СССР: вернуться в детство 3 (СИ)
— Так, что делать-то? — кажется, бабушку новые грани реальности несколько выбили из привычной колеи.
— Как обычно. Олег Петрович пусть возьмёт паспорт и Вовкино свидетельство о рождении, да получит на почте.
— А тебе половину отдать?
— Ну, нет, вы что придумали! Это Вовкина зарплата, я свою сама получу, мне такой же квиток не сегодня-завтра придёт.
— Поехали, пап, — поторопил Вовка. — Грузовик!
И мы поехали. И даже успели чуть раньше.
— Потеряли меня? — спросил нас шофёр, молодой совсем парень. — Из-за ливня выезд задержали немного.
Мы уверили его, что у нас из-за этого ливня тоже задержка произошла, так что всё нормально, подписали накладную и начали выгружать ушастых в подготовленные клетки. Меня от разгрузки отодвинули, так что, пока мужики таскали зверюшек, я побежала, поставила чайник (мы наглым образом привезли электроплиту из второй неиспользующейся кухни на дачу). И к завершению растаскивания вода как раз закипела.
— Олег Петрович, Вова, пойдёмте чайку попьём, я свежего заварила. С брусникой!
Понятное дело, к чаю у меня кроме брусники были не только печеньки, но и макароны с котлетами. Вкусными!
Мы поели и все немного успокоились.
— Ты, пап, без меня не получай, — напоследок сказал Вовка, — хочу первую зарплату в руках целиком подержать.
— Несла́бо для первой-то зарплаты, — усмехнулся Олег Петрович в усы. — Поехали домой тогда?
— Не, сегодня надо остаться, проконтролировать. Переезд, стресс, мало ли.
— Тогда завтра за тобой заеду?
— Ага. Часов в девять давай, — мы помахали вслед мотоциклу и пошли ещё раз глянуть на своё хозяйство.
На счёт кроликов у меня имелись определённые опасения. Есть у них такая противная черта как стремление половчее сдохнуть. Однако, принимая во внимание, что колхозы-совхозы каким-то образом умудряются сохранять популяции, а данный вид сельхоз-животных считается максимально пригодным именно для личных подсобных хозяйств, мы с Вовкой приняли совместное решение кроликов-таки взять. Да и с мехом перспектива была. Как бы Рашидку в эту сторону толкнуть…
Так вот, закупились мы тремя породами. Все крупные и мясо-шкурные: советская шиншилла (с красивым, наиболее густым, серебристо-серым мехом, постепенно меняющим тон от светлого на пузе к тёмному и даже очень тёмному по хребту), белый великан (самая, пожалуй, здоровенная, с белоснежными шкурками) и БСС — то, что потом будут называть большое светлое серебро, а на самом деле изначально «большое советское серебро» — очень красивые кролики, с декоративно окрашенным волосом, получалось, что сквозь светлое серебро кончиков ворсинок проглядывает тёмная основа. Всех взяли по тридцать штук. Ценники на ушастых были, прямо скажем, советские — мало чем отличающиеся от покупки тех же кролей мясом по весу.
Мы ещё раз осмотрели расселённое привычным нам порядком родительское стадо и задумались: по прошлой жизни мы всё больше имели дело с мелкими скороспелыми породами. Получается, все привычные графики несколько растянутся. Чтобы отследить всё более чётко, требовалось время и наблюдения. Значит, будем наблюдать и записывать. Тетрадок я накупила целую гору.
ДАЧНАЯ РОМАНТИКА
Я, кстати, не говорила, что как только в доме появились стены и потолок, бабушка потребовала, чтобы дети сделали ей коллективный подарок — полы и рамы покрасили. И они таки покрасили! Это был почти ленинский субботник, только бабушкинский. Неделю это сохло и выдыхалось, и вот, в прошлую субботу, приехал на грузовике дядя Рашид, и в переезд отправилась целая куча нужных и полезных вещей. Прежде всего, мы торжественно внесли в дом вышеупомянутую электроплиту, новенький, купленный по этому поводу кухонный стол и набор табуреток.
В мою комнату въехал старый сервант (недаром мне жалко было его выбрасывать!), а в бабушкину — маленький шифоньер и кровать, на которой два месяца спала я.
