги. Ее глаза встречаются с моими, и, хотя в них блестят непролитые слезы, взгляд у нее стальной.
— Пошел ты.
Мои ноздри раздуваются. Пульс бешено колотится, а в ушах звенит. Я протягиваю руку и хватаю ее за затылок, держа за волосы, пока топаю по тропинке к ручью.
Суки. Каждая из них заслуживает смерти.
Вода ударяется о мои ботинки, просачиваясь выше лодыжек, пока я тащу ее глубже в холодную воду.
Ее мокрые ботинки скользят по камням, и она вскрикивает, когда падает. Ее руки сжимают мое предплечье, а моя хватка за ее волосы — единственное, что удерживает ее на ногах.
— Гейдж, остановись!
Хa! Нет, пока она не поймет.
Мы по пояс в воде, когда я разворачиваю ее перед собой. Мои мышцы дрожат от гнева и кучи другого дерьма, на котором я отказываюсь зацикливаться. Сияние луны — наш единственный источник света, ее губы кажутся синими, а глаза кристально чистыми.
— На колени.
Все ее тело дрожит.
— Не делай этого.
— Встань на колени, мать твою!
Ее глаза мечутся по сторонам, голова не может пошевелиться, потому что я крепко держу ее.
— Но… — ее брови сходятся вместе, а затем ползут вверх.
Да, теперь она понимает.
Вода доходит мне до пояса и бьет в грудную клетку. Если она упадет на колени, то фактически погрузится под воду и навсегда замолчит.
Я подхожу ближе, наклоняю ее голову и яростно дергаю. Крик боли вырывается из ее горла, и я прижимаю ее губы к своим.
— Я хочу, чтобы ты встала на колени, Шайен. Не волнуйся, я не заставлю тебя отсасывать мне. Предпочитаю, чтобы мои шлюхи дышали.
Я тяну и свободной рукой надавливаю на ее плечо, опуская ее против воли. Она борется, но холодная вода и страх, должно быть, берут верх, потому что Шайен медленно опускается на одно колено, потом на другое. Течение пытается утащить ее, но моя крепкая хватка удерживает ее там, где я хочу.
— Пожалуйста, не делай этого. — Она вскидывает подбородок, вода поднимается и затекает в рот и нос. Она кашляет, давится.
Ее рот открывается и закрывается, как у рыбы, хватающей воздух, несущий смерть, и я чувствую, как ее тело борется за жизнь под моими руками.
— Лукас… Вернись… — ее слова бессвязны, пока она борется. Затем, наконец, вода покрывает ее лицо, и девушка полностью погружается под воду.
Мой рот расплывается в улыбке, и я наклоняюсь, чтобы она могла услышать меня сквозь воду.
— Сейчас ты умрешь, Шайен, и твоей последней мыслью будет, как Лукас подвел тебя. Ему не удалось спасти тебя, и он виноват в твоей смерти.
Она извивается в моих объятиях, последняя попытка ее тела выжить.
— Никогда не стоит недооценивать меня.
  
Глава 19
 
Лукас
Свет вспыхивает перед моими глазами, и меня бросает вперед.
Холодная вода наполняет мой нос и рот.
Лихорадочно ищу опору. Мой ботинок цепляется за камень, и, наконец, я поднимаюсь, хватая ртом воздух.
Тяжело дышу и дрожу, но не от холода. Мои мышцы подпитываются адреналином. Оглядываюсь по сторонам. Я в реке.
У кромки воды какое-то движение. Кашель.
Шайен!
Я мчусь к ней, но, стоя по пояс в воде, двигаюсь как в замедленной съемке.
— Шайен, ты в порядке?
Она поворачивается на спину, и даже в темноте я вижу страх, наполняющий ее глаза.
— Не прикасайся ко мне! — она боком пятится назад в нескоординированной спешке, ее мокрые пижамные штаны сползают вниз и путаются в ногах.
Я поднимаю руки и делаю несколько шагов назад. Она промокла насквозь. Ее тонкая футболка прилипает к телу, и она освобождается от штанов, чтобы отодвинуться подальше от меня.
— Что… — правда ударяет меня в грудь, и я, спотыкаясь, падаю обратно в воду. — Это сделал Гейдж.
— Держись от меня подальше!
— Хорошо, я так и сделаю, но… — я принимаю ее облик, такой маленький, беспомощный и испуганный. Мой рот наполняется слюной, а желудок скручивает от тошноты. — Что он с тобой сделал, Шай?
Она смотрит на меня.
— Лукас?
— Да. — Мне стыдно, что она вообще должна спрашивать. — Что я наделал?
 
