Протокол "Второй шанс" (СИ)

- Потом, когда все побежали, меня как-то занесло в переулок, где на меня напали какие-то местные бандиты, - рассказывала Мария, - Но со мной все хорошо, Квинт их раскидал как котят.
- Квинт? – переспросил Ал, - Это еще кто такой?
- Центурион мой знакомый, - отозвалась Мария, - Ну, тогда, очевидно, еще незнакомый. Он просто мимо проходил и заметил. Хотя… - неожиданно задумалась она, - Знаешь, Ал, вот пока ты не спросил, я не понимала, но… Он откуда-то знал, что я была с Цезарем. Спрашивал меня потом постоянно. Тот еще ребус был – у нас с ним ни одного общего языка нет.
Кто-то дернул Ала за рукав футболки и, когда он поднял глаза, он увидел обеспокоенного Пауля, одним взглядом указывающего в сторону Фидиаса. Тот уже закончил торговаться с клиентом и теперь выжидательно смотрел на них.
- Ага-ага, - быстро пробомотал Ал, - Давай быстрее, у нас мало времени. Мы на работе.
- На работе? – удивилась сперва Мария, но потом спохватилась, - Короче. Я уже немножко понимаю местных, и… Те чуваки, к которым меня притащил Квинт – они какие-то старые друзья Цезаря и они уже вот несколько дней как в мыле носятся по городу, ищут его и пытаются поднять народ на восстание против Октавиана.
Ал присвистнул и собирался было задать уточняющий вопрос, но Джузеппе быстро выхватил комм у него из рук и нервно спросил:
- Кто они, Мария? Ты знаешь их имена?
Мария на той стороне задумалась, а затем ответила:
- Ну я сейчас живу у Гая Азиния Поллиона. Еще был Луций Корнелий Бальб и несколько других чуваков, я их в лицо помню, а по именам – нет. Надо у Квинкции спросить. Это жена Поллиона, очень общительная женщина.
Джузеппе облегченно выдохнул. Ала так и подмывало задать ему пару вопросов, но времени на это сейчас не было – и он переключился на Марию:
- Они уверены, что он жив?
- Уверены, но я не могу понять почему. Они все так быстро говорят, - почему-то Ал был уверен, что на той стороне Мария развела руками.
Давно позабытая надежда снова робко поднимала голову где-то внутри.
Со стороны лавки раздавались быстрые шаги Фидиаса. Разговор пора было сворачивать.
- Ладно, давай вечером поговорим? Нам работать надо, - скороговоркой выпалил в комм Ал и, нажав на красную кнопку, сбросил связь.
Когда он обернулся к Фидиасу, на его лице сияла широкая улыбка.
  
Рупор (Марк Агриппа II)
 
Марк сидел за столом и сверлил взглядом центуриона, который разъяренно размахивал перед ним куском папируса. За спиной того толпились пара десятков легионеров, и ему дорогого стоило сохранять каменное выражение лица. По спине строем ходили мурашки и липкий страх обволакивал его целиком.
- Это ты как объяснишь, а? - рявкнул ему прямо в лицо центурион, когда ему наскучило размахивать папирусом.
- Для начала, прекрати мельтешить и скажи нормально. В чем дело? Что это за свиток? – собрав волю в кулак, твердо сказал Марк.
Он лукавил – папирус в руках центуриона он узнал тотчас же, как его увидел, - и сейчас просто тянул время, пытаясь выдумать хоть какую-нибудь относительно правдоподобную ложь. Задницей же чувствовал, что затея Августа с внесением того центуриона в проскрипционные списки не закончится ничем хорошим. И вот. Не закончилась.
Несмотря на уверенность в том, что у него оставалось еще какое-то время в запасе, чтобы разрулить эту в высшей степени опасную ситуацию, делегация, жаждущая объяснений, пожаловала к Августу в гости уже сегодня в обед, хоть обновленные списки на рострах и повесили только вчера ближе к вечеру. 
Пусть легионерам по закону было запрещено пересекать померий до официальной отставки, сейчас Марк не рискнул бы им об этом напомнить. Выражения их лиц не оставляли никаких сомнений – их терпение было на исходе и могло закончиться в любой момент.
- Вот только не надо тут придуриваться! – центурион швырнул проскрипционный список на стол перед ним, - Смотри! И ответь, где этот урод, Август? – продолжал надрываться он, - Мы хотим говорить с ним, а не с его цепным псом!
 
