Смотри на меня (ЛП)

— Хорошо. Я тоже.
Ее рука скользит вниз по передней части моих брюк, и я вздрагиваю, хватая ее за руку, прежде чем она успевает сделать что-то еще. Как бы заманчиво ни было снова поиграть, я не хочу терять сон, который находится в пределах моей досягаемости.
— Завтра, — бормочу я ей в макушку. — Завтра мы поиграем еще немного.
— Хорошо, — отвечает она, снова зевая.
Прижимаясь губами к ее голове, я бормочу: — Я приготовил для тебя тебя кое-что забавное.
—
— Если это то, что ты задумал для меня сегодня, то я не впечатлена, — скулит она, останавливаясь на обочине тропы, наклоняясь, чтобы упереться руками в колени и хватая ртом воздух.
Я смеюсь и похлопываю ее по спине. — Прекрати ныть. Все не так уж плохо.
В нескольких минутах ходьбы от дома проходит пешеходная тропа с умеренным уклоном и захватывающими дух видами. Но на самом деле мы тут для… уединения.
Мы часто ходили в этот поход, когда только начали приезжать в дом у озера, и мой извращенный разум годами цеплялся за эту фантазию о возможностях, открывающихся в этих уединенных лесах. Теперь я готов воплотить их в жизнь. С последним человеком, которого я когда-либо ожидала увидеть.
Что меня все еще смущает, так это мысль о том, что если бы я столкнулся с Мией в баре или даже в клубе, увидел бы я ее такой же, какой вижу сейчас? Была бы она просто еще одной красивой женщиной, с которой у меня не получилось бы наладить отношения? Является ли наша связь результатом многолетней плутонической химии и глубоких, дружеских отношений?
Я хочу верить, что меня бы привлекла Мия, независимо от того, в каких обстоятельствах или вселенной мы бы встретились, и это не какая-то жуткая одержимость сводной сестрой, которая у меня развилась. Или, может быть, мне так комфортно с ней только потому, что я трус, слишком боящийся даже попытаться построить отношения с незнакомцем.
Эта мысль все еще не дает мне покоя. Что, если я не смогу ни с кем общаться до конца своей жизни? Я был так доволен одиночеством, но с каждым днем эта мысль становится все более и более удручающей.
— О чем ты думаешь? — Спрашивает она, толкая меня локтем.
— Ничего, — вру я.
— Ты не… сожалеешь…
— Сожалеешь о чем? — Спрашиваю я ее. — Что заигрываюсь с своей сводной сестрой? Я не ты.
— Не так сильно, как, вероятно, следовало бы, — отвечает она с усмешкой. — Мы оба взрослые люди. Не связанные кровным родством. Я имею в виду…неужели ты думаешь, что наши родители были бы настолько злы?
Выражение моего лица меняется на шоковое.
— Да, я знаю. Твой отец действительно может попытаться утопить меня в озере. Люди видят в нас брата и сестру, а я на тринадцать лет старше тебя, Мия. Я знаю тебя с тех пор, как ты была ребенком. — Морщусь я. — Это не пройдет хорошо.
— Я не позволю ему утопить тебя, — говорит она. — Главное, чтобы этот поход стоил того, потому что я должна сказать тебе… это не тот сексуальный сюрприз, который я ожидала.
Она толкает меня в грудь, и у меня возникает странное подозрение, основанное на том, как она прикасается ко мне, что вместо этого она предпочла бы обхватить меня руками за талию. Объятия в моей постели прошлой ночью были другими. Это не считалось. И когда мы проснулись этим утром, мы снова стали самими собой. Никаких прикосновений или интимного шепота. Вернуться к тому, чтобы быть более… врагами с выгодой, я думаю, можно так сказать.
— Ну, тогда скажи мне, эротическая девушка… — говорю я, поддразнивая ее и подталкивая к краю тропы. — Ты когда-нибудь прикасалась к себе на публике?
Ее глаза загораются, она в шоке смотрит на меня. Затем удивленное выражение ее лица сменяется озорной улыбкой.
— Нет…
Я прижимаюсь к ней еще сильнее, и она снова отступает назад, пока мы не оказываемся в лесу вместе. Оборачиваясь, чтобы увидеть густую рощу деревьев, которые скрывают нас, на ее лице появляется осознание.
— Здесь?
