Невеста Харона. Книга 1 (СИ)
Федя Постников работал помощником машиниста на железной дороге. Из армии его комиссовали после первого неудачного прыжка с парашютом. Хромота и голубой берет десантника, добавляли ему авторитета. К тому же всегда платил за пиво для пацанов. Феда — его звали по привычке. А Ада произносила с кокетливой интонацией. Их отношения ни то, что не клеились, скорее не развивались. Каждый в своих желаниях уже давно переступил черту. Но Ада тормозила. Никак не могла решить — с него ли стоит начинать. Хотя любовь ощущали оба. И оба понимали, что отсутствие близости ставит их в смешное положение.
Скамейка под раскидистой южной елью, совсем не походила на то место, где это должно было произойти. Посидеть, помолчать, послушать музыку, пощелкать зубами в долгих поцелуях и разойтись. Но какая-то нервная энергия подсказывала, что так просто сегодня не закончится.
Треск от внезапно разразившегося грома буквально бросил их в объятья друг друга. Потемнело в глазах и стало всё равно где. Из мобилки орал какой-то тупой рэп, задавая их движениям рваный механический ритм. На Аде было короткое трикотажное платье, а на Феде длинная джинсовая рубаха и шорты, мгновенно слетевшие под скамейку.
Ада не успела понять, как всё произошло. Она оказалась сидящей между колен Феда и, страшась упасть на спину, прижалась к нему. Тяжело дышали рот в рот. Ада ничего не слышала, кроме бесконечного рэпа из мобилки. Одна мысль — «Не так! Не так!» — билась в её голове. Но было поздно соскакивать с причиняющего тягучую боль, члена. Он накрепко вошел в неё. Другая мысль возникла, как сожаление — «Даже не увидела какой он!» Нет… совсем не то, что в мечтах, где она широко раскинув ноги на родительской постели, трепетала всем телом. Сейчас она боялась пошевелиться. Просто сидела, вцепившись в его плечи, и не знала, что делать дальше…
Федя наслаждался своей победой. Поза была не очень подходящая для первого раза, но стабильная. Главное, что застал врасплох. Хорошо бы уложить Аду на скамейку, а лучше просто на землю. Но вокруг могут оказаться люди. Лучше не дергаться. Он добился своего. В душе ощутил прилив нежности. Ада стала его женщиной.
В этот момент снова прогремел гром. Туча, выпустив целый сноп молний, окончательно упала им на плечи. Ада и Федя открытыми ртами вдыхали друг друга.
Небеса разверзлись. Что-то сверкнуло перед самым носом Ады. Послышалось шипение и хлопок. Мобилка, изрыгавшая рэп, разлетелась вдребезги. Федя дернулся всем телом, и Ада ощутила такой взрыв внутри, как будто её разнесло на части. Волна немыслимого блаженства подхватила её, сорвала с Феди и отбросила в мокрые кусты.
Частые струи дождя впивались в её тело подобно иглам, заставляя вздрагивать от их болезненных прикосновений. Она продолжала пребывать во власти ощущений неожиданно обрушившихся на неё. Все эмоции и чувства сплелись воедино. Она летала внутри себя. Возрождалась из пены. Как же глупо было столько времени противиться сексу. Почему подружки с отвращением вспоминали о первых моментах близости? Предупреждали, что это надо пережить. Значит, с ней случилось всё иначе!
Лежа в кустах в разодранном платье и окровавленных трусиках, Ада не могла собраться с силами, чтобы приподняться. На её лице царила блаженная улыбка. Она была похожа на героиню романтической мелодрамы. Дождинки разлетались по лицу, скатываясь в уголки губ. Она их слизывала и пьянела.
В небесах продолжало громыхать. Молнии шальными зигзагами прочерчивали мутное пространство. Аде было так хорошо, что она забыла о Феде. А когда вспомнила, удивилась, почему он не рядом? Неужели убежал? Не испытал такой же восторг?
— Феда… Феда,… где ты? — не столько крикнула, сколько простонала.
В ответ только шум дождя. И раскаты уносящегося вдаль грома.
Неожиданно для себя, Ада легко поднялась на ноги. Какая-то новая энергия поселилась в ней. Оказалось, что она находится в нескольких метрах от скамейки.
«Надо же так далеко отлететь» — отметила про себя, одернула платье и направилась к лавочке, скрываемой разлапистыми ветками ели.
