Протокол "Второй шанс" (СИ)

Точно так же…
Квинт потряс головой, отгоняя захватившее его наваждение. Времена изменились – и сейчас такой шум вряд ли мог значить хоть что-то хорошее.
Прибавив скорости, он быстро оказался на форуме, на северной окраине которого какой-то молодой начинающий оратор надрывался, выступая перед неожиданно большой толпой. Пробиваясь сквозь неожиданно плотное скопление людей, Квинт сперва не мог понять, о чем идет речь, но, когда паренек произнес имя Оппия, он остановился и навострил уши.
- Сочиняя наглую ложь, он подбивал вас, достопочтенные граждане Рима, к совершению государственной измены! Подумать страшно, что могло произойти, если бы ему сопутствовал успех! – размахивающий руками паренек слишком явно переигрывал.
Весь смысл его слов дошел до Квинта с запозданием, но как только это произошло – он замер на месте. Подбивал? Почему этот парень говорил об Оппии в прошедшем времени?
Его охватило нехорошее предчувствие и, не в силах ему сопротивляться, он поковылял к рострам. С каждым шагом волнение нарастало и достигло своего пика, стоило ему остановиться у висящего прямо на уровне глаз длинного списка имен.
Проскрипционного списка.
Гай Лигарий. Перечеркнуто. Марк Лигарий. Публий Овидий Назон. Перечеркнуто. Гай Саллюстий Крисп.
Боги, а этот-то что мальчишке сделал?! Он же последние несколько лет только книги писал.
Гай Оппий. Перечеркнуто.
Сердце пропустило несколько ударов. Харон.
Гней Домиций Кальвин. Гай Азиний Поллион. 
- Эй, смотри, уже за головы консулов деньги дают! – словно сквозь толщу воды донесся до Квинта звонкий, практически мальчишеский голос.
Луций Корнелий Бальб. 
Сердце бешено стучало в ушах. Весь мир сузился до этого длинного и зловещего куска папируса.
Квинт Калавий. 
Квинт почувствовал, как мир схлопнулся.
На плечо ему легла рука. Замершее было сердце, заколотилось с утроенной силой. Бессознательно зажав в кулаке мешочек с монетами для утяжеления удара, Квинт приготовился дать последний в своей жизни бой.
Люди часто говорили, что непосредственно перед смертью у каждого проносится перед глазами вся его жизнь. Он никогда ничего подобного не испытывал, хотя множество раз ходил по лезвию ножа, и считал все эти россказни не более, чем байками.
До сего дня.
Он зажмурился, готовясь к неизбежному удару – и перед глазами стали мелькать мысленные образы. Мать, отец, по ошибке погибший в сулланских проскрипциях. Квинт родился уже после его смерти, но это не мешало ему всю жизнь иметь четкий образ в голове. Друзья детства. Строгий школьный учитель. 
Подготовительный лагерь. Смешавшиеся в одну кучу бесконечные кровавые битвы и не менее бесконечные пьянки. Триумфы. Отставка. 
Гелия, держащая на руках маленький сверток с плачущей Калавией. Сердце сжалось – не такой судьбы он для нее хотел. Видел Юпитер – не такой.
Снова кровавые битвы, снова пьянки, снова триумф. Еще одна отставка.
Квинт резко обернулся - и едва успел остановить занесенную для удара руку. Глазами размером по пять ассов, на него в упор смотрел Ворен.
- Квинт, ты чего? – ошарашенно спросил он, уставившись на выброшенный в его сторону кулак, а затем, заметив заляпанную грязью тунику Квинта, наливающийся на его скуле синяк и сбитые в кровь костяшки пальцев, добавил – С кем-то подрался?
- Да чтоб тебя, Луций! Нельзя же так подкрадываться! – с облегчением хохотнул Квинт и только после этого опустил руку.
- Ты уже минут пять стоишь тут как истукан и таращишься на список. Что там?
Квинт сделал шаг в сторону, позволяя Ворену рассмотреть имена получше. Тот быстро пробежал их глазами до самого низа и, не выказывая никаких эмоций, обернулся к нему.
- Возьми себя в руки, и уходим отсюда.
- Не надо. Я все равно уже мертв, - обреченно покачал головой Квинт, - Не подставляйтесь. Бери Тита и идите к моему патрону без меня. Нашему общему другу, - он сделал ударение на последнее слово, - Все еще нужна помощь. Если мы все умрем… Сам понимаешь, что его ждет.
