Командировка

— Ребята подоспели… И нож он выпустил уже мертвым…
Время торопило. Было не до воспоминаний. Миша распорядился, чтобы Юра сделал снимок убитого — на всякий случай,
— С вещдоками одна возня, — заметил второй охранник. Это был юноша лет шестнадцати, с прической под «крутого» — выбритые виски, короткая густая челочка.
— Все вещдоки — в кочегарку, — приказал Миша.
Иван Григорьевич догадался, что «вещдоками» был сам убитый и его одежда.
Пока охранники убирали следы маленького происшествия, Миша уже в доме просвещал тетиного квартиранта:
— Это, Иван Григорьевич, за вами охотятся. Умертвили Паперного. А он, как мы догадываемся, должен был вас сделать калекой, да не просто калекой. Те лекарства, которые для вас кто-то ему передал, никакого отношения не имеют к лечению воспаления легких. Они притупляют память. Так нам объяснил ваш лечащий врач. Но Рувимом Туловичем ваши недруги не ограничились. Вы, конечно, знали Васю-шофера, с ним вы работали в экспедиции.
— А почему «знал»?
— И Васи, говорят, уже нет в живых. Диагноз, как у Рувима Туловича: инфаркт. Это в двадцать-то шесть лет!
«Люся опять вдова», — с горечью подумал Иван Григорьевич о Васиной супруге.
Но уже на следующий день оказалось, что умертвили другого Васю и тоже шофера, работавшего в португальской фирме.
Три смерти в течение одних суток, не считая подосланного связиста, даже для крупного города — многовато. За годы, пока Иван Григорьевич работал в Америке, человеческая жизнь на его родине очень подешевела. А дешевеет она с регулярностью раз или два, а то и три в столетие. Дедушка, мамин отец, рассказывал, когда в девятнадцатом году в их губернский город нагрянули на тачанках хлопцы из банды гимназистки Маруси, они стреляли в людей ради забавы. Но то была Гражданская война, теперь же наловчились убивать без войн, потому что мертвого грабить безопасней, а если убивать только ради забавы, то для этого нужно было в нищете и бесправии тренировать мозг с раннего детства.
— А как узнали, что Паперные мертвы? — спросил Иван Григорьевич. Миша объяснил:
— Вчера к утреннему обходу Рувим Тулович не явился. Такого с ним еще не случалось. Позвонили домой — никто трубку не взял, хотя всегда брала Олеся Остаповна. Послали санитарку Дусю. Квартира оказалась открытой, замок цел. Потом приехала милиция. Установила: работали профессионалы. Во рту Олеси Остаповны нашли под коронкой крупинку какого-то серого вещества.
— Ты, Миша, лучше скажи: убийц найти сумеете? — прервала его Анастасия Карповна.
— Сначала сделают анализ, в частности, той же крупинки, — ответил Миша. — Завтра наши ребята едут в областной центр. Завезут в лабораторию.
— А что, на заводе нет своей?
— Есть. Но… вряд ли мы получим удовлетворительный ответ. С киллерами стараются не связываться. Современные киллеры, как вам известно, все реже пользуются огнестрельным орудием. И удавка — это всего лишь украинская экзотика. Сегодняшний киллер — это врач с академическим образованием. — И к Ивану Григорьевичу: — Пока вы живы, боюсь, что ваши недруги от вас не отступятся. От нежелательных свидетелей они избавляются.
— А в чем я могу быть свидетелем?
— Вы работали в «Экотерре». Как и шофер Вася. В эту фирму вас внедрил Славко Тарасович. Словом, подставил вас.
— Это не так, — возразил Иван Григорьевич. — Даже совсем не так. В инофирму я сам напросился. Там хорошо платят.
— А почему именно в «Экотерру»?
— По той же причине.
— Темните, Иван Григорьевич, — как равный равному заметил Миша. — Я не знаю, кто вы. Но догадываюсь: у нас одна задача. Мы тоже хотим знать, какие фирмы безжалостно и нагло расправляются с людьми. Следующая смерть, как я понимаю, будет ваша.
— Миша, — предупреждающе напомнила Анастасия Карповна. — Здесь не заседание Союза офицеров. Ты скажи другое: как Ивану Григорьевичу избежать опасности? Может, и верно стоит ему на некоторое время уйти в подполье?