Она расслабляется, но не сильно.
— О, Боже… — шепчет она. — Думаю, он хотел меня убить.
У меня кружится голова, и меня охватывает непреодолимое желание бежать. Вот что происходит, когда люди подходят слишком близко. Я впускаю ее, наслаждаюсь ее обществом, целую ее прекрасные губы, и он наказывает ее за это. Не могу оставить ее. Не так. Не после того, что сделал Гейдж, чтобы сломить ее. Я должен это исправить.
— Хочу домой. — Она выглядит такой побежденной.
— Знаю. — Я протягиваю ей руку, и она отшатывается. Жар слез накапливается в моих глазах. — Пожалуйста, все в порядке. Я отвезу тебя домой.
Мистер Дженнингс — самое близкое к семье, что у меня есть. Как только он узнает, что я сделал с его дочерью, то упечет меня за решетку. Или, если мне повезет, он даст мне то, о чем я мечтаю годами, и избавит меня от страданий.
— Ты меня пугаешь.
Единственная слеза скатывается с моих глаз, но из-за воды я надеюсь, что она не замечает моей трусости.
— Знаю.
Подтверждение разрывает мою душу.
Шайен — самое яркое существо, которое я вижу в своей жизни. Она не моя, но, Боже, я хочу ее. Ее дружбу, ее улыбку. Этого достаточно. Нет, этого должно было быть достаточно, но я беру больше. Гораздо больше, чем заслуживаю.
Она идет вниз по реке к мелководью и медленно пересекает его. Ее босые ноги дрожат, когда она пытается удержать равновесие на скользких камнях. Я держусь на расстоянии, но подхожу достаточно близко, чтобы помочь ей, если она в этом будет нуждаться. Ее зубы стучат, длинные мокрые волосы прилипают к спине, а тело дрожит.
— Давай я принесу тебе полотенце.
Она не отвечает.
Я бегу внутрь, чтобы взять чистое полотенце. Когда возвращаюсь на крыльцо, то готовлюсь обнаружить, что ее нет, но вместо этого она сидит на нижней ступеньке, сжавшись в маленький комочек.
— Это всего лишь я. — Объявляю я о своем приближении, чтобы не расстраивать ее, и когда она вздрагивает при звуке моего голоса, отшатываюсь.
Накрываю ее плечи полотенцем, мои руки чешутся притянуть ее обратно к своей груди и прижать к себе, чтобы она была в безопасности.
Она не двигается, чтобы удержать тепло, а смотрит вдаль, полотенце безвольно падает вокруг нее.
— Что случилось, Шайен? — шепчу я.
Она моргает — единственное доказательство того, что она не статуя.
— Не могу поверить, что ты не знаешь.
— Не знаю.
— Гейдж, он… — она наконец шевелится и натягивает на себя полотенце.
Я обыскиваю ее голые ноги на предмет повреждений.
— Он причинил тебе боль?
— Нет. Он угрожал мне и пугал, но я в порядке.
— Твои штаны, когда ты была… он…
— Он не прикасался ко мне… вот так, — ее голос мертв, роботизирован и холоден.
— Мне так жаль, Шай. — Мой голос дрожит от волнения. — Я никогда не хотел причинить тебе боль или напугать.
Она медленно поворачивает голову, и ее голубые глаза изучают мои. Сердце сжимается, когда я вижу, что свет, который обычно сияет так ярко, гаснет.
— Не думаю, что мы можем быть друзьями, Лукас.
Это так больно, так больно слышать эти слова, такие решительные, из ее уст. Но меньшего я и не ожидаю.
— Я понимаю.
Она кивает, встает, идет к своему грузовику и забирается внутрь. Между нами нет прощаний, общих взглядов, нет даже малейшего признания.
— Мне очень жаль. Это все моя вина.
Меня убаюкивает ложное чувство безопасности, и после своего последнего провала я должен знать, что все может стать еще хуже.
Стараюсь держаться подальше, на расстоянии, но у меня не хватает сил.
У Гейджа — да. Он всегда был сильным.
Грузовик дает задний ход и мчится по грунтовой дороге, поднимая камни и оставляя за собой пыль.
У меня есть два дня до возвращения Нэша и Коди. Я не сплю всю ночь.