Боец 4: лихие 90-е (СИ)
— Та-ак, — протянул Эдуард, размышляя и, видимо, понимая многие расклады. — А с каким делом вы к Евгению Николаевичу?
Чиновника звали Евгений Николаевич Карташов.
— Дело необычное, скажу прямо…
И я изложил суть тему. К некоторому удивлению моему, Эдуард воспрянул:
— Да вы что⁈ Вы как в воду смотрели!..
Я заинтересованно приподнял брови.
Выяснилось, что Евгений Николаевич только сегодня с энтузиазмом говорил об этих смешанных единоборствах — то ли он где-то услыхал, то ли прочитал о них, а может, даже посмотрел?.. Этого Эдуард толком не знал, но сам разговор запомнил очень хорошо. Шеф говорил с азартом, со знанием дела, поскольку некогда сам занимался боксом, и на приличном уровне типа первого разряда. До КМС малость не дотянул.
— Знаете… — прищурясь, он со значением взглянул на меня, — а по тому, как вы разделались с той компанией, я так понимаю, вы и сами не прочь принять участие в этом турнире, а?..
— Не без этого, — скромно потупился я.
— Вот что, — он вдруг решился, — давайте попробуем! Или сейчас, пока он под впечатлением…
— Или никогда.
Эдуард покивал головой без всяких шуток.
— Подождите здесь.
И с отчаянной решимостью, как с моста в воду, ринулся из кабинета.
Пропадал он минут, наверное, пятнадцать, показавшихся мне едва ли не самыми длинными в жизни. А вернулся озабоченно-радостный:
— Ну, идем! Кажется…
И не договорил.
Евгений Николаевич встретил меня с интересом, так профессионально окинул взором сверху вниз — не знаю уж, что высмотрел — классический костюм вообще стройнит мужчину, в нем я выглядел самым заурядным по телосложению человеком. Сам же хозяин кабинета был чуть раскабаневший, не мешало бы пять-шесть кило сбавить… но явно видно, что спортсмен — по осанке, по ширине плеч.
— Ну входи, входи… — заговорил он с добродушной фамильярностью. — Антоныча референт, значит?
— Так точно.
— Что-то я раньше тебя не видел?
Говорил он грубовато-дружески, как со старым, но младшим знакомым.
Я в очередной раз объяснил, что я приезжий, такой-сякой… Он вновь смерил меня взглядом:
— Так ты сам бился в таких боях?
— Было дело.
— Где?
— В Сочи.
— О как! И тут, значит, хотите провести?
— Есть мысль.
Он хмыкнул, и здесь я, кажется угадал то, что он хотел бы, но не решается сказать ввиду своего служебного положения…
— А вы хотели бы взглянуть на такие бои?
Он помрачнел, как будто я перешагнул какую-то грань, которую в этом служебном мире надо четко видеть и ни в коем случае за нее не заступать. Я вмиг исправился:
— Нет, извините, вы меня, похоже, неверно поняли! У меня есть кассета с записью таких схваток в Бразилии. Хотите посмотреть?
Что-то мелькнуло в его глазах — видно, сопоставил мои слова с известным ему бизнесом Вадима Антоновича, сообразив, что я не пустозвоню.
А я внезапно понял про себя, что Антоныч — даже базаров нет! — подгонял своему сановному дружку такие видосы, о которых обычный человек даже понятия не имеет. И порнуху с извращениями, и, возможно, нечто жуткое, вроде ритуалов, снятых в закрытых клубах типа «Богемской рощи»… это уже во мне сработали знания человека двадцать первого века. Но естественно, смотрел я на чиновника со всем возможным простодушием.
— В смысле — есть? — осторожно спросил Евгений Николаевич. — С собой?
— Нет, вообще есть.
— Ладно, — неожиданно сухо сказал он. — Посмотреть можно. Эдуарду передашь. Телефон у него возьмешь для связи…
И он выразительно взглянул на «Тиссо» на левом запястье.
Глава 15
Мы с Эдиком поспешили распрощаться и выйти. Высокий чин бросил вслед:
— Эдуард, через двадцать минут зайди ко мне.
— Хорошо, Евгений Николаевич.
Когда вышли, Эдик слегка подтолкнул меня локтем:
— Ну что, Серега, теперь дело в шляпе!
— Ты так думаешь? — покосился я на своего спасителя.
