Мой «Фейсбук»

Суставы у него хрупкие, плоскостопие, обувь ему надо покупать итальянскую, в магазине «Фаби», там ему все подходит.
Не возите его на юг, он не любит, загорать ему нельзя, его бабушка умерла от рака в Ялте на 85-м году жизни, а в Москве была здорова, как лошадь.
Не будите его ночью, не разговаривайте с ним с утра, он не любит; попьет чайку с блинчиками, покурит, а потом можно и спрашивать, но аккуратно; он не любит плохих новостей.
Никогда не говорите, что у вас что-то болит, не говорите о болезнях, неприятностях у родственников, не просите у него поздравить вас с днем рождения, он не любит.
Да, вот еще, следите за ним, когда он в ванне, он может заснуть и утонуть, такое было пару раз.
Осенью у него бывают депрессии, кладите ему в еду капельки, рецепт в приложении, капельки невредные, но ему помогают; шампунь ему подходит детский, дезодорант только без крышки; он нетерпелив, если поранится, не дай бог, никакой зеленки и йода, только гель болеутоляющий и дуть на ранку, как маленькому.
Ну, вроде все, берегите его…
Р.Б.
ЧТОБ ТЫ СДОХЛА, СУКА, в своей нирване и во всех своих реинкарнациях!!!!!!!!»
Мальчики и девочки
Они ехали в автобусе на местах для инвалидов и говорили о будущем. Болтконский стал невольным слушателем беседы подростков-восьмиклассников из вполне благополучных семей.
Они сидели парами друг против друга, обнявшись.
Их распирало от первого чувства, и они говорили.
Девочка, похожая на Мальвину, сказала, что мечтает найти обеспеченного мужчину и жить на его шее до самой старости.
Ее мальчик, робко держащий ее за плечи, слегка оторопел, потом отодвинулся и сказал, что станет прокурором и посадит всех богатых, намекая свой подружке, что она ставит не на ту лошадь.
Другой мальчик пожелал себе судьбы депутата и тоже надеется, что не пропадет; его девушка, менее красивая, чем Мальвина, собиралась в налоговую полицию.
Видно было, что ей нравится власть как компенсация за недоданное природой, она была уверена, что возьмет свой кусочек счастья из налогооблагаемой базы страны.
В другой школе такие же дети изнасиловали своего слабого товарища черенком лопаты за то, что он не купил им пива; им ничего за это не будет, закон на их стороне, им тоже нравится власть над людьми, и они не раскаиваются.
Девочка из далекого села мечтает накопить на билет в Москву — не для того, чтобы учиться, она желает стать моделью, а если не покатит, то станет проституткой, но сначала продаст свою девственность задорого; она говорит об этом прямо в телевизор, не стесняясь, и при этом теребит свой нательный крестик.
Дети сбиваются в стаи: наши, местные, фанаты, байкеры — им в стае хорошо.
Им плохо поодиночке, им не хватает самих себя и родителей.
Миллион беспризорных и бесприютных просто живет на улице, что с ними будет — уже известно, им ждать праведного пути в жизни некогда, и они возьмут свой кусок силой, ведь на старте они уже проиграли. Но они наверстают — зубами и палками; и на их пути лучше не стоять.
Никакие кружки и спортплощадки не помогут, слишком разная судьба у одних и у других. Сегодня пришла новость, что миллиардер Прохоров собирается потратить 120 000 000 долларов на школы — но в штате Нью-Джерси, США, там он уже купил баскетбольный клуб, теперь школы; удивительный патриотизм у наших бизнесменов.
Справедливости на свете нет, мы все разные, люди сами кузнецы своих несчастий, но надо понимать, что если государство не может помочь всем, а иногда равнодушно проходит мимо детского несчастья, то должны помогать те, кому многое дано, — просто помогать, делиться своим счастьем по совести и по справедливости.
Другого пути нет, помогать детям целесообразно и даже экономически выгодно, ведь в будущем они станут кормить нас, и бедных и богатых.