— Это — мысль, — согласился Миша. — Но город наш пока еще не оккупирован войсками НАТО. Хотя все идет к тому. Неслучайно же американская фирма «Эйр» взялась реконструировать областной аэропорт, притом, под видом гуманитарной помощи. Ты, тетя, знаешь майора Дубину. Когда-то он служил в ЦУКАСе. Так он лишь бегло взглянул на реконструированную ВПП и сразу узнал почерк военных.
 
— Со своей стороны я тоже подскажу, — отозвался Иван Григорьевич, в душе радуясь, что Миша и его друзья по Союзу офицеров понимают, кто действует под крышами инофирм. — В «Экотерре» тоже парни военные. В экспедиции, куда меня, как ты говоришь, внедрил Сладко Тарасович, все трое — офицеры армии. Джери у них — геодезист, он же старший группы, Вилли — топограф, Леня — дозиметрист.
— Мэру об этом докладывали?
— Да, он интересовался, кто эти ребята. Я ему высказал первоначальную догадку, чем они занимаются.
— И чем же?
— Судя по маршрутам, подыскивали место для хранения радиоактивных отходов.
Миша, оценивая важность сказанного, тут же поставил ответ под сомнение резонным вопросом:
— Тогда зачем они сейчас с собой таскают дозиметрическую аппаратуру?
— Вот об этом Славко Тарасович не спрашивал.
— Не спросил, — подчеркнул Миша, — потому что мэр нашего военного города человек невоенный. А обязан был бы спросить. По долгу службы. Американцы выискивают что-то предметнее. И вы это, Иван Григорьевич, прекрасно знаете. Пожалуй, лучше, чем я.
— Миша, я не ношу погоны.
— Ладно, уточнять не будем, — сказал Миша. — И все же, что они выискивают? Мэру это знать необязательно. Он человек временный. А нам здесь жить всегда.
Иван Григорьевич ответил не сразу. Майор Спис болел за день завтрашний, и что завтра случится, ему полагалось знать сегодня.
— И все же… — повторил он.
— Хорошо, я скажу: американцы ищут утаенные от них ядерные боеприпасы. Они исходят из той предпосылки, что ушлые правители всегда что-то утаивают и от врага, да и от своего народа, тем более, такой важный гарант безопасности государства, каким является оружие массового уничтожения. Американцы предполагают, что, в частности, ядерное оружие где-то складируется. Вероятнее всего, под водами Днепра. Джери упоминал туннель под Енисеем.
— Упоминал по-русски?
— По-английски.
— Вы хорошо владеете английским?
— В пределах программы.
— Какой?
— Говоря вашими словами, уточнять не будем.
— Я тоже сначала было удивилась, — вмешалась в разговор Анастасия Карповна. — С профессором Холодцом объяснялся, как будто оба были из Чикаго. И Славко Тарасович, когда услышал, что наш школьный товарищ начисто забыл английский, возмутился: как так, в школе знал не хуже преподавателя, а после школы…
— После школы, Настя, все случается, — глубокомысленно заметил Иван Григорьевич.
— Вот именно! — с пафосом согласился Миша. — И вас, Иван Григорьевич, привела в родной город не только любовь к отеческим гробам… Так что если вам потребуется наша помощь…
Постояльца опередила хозяйка:
— Потребуется, Миша. — И объяснила: — По телеку, по нашему, областному, выступал какой-то проповедник. Иван Григорьевич желает с ним встретиться.
Миша удивился необычной просьбе, но пообещал твердо:
— Если желаете, встретитесь. Съездим в область. У меня там друг — священник, бывший политработник. Он организует. Вы только быстрее выздоравливайте.
— А тем временем проповедник уедет в Америку, — напомнил Иван Григорьевич. — Вот он мне может помочь.
— А мы, значит, не можем?
— Почему же?.. Мое дело касается, прежде всего, прикордонцев. Мне нужны будут специалисты. В частности, микробиологи.
— И как скоро?
— Чем быстрее их найдем, тем лучше для нашего дела.
И, почувствовав, что наступил благоприятный момент для признания, заговорил на лаконичном оперативном языке, когда всем все ясно, нужно лишь огласить план действий.
— Во-первых, — сказал он, — требуется установить, под крышами каких инофирм работают микробиологи. Во-вторых, где в нашем регионе строятся предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. В-третьих, нам нужна будет своя лаборатория…