(не) Рабыня для двоих (СИ)

Теодор отнял руку, едва заметно отстранился от нее и мягко приподняв ее лицо за подбородок, нежно поцеловал в раскрытые искусанные губы.
— Теодор, — прошептала девушка, обессиленно держась за ворот его рубашки.
— Элла, — вторил ей мужчина, осторожно опустив девушку на землю, и заботливо поправил упавший на ее лицо каштановый локон.
Эллании подумалось, что она не сможет стоять, что ее ноги подкосятся от того блаженства, что все еще разливалось по ее венам, и она немного испуганно схватилась за его плечи. Тео улыбнулся, поддерживая ее. А в глазах его плясали бесенята, заставляющие Эллу желать продолжения. Она снова прильнула к нему, и он послушно раскрыл ей свои объятия.
Элла хотела рассказать ему о том, что с ней произошло, поделиться тяготами, которые выпали на ее долю. А еще сказать, как сильно она скучает по дому, по Фрории, по нему… но, что-то, вдруг, буквально выхватило ее из сильных рук Теодора, и она вновь помчалась куда-то в пугающую одинокую темноту...
Девушка открыла глаза, когда дверь в ее темнице отворилась, заставив ее зажмуриться от такого непривычного для нее света, и услышала беспрекословное:
— Выходи!
  
Глава 16. Представление
 
Элла стояла в банной комнате, и ее снова с пристрастием намывали две служанки под неусыпном контролем всевидящей Дильшат. Женщина явно была разочарована своей новой подопечной, потому как ее настроение было хуже некуда. Она грубо указывала, что делать, то и дело бросая на Элланию суровый взгляд, и поджимала узкие губы, которые становились тогда совсем едва различимы.
Но Эллу все это нисколько не волновало. Она наслаждалась своей пусть и призрачной свободой, наслаждалась теплыми струями воды и хоть какому-то обществу. Пусть даже тех, кому не было до нее никакого дела. Но это присутствие делало ее более счастливой, а человеческие голоса, доносящиеся до ее ушей, радовали слух, уже привыкший к совершеннейшей тишине.
К тому же у нее было время немного осмыслить то, что произошло этой ночью. А произошло что-то очень важное. В смысле даже не эта неожиданная близость с Теодором, а вообще шанс увидеть его, коснуться, поговорить. Раньше она могла видеться лишь с одним человеком — Альмиром Эмирханом, и только. Ей никогда даже в голову не приходило, что она способна связаться через сон с кем-то еще. Но теперь становилось очевидно, что она могла. И теперь осталось только понять, как делать это с тем, кем ей было нужно и тогда, когда ей было это необходимо. И она собиралась научиться этому во что бы то ни стало!
За ее непослушание Альмир Эмирхан хотел наказать девушку одиночеством, лишениями и пустотой, но этим лишь, наоборот, бросил ее в объятия другого мужчины. Неожиданный поворот, но такой своевременный для того, чтобы понять кто она и на что она способна. И для того, чтобы быть уверенной на все сто, что отступать она не намерена!
Элланию снова нарядили, однако сейчас, в отличие от первого раза, ее одежда была намного проще и беднее. Никаких вышивок золотом, никаких драгоценных камней. Элла уже начала опасаться, не продали ли ее кому-то другому, со статусом пониже, но вскоре оказалась рядом с другими девушками в каком-то большом зале, и, увидев среди прочих свою недавнюю знакомую, постаралась расположиться рядом.
— Фера, привет! — улыбнулась Элла, радуясь встрече и возможности хоть с кем-то поговорить.
— Здравствуй! — не менее дружелюбно отозвалась блондинка. — Ты куда-то пропала…
— А… да, долгая история, — отмахнулась Эллания, не особо желая откровенничать. — Ты знаешь, зачем нас тут собрали?
— Конечно, это же Аида Хдала, праздник даров. Сегодня лучшие из наложниц будут танцевать для повелителя, а он наградит их подарками и своим вниманием.
— А мы тут зачем? — поинтересовалась Элла, смутно предчувствуя, что для нее этот день просто просмотром танцев не закончится.
Вокруг все суетились, устраиваясь на низких диванах в специально оборудованных нишах на десяток человек, расположенных вокруг зала таким образом, что с каждой было хорошо видно его центральную часть и своеобразный трон, где, видимо будет восседать непосредственно сам Альмир Эмирхан. От Эллы не укрылось, что все старались занять места поближе к трону, отчего между желающими возникали небольшие стычки.
 