 
- Квинт, - Ворен схватил его за плечи, - Осмотрись. Ты думаешь, кто-то рискнет нас тронуть?
За его спиной стояли люди. Десяток, два, три. Одеты они были в гражданское, но военная выправка выдавала их с головой. Свои. Боги…
Как они добрались до дома Поллиона, в памяти Квинта не отложилось. Пусть Ворен и Пулло всю дорогу пытались его разговорить, мыслями он был не здесь – и поддержать беседу никак не мог, ограничиваясь односложными ответами невпопад.
Он не понимал, как могло так получиться. Кто мог их всех сдать. Вариантов, к сожалению, было куда больше, чем ему хотелось признавать. 
- Квинт, очнись! – Ворен помахал перед его глазами рукой. 
Квинт моргнул и перевел взгляд на него. Пришли уже что ли? 
- Мы решили – человек двадцать для охраны останутся с твоим патроном, а мы, со всеми остальными, пойдем к нашим, - продолжил Ворен.
- Зачем? – не понял Квинт, - Я только от них.
- Ну ты сам подумай! – вмешался Пулло. Весельчак и балагур, сейчас он выглядел необычайно серьезным. Квинт никогда его таким не видел, - Мальчишка же только что расписался в том, что Оппий все это время говорил правду.
Нестройный хор голосов легионеров подтвердил, что они всецело разделяют мнение своих центурионов.
- В смысле? – голова Квинта никак не хотела начинать работать.
- Тупишь, Квинт, - подхватил Ворен, - Зачем ему затыкать Оппия таким радикальным методом, если он несет какую-то не имеющую ничего общего с реальностью чушь? Совершенно незачем. Даже если ему кто и поверит, достаточно предоставить толпе этого «провокатора Антония», чтобы развеять любые сомнения. Ну что может быть проще? – легионеры одобрительно загудели, - А он как действует? Убивает Оппия, вносит вас всех скопом в проскрипционные списки. И никому, совершенно никому не показывает этого «провокатора», которого его солдаты уволокли на глазах всего Города. Какой еще вывод тут можно сделать? Думаешь, кто-то из наших не поймет?
Да. Да, пожалуй, это имело смысл.
Квинт неуверенно кивнул ожидающему хоть какого-то ответа Ворену.
Их колонна тормозила. Идущий впереди Пулло остановился на очередном перекрестке как вкопанный и, покрутив головой по сторонам, обернулся к Квинту:
- А дальше-то нам куда?
- А? – Квинт все еще не совсем пришел в себя, и реакции его были заторможенными, - Налево. Мы уже почти пришли.
Он первым пошел в указанном направлении, и остальные гуськом потянулись за ним по узкому переулку.
Несколько рабов впереди, услышав их шаги, оглянулись и, с неподдельным страхом на лицах, прижались к стене чьего-то дома. Разминуться на улочках застроенного до предела Паллатина было задачей нетривиальной, и Квинт несколько удивился, когда они ловко избежали столкновения.
Дверь в дом Поллиона оказалась не запертой. Ему стоило насторожиться уже в этот момент, но усталость, - и моральная, и физическая, - брала свое, и он сперва не придал этой мелочи никакого значения. Потом по ушам ударила оглушающая тишина, а взгляд выцепил из полутьмы потеки крови на вымощенном мозаикой полу – и его словно пронзило молнией.
Что, к гарпиям, здесь произошло?
Несмотря на теплый душный вечер, по рукам пробежал холодок. Смутная догадка, сколько он ни гнал ее от себя, никак не хотела исчезать, переходя постепенно в железную уверенность.
- Гай Азиний? – громко крикнул Квинт в тишину и полутьму. 
Никто не отозвался. Дорожка крови уходила вглубь дома, в атрий. По левую руку, под мозаикой, изображавшей рождение Афродиты, стояла тренога с закрепленным сверху светильником, которая вполне могла сгодиться за оружие.
Сзади раздался звон мечей, вынимаемых из ножен. А Ворен-то не дурак, сказал своим парням, чтобы были готовы ко всему.
Квинт подхватил треногу, выставил ее вперед себя и, все так же припадая на правую ногу, пошел вперед. За ним тут же раздались шаги десятков человек.