— Да, здесь, — отвечаю я. Наклоняясь, пока мой рот не оказывается рядом с ее ухом, я бормочу: — Я хочу посмотреть, как ты кончаешь с незнакомцами всего в нескольких футах от меня. Но тебе придется вести себя тихо. Нельзя, чтобы они тебя услышали.
 
Ее улыбка становится шире, но когда я толкаю ее дальше в лес, она напрягается, прежде чем поднять на меня глаза и сказать: — Нет.
Я делаю паузу.
— Что значит “нет”?
Это не тот ответ, которого я ожидал. Мия — эксгибиционистка, и я хочу быть тем, кто доведет ее до предела комфорта, доведет до максимума, чтобы посмотреть, сколько она сможет вынести. А почти пустынная пешеходная тропа в глуши вряд ли представляет собой сложную задачу. Не отказывайся от меня сейчас, Мия.
К моему удивлению, она не спорит. Вместо этого она берет меня за штаны спереди и тянет за собой, вглубь рощи, ровно настолько, чтобы мы все еще могли видеть тропу, но при этом оставаться наедине.
— Что ты делаешь? — Спрашиваю я.
— Я больше не хочу прикасаться к себе. Как насчет того, чтобы понаблюдать за мной… прикасаясь к тебе?
Мое сердце чуть не выскакивает из груди, когда я смотрю на нее сверху вниз, ее губы зажаты между зубами, когда она начинает расстегивать мои брюки.
— Что? — Заикаюсь я. — Нет.
Смешок, срывающийся с ее губ, в равной степени сладкий и лукавый.
— Что значит “нет”? — Отвечает она, насмехаясь надо мной.
От того, как ее пальцы возятся с моей молнией, становится трудно дышать, когда ее пальцы задевают внутреннюю сторону моих трусов.
— Мия, — говорю я, почти собираясь проговориться, что прошло очень, очень много времени с тех пор, как другой человек прикасался к моему члену, и что я морально не готов к тому, что сегодня это привлечет какое-либо внимание. Но сейчас я зашел слишком далеко. Одно упоминание о том, что она прикасается ко мне, выводит меня из себя, и я отчаянно нуждаюсь в этом.
Я не думаю, что мой член мог бы стать еще тверже, но Мия быстро доказывает, что я ошибаюсь, когда протягивает руку и обхватывает своей теплой рукой мою ноющую длину.
Я стону так же громко, как и она. Черт возьми, это так приятно. Я и забыл, каким удивительным может быть чье-то мягкое, теплое прикосновение.
Хихикая, она говорит: — Ты должен вести себя тихо. Не хочу, чтобы люди тебя слышали.
На это нет никаких шансов — я не смог бы сдержаться, даже если бы попытался.
Я почти жалею, что она не знает, сколько времени прошло с тех пор, как женщина прикасалась к моему члену, чтобы она могла понять, насколько это особенно. Но она понятия не имеет. Насколько она знает, для меня это просто очередная ручная работа. Но это совсем не так.
Она медленно гладит меня, ее хватка достаточно крепкая, чтобы подразнить меня, но не слишком крепкая, чтобы я не кончил слишком рано. Это было не то, что я планировал на сегодня. Я думал, что приведу ее сюда и посмотрю, как она гладит свой клитор средь бела дня на тропе во время туристического сезона.
Но когда она опускается передо мной на колени, я понимаю… я выбрал не ту девушку для игр. Мия не кроткая, не застенчивая и не боится дать отпор. Я должен был это знать. Может, я и сказал, что могу с ней, но эта девушка играет в ответ.
Пока мои мысли проносятся со скоростью миля в минуту, она внезапно поднимает на меня взгляд и облизывает влажный круг вокруг выпуклой красной головки моего члена. У меня отвисает челюсть, и мой мозг полностью отключается. Ни одна мысль не промелькнуло, когда она берет меня в рот.
Иисус-гребаный-Христос.
— О, черт, Мия, — шепчу я.
Мои пальцы зарываются в ее шелковистые волосы на макушке, растрепывая конский хвост, когда она позволяет мне скользнуть к задней части ее горла.
Она стонет вокруг моей твердой длины, загоняя ее так далеко назад, как только может.
Она невероятна. Чертовски невероятна. И даже если бы мне делали минет в течение последнего десятилетия, этот все равно был бы лучшим. Ее рот такой невероятно теплый и влажный, а движения не торопливые и не слишком нетерпеливые. Она медлительна, нежна и совершенна, я чувствую себя как в раю рядом с моим членом.