Кровать приехала именно для бабушки, потому что укладывать её полу мне было решительно неудобно. То ли дело я! Не такая уж это была жертва с моей стороны — подумаешь, на полу спать! Кроме бабушки у нас были ещё привилегированные младенцы, которые спали в манежах. А все остальные — мама, Женя, Наиль с Дашей, я, Вовка, Ирка, Таня и Рашидка, а также рандомно куча других родственников (преимущественно в ночь с субботы на воскресенье) спали на полу. Это наоборот было здорово, как приключение. В ход пошли спальники, запасные одеяла и матрасы. Дети раскладывались в моей комнате сплошным ковром, хохотали, играли в дурака и рассказывали страшилки (особенно Вовка, за которые мне иногда охота была его поколотить, до того они были натуральные).
Мама ездила домой, только когда у Жени была смена — постираться и прикупить продуктов. А бабушка и все «юннаты» постоянно оставались на участке, который вместо «Шаман-камня» все стали называть «Шаманка». Коротко, удобно.
Рашидка заступил на свою рабочую вахту, и пока нёс её с энтузиазмом. Тане вполне можно было доверить проверку кроличьего и куриного отдела — включая записи в рабочих журналах, она девочка очень серьёзная. И очень ответственная, иногда даже слишком. Однако, до начала учебного года осталось всего лишь несколько дней, и тогда девчонки будут появляться в основном по выходным. А вот Рашидка… Не тянуло его к высоким наукам, не тот склад характера. В прошлой жизни он даже к дурной компании как-то прибился, а начиналось всё не сказать чтоб очень страшно. Просто набрели пацаны в лесу на лошадей из лесничества и решили покататься. Раз, другой, третий… Не навсегда же берут, возвращают — что такого? Дальше у кого-то возникла светлая мысль, что можно и машину покататься взять, не насовсем ведь…
И тут мне в голову пришла идея, с которой я немедленно отправилась к Вове:
— Вовка! Нам нужна лошадь!
— Именно лошадь?
— Да! Простая, рабоче-крестьянская, чтоб под седло и в тележку. Водительские права мы с тобой ещё десять лет не получим, а с лошадкой кто нас остановит? За вениками, покосить и прочее, а?
И Рашидка будет с восторгом ухаживать за нашей лошадкой, а не бегать за чужими!
— Надо подумать, — серьёзно сказал Вова.
Ну, пусть думает. Вряд ли сильно против что-то выдумает.
27 августа 1984
Утром меня (безо всяких церемоний, между прочим!) подёргали за ногу и велели вставать. Быстро!
Я села, выпутываясь из одеяла. Глаза открывались плохо — вчера допоздна засиделись, потом пока всем детским табором улеглись…
— Чьтакое? М-м-мх…
— Отец же к девяти приедет, — ответил Вовка уже из общей большой комнаты (она же кухня, она же столовая).
Я потянулась и потёрла лицо. Ладно. Выползла за Вовкой, а он, деловой, уже чайник накипятил и яичницу жарит. Из наших яиц, заметьте!
— Это ты сегодня собрал?
— Ага. Двенадцать штук, прикинь. Всем на завтрак хватит!
— Класс.
До сих пор у нас получался только омлет.
— Ты чё стоишь-то? Умывайся иди.
— М-м-м… — я снова потянулась. — Думаешь, твой папа будет рад моему присутствию?
— Ничего я не думаю. Я хочу, чтоб ты поехала со мной и… — он начал выкладывать яичницу в тарелки, — присутствовала…
—…при этом знаменательном событии, — закончила я и пошла в ванную. Если Вова хочет — отчего бы и не съездить? Заодно в плодово-ягодный заказник можем заехать. У них, говорят, кустики хорошие.
Без пяти девять, когда внизу улицы затарахтел мотоцикл, мы уже стояли у калитки. Олег Петрович подкатил и скомандовал:
— Садитесь, молодёжь!
Я забралась в люльку и в очередной раз поразилась: как у него получается на обыкновенном «Урале» ездить с таким шиком? Хотя, чего я удивляюсь. Насколько мне помнится, служил Олег Петрович не в обычном подразделении, а в какой-то спецроте, которая занималась охраной и сопровождением особо ценных государственных лиц (или, допустим, иностранных послов, если их вдруг занесёт в Иркутск). Отбор был туда похлеще, чем в престижные вузы, спецподготовка типа стрельбы с движущегося мотоцикла по движущейся же мишени, умение тараном своего мотоцикла (у них были утяжелённые «Уралы») остановить легковушку террористов и тому подобное. По логике вещей, там все должны были водить виртуозно, как боженьки.