Время ушельцев (СИ)

— Кто это? — спросила Алиса, хотя сама уже догадывалась об этом.
И Эленнар ответил ей одним-единственным, понятным без всякого перевода словом:
— Partisani!
Партизанский лагерь. Ночь на двадцать девятое
В лагере было уютно и тихо, только каменные стены ущелья порой вздрагивали от ярости недалекой отсюда Пламенной Горы. Полыхал костер, в котле над ним что-то вкусно побулькивало, и в глиняных чашках искрилось где-то добытое ради гостей вино.
— Они — из племени Земли, — тихо объяснял Алисе Эленнар. — Тебе ведь нашу историю рассказывали? Так вот, когда в Иффарин проник Изначальный Враг, нам отсюда пришлось уходить. Выбор-то был невелик: если бы мы не ушли, нас бы иркуны сожрали. Они ведь каннибалы, ты же это знаешь… А не то еще хуже: нас бы самих в иркунов превратили. Ну вот мы и ушли. А они — остались. Мы все связаны со своей землей, но они — особенно. Они, если уйдут отсюда, то умрут. Вот с тех пор они так и живут, некоторым даже нравится. Тут есть места, куда ни один иркун войти не сможет. Ты озеро Пробуждения видела, так вот мы перед уходом на нем все собрались — все четыре племени и еще Древние Мастера — и объявили его местом священным и вовеки неисказимым. С тех пор ни один иркун туда и близко не подходил.
— Нет, почему же? — усмехнулся сидевший рядом смуглый фаэри с веселыми черными глазами. — Пару раз я их черепа на берегу подбирал. Может, заблудился кто…
— Постой, Лаурин! — внезапно прервал его Тилис. — А вот таких вещей ты там не находил?
В руке его блестела уже знакомая Алисе монета.
Лаурин повернулся… и даже в свете костра было заметно, как расширились его глаза. Он медленно встал, долго и пристально глядел на серебряный кружок, как будто вновь узнавая давно потерянную вещь, а потом церемонно поклонился Тилису в пояс.
— Государь! — сказал он. — Когда ты воссядешь на трон Иффарина, не забудь и о тех, кто тысячелетиями сражался ради этого часа!
Тилис, казалось, совсем не удивился.
— Вот, значит, как надо было это понимать… — медленно произнес он. — Государь Иффарина и вождь племени Земли. Ее, значит, Киритар оставил?
— Да, государь. Это амулет нашего последнего вождя. Он его сокрыл и сказал так: «Когда настанет час, явится истинный наследник и явит вам вобравшее мою суть. В тот день свободной станет моя душа, и свободной станет земля Иффарина». Час настал, государь. Приказывай!
— Командир ты?
— Я, — кивнул Лаурин.
— Тогда вот тебе мой первый приказ. Там, в пустыне, — Тилис махнул рукой в сторону юга, — двое всадников. Один из них везет письмо в Черный Замок. Второй его преследует. Ваша задача: устроить засаду и перехватить письмо. Сможете?
— Смогу, государь.
И сейчас же погас костер, торопливо забулькали допиваемые чаши…
— Везет же тебе, Тилис! — тихонько, чтоб никто не услышал, прошептала Алиса. — Ты будешь королем у них!
Но Тилис уже вновь седлал коня, и Алисе не осталось ничего другого, как последовать его примеру.
Рассветные горы. Двадцать девятое декабря
Они успели выскочить на дорогу раньше Алекса. Но то ли он почувствовал засаду, то ли еще что — только на север, к Черному Замку Алекс не повернул.
Два всадника мчались по пустыне на восток, в сторону Рассветных гор. С крутого склона их было отлично видно.
— Оставайтесь здесь! — крикнул Тилис партизанам. — Алиса! Эленнар! За ними!
Равнина мало-помалу переходила в каменное предгорье. Алиса медленно, но верно нагоняла Алекса и Мерлина. Тилис держался позади нее. Эленнар сильно отставал.
Дорога между тем круто поднималась вверх. Теперь начал отставать и Тилис — он был гораздо тяжелее Алисы, и к тому же на нем была стальная кираса. Зато от Мерлина ее отделяло едва ли не сто метром, и было уже совершенно ясно, что Алексу не уйти.