Федя сидел на скамейке, широко расставив ноги. Из ширинки шорт торчал мощно эрегированный член. Ада со страхом уставилась на него. Посиневший, вздыбленный, он никак не походил на часть человеческого тела. В предчувствии страшного, она подошла ближе и вскрикнула от ужаса.
Голова Феди превратилась в обгоревшее полено с запекшимися глазными яблоками. Половина головы была снесена. Впадина затянулась запекшейся кровью…
Фильмы ужасов отдыхают. Ада стояла в оцепенении.
— Что это? — шептали её губы. Мозг отказывался воспринимать увиденное. Она инстинктивно сделала несколько шагов назад и потеряла сознание.
Глава вторая
Семья Нелидовых проживала на втором этаже трехэтажного дома, построенного пленными немцами после войны. Квартиру получал еще дед Нелли Ивановны — капитан первого ранга. Его портрет при всех орденах висел над пианино. Ливень, пронесшийся над городом, наэлектризовал не только атмосферу, но и отношения между Нелли Ивановной и Борисом Александровичем. До этого он спокойно крутил через мясорубку мясо для котлет, жена с кроссвордом сидела в кресле у торшера. Но молнии, искрившие за окнами, нарушили привычный покой. Нелли Ивановна вдруг поняла, что пришло время сказать правду. Именно сейчас, и ни часом позже. Душа её прогибалась под гнётом неотвратимости страшного признания. У неё был любовник! С самой зимы. А Борис Александрович ни о чем не догадывался. В маленьком городе трудно сохранить такую тайну. Но ей удавалось.
— Сколько раз просил, не покупать мясо с жилами! Прокрутить невозможно! — раздался из кухни рассерженный голос мужа. Будто он не знал, что за такие деньги другого не предлагают.
Нелли Ивановна промолчала, но еще больше утвердилась в своём решении. Нельзя долго жить во лжи. Тем более, что Георгий прямо заявил, — «Бросай его и переходи ко мне». От такого предложения голова пошла кругом. Муж… дочь… ужасно! Но ведь не служанка она им и не раба! А тут любовь. Георгий, или любовно — Жора, младше её на десять лет, но какое это имеет значение, когда душа и тело в едином порыве стремятся принадлежать ему.
Борис Александрович с остервенением продолжал крутить мясорубку. Он любил котлеты, но ненавидел всякую кухонную работу. Сколько раз, тупо занимаясь мытьём посуды, мечтал о том, чтобы пожить хоть недельку в одиночестве. Семейная жизнь превратила его в какое-то приложение к желаниям жены и дочери.
«Ну, ладно, дочка может замуж выйдет, а эту-то куда деть?» — с раздражением размышлял он, не видя для себя никакого выхода из тупика.
В третий раз пришлось развинчивать мясорубку и ножом соскребывать жилы, намотавшиеся на винт. В кухне неожиданно появилась Нелли. В руке она держала скрученный журнал с кроссвордами и, размахивая им, как дубинкой, резко заявила:
— Нам нужно поговорить!
— Нашла время! — Борис Александрович отмахнулся от неё большим кухонным ножом.
— Мне придется кое в чем тебе признаться.
— Валяй, — процедил сквозь зубы Борис Александрович, сдерживаясь, чтобы не послать её подальше.
— Наша дочь выросла.
— Неужели?
— Она закончила школу. Впереди вся жизнь. А что у нас?
— Котлеты, — вздохнул Борис Александрович, не понимая, куда она клонит. Разговоры о дочери возникали редко, поскольку он давно отошел от вникания в её девичьи проблемы.
— Я не хочу больше так жить! — вдруг сорвалась на крик Нелли Ивановна и с размаху хлопнула журналом по мясорубке.
Борис Александрович вздрогнул, таких эмоций в их семье не наблюдалось.
— О чем ты?
— Мы должны расстаться! — выпалила Нелли Ивановна.
Последний раз Борис Александрович обалдевал от услышанного, когда его признали негодным к армейской службе. Тогда голову снесло от непонимания — радоваться или горевать. Сейчас же зачем-то взмахнул ножом, словно стараясь отсечь ненужное.
Нелли Ивановна с криком отскочила к холодильнику.
— Не делай этого! Я всё объясню! — взгляд магнитом притягивался к окровавленному кончику ножа. Его острие в любой момент могло войти в её дрожащее от напряжения тело.