Если мы о них не позаботимся сегодня, завтра у нас не будет.
Болтконский вышел из автобуса, заметка написалась в голове за три остановки, теперь он был свободен до среды; он купил водки в магазине и пошел домой, с такой работой сопьешься к полтиннику, меланхолически думал он.
 
Фиолетовые медведи
Леворукие люди видят мир вверх ногами; Болтконский в том числе.
С трех лет его водили в Парк культуры и отдыха, где стояла скульптурная композиция «Три медведя» фиолетового цвета.
Когда он в первый раз попал в зоопарк, он страшно удивился натуральному цвету этих зверей и понял, что в его мире что-то не так.
От фиолетовых медведей начиналась величественная лестница, ведущая к реке, но за три метра до берега она обрывалась, подмытая ледоходом, и стояла в таком состоянии, пока Болтконский не пошел в школу.
Рядом с лестницей, ведущей в никуда, вилась тропинка, по которой все сбегали к реке; иногда кто-то ломал шею, чрезмерно разогнавшись, но никто не возмущался.
Лестницу каждый год красили, на парапетах стояла женщина с веслом, напротив — метатель диска в цементных потрепанных трусах для гармонии, дополнял трио теннисист, отражающий удар несуществующего мяча.
Весной скульптуры реставрировали и вкладывали в их руки спортивные снаряды, которые постоянно пропадали.
Возле дома Болтконских стояла очередная скульптурная троица: русский, китаец и негр, они все держались за руки, как в песне «Дети разных народов, мы мечтою о мире живем…», и сияли серебряной краской.
Но на дворе торжествовал социалистический реализм, и перед первым сентября трио всегда кто-то перекрашивал.
Негра — в черный цвет, китайца — в желтый, а русского делали белым.
Только на шестой год жизни Болтконского вредителей изловили, ими оказалась семейная пара бывших ударников коммунистического труда, пенсионеров с мебельной фабрики; что толкнуло их на преступление, никто так и не узнал, они пропали.
Самая главная троица гнездилась в школьном дворе: там, прижавшись друг к дружке, стояли Карл, Фридрих и Владимир Ильич.
В этом дворе ему вручали нагрудный знак октябренка, а через пару лет старшая пионервожатая там же повязала Болтконскому красный галстук юного пионера так сильно, что он чуть не задохнулся в чутких руках пионерской организации.
Каждый день эта троица следила за ним — Ильич с прищуром, Карл пронзительно пробирал колючим взглядом, только Фридрих в глаза не смотрел и был не страшен, он смотрел на Карла.
Болтконский достал из своей памяти всех этих истуканов по одной причине: каждый день он слышит стоны поклонников нашего прошлого, особенно сокрушаются молодые люди, которые родились, когда советская власть приказала долго жить.
Они по указке взрослых соблазнителей опять надевают галстуки и буденовки, и поют «По долинам и по взгорьям», и стоят на бессмысленном посту, как мальчик из рассказа Гайдара.
Им наше прошлое представляется «Артеком» и сказочным раем ВДНХ, но в парке советского периода достоверности не больше, чем в фильме Спилберга про динозавров.
Болтконскому молодых жалко, им не надо смотреть назад, есть опасность превратиться в соляной столп, в том времени, кроме нашей молодости и живых еще родителей, ничего хорошего нет.
Прошлое эксплуатируют те, кто не знает другой дороги; они держатся за прошлое, как утопающий за корабельную доску, не понимая, что эта Атлантида уже утонула и эта лестница из парка детства уже однажды привела нас к обрыву, так что не стоит пробовать еще раз.
Не надо тужить по стране фиолетовых медведей.
Ностальгия по настоящему
Болтконский шел по Тверской, именно тот кусок, от Пушкинской до Манежной. Эта часть улицы всегда вызывала в нем особое чувство, на этом отрезке Тверской с ним всегда что-то случалось: там он однажды нашел кошелек, там же встретил в год Олимпиады мужика, который сломал ему челюсть без причины.