— Стой! — голос Мерлина раскатился над горами, подобно грому идущей лавины. — Бери меч и защищайся, или я тебя зарублю, как поганого иркуна!
 
Лязгнули скрестившиеся клинки — раз, другой, третий… И один-единственный раскатившийся эхом пистолетный выстрел…
Мерлин лежал на спине, широко раскинув руки. Алекс стоял над ним, сжимая в левой руке пистолет, а в правой, окровавленной и бессильно повисшей — широкую саблю или, скорее, кривой меч, из тех, что обычно носят иркуны.
Алиса, держа поводья левой рукой, правой выхватила из ножен свой. Он был слишком короток, чтобы рубить с коня на скаку, но другого у Алисы не было.
— Ах, так вот кто украл мою пару! — хохотнул Алекс.
Занесенный меч переломился надвое.
Алиса резко рванула повод. Лошадь взвилась на дыбы, и в ту же секунду Алекс снова выстрелил. Но Алиса, успев уже соскочить, бросилась на землю и, перекатившись в сторону, схватила меч Мерлина.
Этому приему ее не обучали — он пришел сам.
Еще выстрел!
Пуля бессильно высекла искру из камня, за которым укрылась Алиса. Меч Мерлина был у нее в руках, и, если бы Алекс вздумал подойти к ней ближе, чем на длину клинка, он был бы убит.
Впрочем, он это понимал.
— Ну, пес с тобой, сиди там, — сказал он, отступая назад и пытаясь поймать раненой рукой поводья своего коня. Кривой меч он бросил, но пистолет по-прежнему держал в левой.
Лошадь Алисы, последним движением заслонившая ее от пули, хрипела и билась на земле.
— Стой! — Тилис в доспехах Проклятого Короля резко осадил коня. — кто такой?
— Мне нет нужды называть свое имя! — гордо ответил Алекс, показывая какую-то золотую пластину. — Назови свое!
— Мое имя — Хелькар!
— Врешь!
Пистолет в руке Алекса снова грохнул. Тилис вздрогнул и откинулся назад. Узкий длинный меч, как живой, вылетел из ножен и, описав в воздухе сверкающую восьмерку, обрушился на шею Алекса, прежде чем он успел выстрелить еще раз. Обезглавленный труп тяжело рухнул на камни.
Тилис спешился и, не обращая больше внимания ни на что, опустился на одно колено рядом с тем, что еще несколько минут назад было Мерлином.
Вот и все. Его больше нет. Живые зеленые глаза закрылись навсегда. Но лицо его было спокойным и отрешенным, как у путника, прилегшего отдохнуть. И лишь опаленные и пропитанные кровью волосы на правом виске говорили яснее ясного: он мертв…
Белый жеребец Мерлина стоял рядом, низко опустив голову. Внезапно он встрепенулся и коротко заржал.
Цок-цок, цок-цок — доносилось снизу.
— Эленнар, ты? — спросил Тилис, хотя, наверное, мог бы и не спрашивать.
Эленнар не сказал ни слова. Спешившись, он некоторое время постоял рядом с Тилисом.
А тишина над Рассветными горами стояла необыкновенная…
— Тилис, — нарушил молчание Эленнар, — я пойду поищу письмо, ладно?
Тилис кивнул и, стянув с мертвых рук Мерлина кольчужные рукавицы, снял с правой кольцо Братства Магов. Четыре разноцветных камня — знаки четырех стихий — ярко вспыхнули в лучах полуденного солнца. Отвязав от пояса кошелек, Тилис положил кольцо туда.
Эленнар между тем занимался странным делом: положив пистолет Алекса на камни, он отошел в сторону и протянул к нему руки — одну над другой, ладонями книзу. Пистолет задымился, дернулся, загрохотали рвущиеся в клочья патроны — и запрещенное оружие превратилось в бесполезный кусок оплавленного металла. Вложив в руку обезглавленного трупа сломанный меч, Эленнар забрал свои трофеи — кривую саблю, золотую пластину, некогда висевшую на шее Алекса, и найденный у него за пазухой коричневый запечатанный конверт.
— Руна Хелькара… — бесцветным голосом произнес Тилис, разглядывая золотую пластину с наведенными черной эмалью злыми, лиходейскими письменами. — Значит, Хелькар убит. И письмо, скорее всего, о том же. Проклятие! Ну кто меня потянул за язык назваться этим именем?!