- Он плохо себя чувствует. Хочется вам того, или нет – говорить придется со мной, - процедил Марк, после чего взял свиток в руки и сделал вид, что внимательно его изучает, - А, собственно, что здесь не так? – он поднял одну бровь, стараясь как можно правдоподобнее изобразить удивление.
- Вот что! – центурион ткнул пальцем с безобразно обгрызенным ногтем в строчку с надписью «Квинт Калавий».
- Квинт Калавий… Квинт Калавий… - пробормотал себе под нос Марк, словно он видел это имя впервые.
Ложь постепенно вырисовывалась у него в голове, и он собирался придерживаться ее до последнего.
- Квинт Калавий, твою мать! – закричал центурион, - Бывший примпил десятого. Что он здесь делает?
- М-м-м… - протянул Марк, хмуря лоб, а затем изо всех сил постарался изобразить озарение, - Вот ведь!.. Опять эти придурки все перепутали. 
- Какие придурки? – центурион удивленно отпрянул.
- Рабы, - уверенно заявил Марк и, пользуясь небольшим замешательством делегации, принялся врать дальше, - Я вообще знать не знаю, кто такой этот ваш Калавий. Здесь должен был быть Квинт Кальвизий. Опять эти безграмотные идиоты все перепутали. Я прикажу найти виновного, и он понесет заслуженное наказание.
К такому повороту легионеры явно были не готовы. Еще мгновение назад они требовали аудиенции у Августа в самых нецензурных выражениях, а теперь замолкли и принялись недоуменно переглядываться меж собой. Даже тот борзый здоровяк, что размахивал у него перед носом списком, явно растерялся.
- Что-то еще? – нахмурившись, нетерпеливо, словно его отвлекают от очень важного дела какими-то глупостями, сказал Марк. 
Сейчас главным было не утратить инициативу и вести себя как можно более естественно. Одно смутное подозрение, что он лжет – и им с Августом конец. Пусть все прятавшиеся в саду рабы и были вооружены, они все равно не имели ни единого шанса против хоть и безоружных, но все-таки боевых ветеранов.
- Да нет, вроде… - задумчиво почесал нос центурион.
- Тогда свободны, - махнул рукой Марк, приказывая им удалиться.
- А… - коротко сказал центурион и снова ткнул пальцем в злополучный список.
- Сейчас исправлю, да, - кивнул Марк, придвигая к себе исписанный именами кусок папируса.
Удовлетворившись его пояснениями, легионеры удалились, оставляя Марка наедине с невеселыми мыслями.
Сейчас ему удалось заболтать им зубы, но, поставленный на эту растяжку в самый неподходящий момент, он совершенно не видел ни одного приемлемого в долгосрочной перспективе выхода. Будь на то его воля – он бы вымарал имя центуриона из списков и просто подослал к нему убийц, но, увы, решения принимал не он.
Дверь, ведущая в сад, открылась и из-за нее высунулась лохматая голова испуганного Леарха:
- Они ушли? – нервно оглядываясь, спросил он, - Хозяин интересуется.
- Ага, ушли. Скажи ему, что уже можно выходить, - кивнул Марк.
Голова Леарха исчезла в саду, и спустя минуту оттуда в атрий вышел целый и невредимый Август без единого следа недомогания. Марк открыл было рот, собираясь пересказать ему суть разговора, но он прервал его одним жестом.
- Я все слышал, - сказал он.
- И что думаешь по этому поводу? – нахмурившись, Марк разглядывал друга.
Ответа не последовало. Август с задумчивым выражением лица смотрел куда-то поверх Марка - и он отчего-то принялся оправдываться за свой вопрос:
- Я имею ввиду… Мы не можем просто так вывесить списки назад, не убрав оттуда этого Калавия. Еще раз спихнуть все на нерадивых рабов не выйдет. Можно, конечно, просто вычеркнуть его из списков и заменить на того Квинта Кальвизия, которого я только что придумал, а к самому Калавию потом просто подослать убийц…
Август оборвал его на полуслове:
- Нет, - жестко отрезал он и посмотрел на Марка тем самым ледяным взглядом, обычно предназначавшимся врагам, - Никаких убийц. Он предатель и должен умереть как предатель – лишенным гражданских прав и имущества, от рук сознательных граждан.