— Уверен. Я ж его повадки знаю, как свои пять пальцев! Надо смотреть и слушать не то, что он говорит, а что между слов… между строк в смысле…
Я усмехнулся:
— Так какие здесь строки? Занимательная у тебя философия, братец.
Эдик вдохновился. Он, похоже, считал себя умным парнем, а главное — психологом. И прочел мне кратенькую лекцию, как по словечкам, ужимкам, обмолвкам шефа научился читать его мысли, желания, мотивы. Почти не ошибаюсь! — гордился он.
Тут Эдуард чуть не пустился было в затяжной рассказ о себе и своих дедуктивных талантах, но я вежливо его остановил, попросив сказать, что именно сейчас он вычислил в начальнике.
— Что именно?.. — и Эдуард охотно рассказал, по каким тонким признакам он угадал, что идея начальнику понравилась: прищуру глаз, повороту головы, каким-то жестам, интонациям речи, которые мне незнакомы, а он, Эдуард, выучил едва ли не наизусть…
В общем, эта прикладная психология была интересной и даже полезной штукой, но меня уже время поджимало, рабочий день близился к концу, и надо было мне мчаться к шефу докладывать, поэтому я постарался поток Эдикова красноречия ввести в запруду:
— Слушай, ты извини, мне мчаться надо… Как тебе кассету передать?
— Да очень просто. Завтра подъезжай сюда…
Мы договорились, обменялись рукопожатием, и я побежал.
— К шефу! — скомандовал Ильдару, плюхаясь в «семерку».
— Хорошие новости?
— Ну так, ничего…
Лучше не говорить, чтобы не сглазить! Водитель, наверное, это понял, умолк, так молча и докатили до профсоюзного здания.
— Пока побудь здесь до дальнейших распоряжений… — начал было я и осекся.
Чуть поодаль на стоянке я заметил знакомый серебристый «Мерседес». Всмотрелся — номера московские. Та-ак…
— Чего? — Ильдар уловил заминку.
— Нет, ничего. Будь здесь.
И я заспешил в здание. На входе все было спокойно, пожилой вахтер хоть и присутствовал, но дремал — ходи любой, кому не лень… Эхо советской безмятежной жизни!
Я заспешил в офис.
Уже на подходе стало ясно, что как-то все не слава Богу. Дверь приоткрыта и оттуда доносятся голоса-не голоса… но какая-то неровная возня. Все вместе, сумма впечатлений так и складывалась в негативную линию, я прибавил шагу, почти побежал, и уже в двери нос к носу столкнулся с Алиной.
На ней лица не было.
— Ой, Сережа! — задыхающимся шепотом выдохнула она. — Здесь ужас что!..
Я и сам смекнул, что где-то недалеко от ужаса, болтать попусту времени не было, я бросил тоже шепотом:
— Сколько их?
— Двое, — совсем чуть слышно обронила она.
Я ощутил облегчение.
— Так. Выйди в коридор, тут побудь. Не входи! А лучше беги в вестибюль. Но пока не зови никого, сами сладим.
Все это я произнес стремительной скороговоркой.
— Сережа! — она вдруг вцепилась мне в рукав. — Не ходи туда!
— С ума сошла⁈ — я грубо стряхнул ее руку. — Иди, говорю!
И скользнул в приемную.
Дверь в кабинет была приоткрыта, и теперь голоса я слышал разборчиво:
—…че, из тебя барбекю сделать? А чо, Жора, как думаешь, нормально же! Возьмем его на пикник в виде обеда? Фуршет, блин!
Жора грубо заржал:
— Да тут роту можно будет накормить!..
Ну, ясно. Дешевые бандитские пугалки. Такого тертого типа как босс этими волчьими понтами не проведешь, но помочь не помешает.
Я решительно шагнул в кабинет:
— Здорово, пацаны! Дверью ошиблись?
Мощные парни в недешевом качественном прикиде. У ближнего ко мне — в руках пистолет. ТТ. Держит непрочно, мудак. Не нюхал пороха.
Шаг вперед. Мягкий «кошачий» удар снизу вверх, и ТТ вылетел из неопытной руки. Я схватил его на лету, левой рукой сильно рванул детину за рукав фирменной ветровки.
Все это было похоже на цирковой трюк, но это было. Парень, совсем не ожидавший этого, отлетел как куль с мукой, правда на ногах удержался. Я взвел курок ТТ. Щелчок услыхали все.
Второй бандит с похвальной быстротой выхватил «Макар», но тут мне сильно помог шеф. В его руке неведомо откуда возник тоже «Макар».