— Повелитель не может лично одарить вниманием всех женщин, живущих во дворце, но нас всех собирают тут, чтобы мы тоже могли ощутить свою причастность к празднику, — сказала Фера, просто-таки светясь от предвкушения. — К тому же это отличная возможность обратить на себя внимание Принца. Каждая девушка тщательно готовится и наряжается, в надежде, что взор Повелителя упадет на нее.
Эллания посмотрела на свою простую одежду и поняла, что она действительно была самой невзрачной. Девушки вокруг очевидно надели что-то, что максимально демонстрировало их достоинства, даже на скромнице Фере было такое декольте, что ее молочные груди чуть ли не вываливались. Элла же была максимально прикрыта бесцветным полотном. Что ж, может, это и к лучшему, не в ее интересах было привлекать к себе внимание.
Девушки устроились в максимально отдаленной от Принца и поэтому пока еще свободной нише. Элла посадила Феру прямо перед собой, чтобы все взгляды, которые могли быть брошены в их сторону, упирались в это юное светлое пышущее здоровьем, а главное — желанием — тело. За что получила от той миллион совершенно незаслуженных благодарностей.
Вскоре появился сам Альмир Эмирхан, все такой же властный, прямой, как струна и красивый, будто с картинки. Эллания бесплодно пыталась найти в его внешности недостатки и заключить, что он не столь уж и красив, как ей прежде казалось, но эта ложь не приживалась, ведь глаза все равно видели иное. Как и глаза всех присутствующих дам. Ведь они тут же оживились, приняли наиболее выгодные позы и принялись нарочито скромно потуплять взор, изображая совершенно чуждую тут невинность.
В отличии от остальных, Эллания села так, как ей было удобно и без зазрения совести принялась уплетать сладости, разложенные перед ними на низком, практически вровень с коленями, столе. Она была голодна, да и выделываться в ее планы не входило. Другие девушки к еде даже не прикоснулись. «Что ж, — пожала плечами Элла, уплетая очередную вкуснятину. — Мне больше достанется!»
Принц тем временем устроился на своем изысканном троне и действо началось. Женщины пели и танцевали под мелодичные звуки инструментов, умелые акробаты показывали все свое мастерство. Повсюду вспыхивало пламя, мелькали яркие лоскуты, звенели колокольчики, гремели барабаны. Масштаб представления явно демонстрировал известное утверждение о богатстве и роскоши Востока. Эллания даже и представить не могла себе праздника, подобного тому, что разыгрывался прямо перед ней.
Альмир Эмирхан восседал на своем троне выше всех, обозревая выступление с непроницаемым выражением лица, по которому невозможно было понять доволен ли он тем, что видит, или же наоборот, и лишь иногда что-то говорил слугам, стоящим подле него. Несмотря на данное себе слово не глядеть на этого мужчину, Элла нет-нет, да бросала на него скомканный взгляд, каждый раз снова зарекаясь смотреть в его сторону.
Наконец, пришел черед невольничьих танцев. Самые красивые девушки, одетые в яркие наряды, украшенные с ног до головы золотом и самоцветами, принялись демонстрировать то, чем их наградила природа и уроки танцев. Их движения были легки и при этом эротичны. Вызывающе покачивая бедрами и потрясывая плечами, они двигались по залу словно драгоценные статуэтки, стройные и изящные. Эллания завороженно следила за тем, как страстность, энергия и неистовство сплетаются в единую композицию танца, и ритмичная музыка вторила им, создавая общую картину чего-то невероятного.
Каждая девушка пыталась урвать внимание своего господина, и для этого у них были свои уловки. Будь то платок, брошенный в его сторону, или россыпь лепестков. Но Принц не останавливал свой взгляд ни на одной, продолжая так же бесстрастно оглядывать присутствующих, как и прежде. Пока, вдруг, Элла не ощутила его пронизывающий взгляд на себе.