Страсть

Предаваясь этим невеселым раздумьям, Джейс вдруг заметил молодую женщину, собиравшую со стола грязную посуду и пустые рюмки и бокалы. Кажется, сегодня она уже попадала в поле его зрения. Она явно не была официанткой. Джейс не видел, чтобы она разносила шампанское и закуски. Женщина была одета в черные брюки и белую блузку, а поверх она повязала фартук.
Джейс долго изучал ее и только потом понял, что именно привлекло его внимание. Женщина совершенно не вписывалась в окружающую обстановку. Джейс сам не мог объяснить, откуда у него возникло это ощущение. Но чем больше он смотрел на нее, тем яснее понимал: она выглядит скорее как человек, приглашенный на торжество. В ее облике не было ничего от официантки или уборщицы.
Ее волосы были убраны наверх и скреплены заколкой. Они производили довольно возбуждающее впечатление, словно просили, чтобы мужская рука сняла заколку и разметала их по плечам. Несколько иссиня-черных прядей выбились из прически и теперь соблазнительно покачивались возле шеи.
Женщина была худощавой, без округлостей, обычно нравившихся Джейсу. Узкие бедра, маленькая грудь, которая тем не менее достаточно выпирала под застегнутой на все пуговицы блузкой, чтобы будить желание. Да и вся она была миниатюрной. Изящной. Можно даже сказать, хрупкой.
Когда женщина повернулась и Джейс увидел ее лицо, у него перехватило дыхание. Таких, как она, называли тонкокостными. Или, пользуясь старомодным языком, особами деликатного сложения. Высокие, выдающиеся скулы, производящие впечатление, будто их хозяйка постоянно недоедает. Маленький подбородок. И… глаза. Боже, какие у нее были глаза! Просто огромные для такого узкого лица. Сверкающие, редкого оттенка синего. Чем-то похожие на сине-голубой лед. Сочетание таких глаз и черных волос производило просто завораживающий эффект.
Она сама была завораживающей.
Потом женщина повернулась к нему спиной, взяла поднос с грязной посудой и направилась в сторону кухни. Джейс видел, как напряглись ее руки. Он провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью.
— Не твой типаж, — пробормотал за его спиной Эш.
Голос друга выбил Джейса из мечтательного состояния. Эш успел потанцевать с Миа и вернул ее жениху. Джейс посмотрел туда, где танцевали Миа и Гейб. Они снова приклеились друг к другу. Глаза сестры светились радостью. Она смеялась. Джейсу и самому стало легче. Его сестра попала в хорошие руки. Главное — она счастлива.
— О чем это ты? — с некоторым раздражением спросил Джейс.
— О цыпочке, убирающей со столов. Видел, как ты пялился на нее. Черт бы тебя побрал, Джейс, ты же буквально раздевал ее глазами. — (Джейс нахмурился, но промолчал.) — Я тоже играю, — сообщил Эш. — Горячая девчонка.
— Нет.
Отрицание прозвучало резче, чем Джейсу того хотелось. Он даже не понимал, отчего сделал такой упор на своем «нет» и почему отпустившее его напряжение вдруг снова вернулось.
— Расслабься, — засмеялся Эш. — Подожди здесь, а я пойду ее очаровывать.
— Эш, не смей к ней приближаться! — прорычал Джейс.
Но Эш уже пробирался в направлении кухни, оставив Джейса стоять со стиснутыми кулаками. Дерьмовая ситуация. И как он объяснит своему лучшему другу, с которым привык регулярно делить женщин, что на этот раз присутствия Эша ему не требуется? И почему ему вдруг захотелось, чтобы Эш держался подальше от незнакомки?
  
Глава вторая
 
Бетани Уиллис вытерла руки о штанины своих поношенных брюк и ненадолго закрыла глаза. Она стояла возле большой мойки, куда складывала грязную посуду, собранную по столам в зале. Ее покачивало.
Она устала. Зверски устала. А еще ей хотелось есть. Самая приятная сторона таких вот подработок, не считая оплаты наличными, — еда. Ей разрешили собрать остатки еды. Судя по количеству угощения, урожай сегодня будет обильным.
Богатые всегда излишествуют. Угощения и выпивки было явно рассчитано на большее количество приглашенных. Бетани мысленно пожала плечами. По крайней мере, сегодня она наестся досыта, даже если вся эта изысканная дребедень и не придется ей по вкусу.
Тут бы и Джеку хватило.
Ей вдруг стало грустно. Грусть быстро сменилась чувством вины. У нее не было причин считать себя виноватой. Джек рано или поздно вновь появится. Он всегда так делал: исчезал надолго, а потом, когда ему требовалось место, где можно перекантоваться и где к нему по-дружески относятся, возвращался. Когда ему требовались еда и деньги… Особенно деньги.
У нее сдавило грудь. Она прекрасно знала, куда шли деньги, которые он выпрашивал, хотя ему и было противно обращаться к ней с просьбами. Он никогда не смотрел ей в глаза. Обычно упирался взглядом в пол и бубнил: «Бети… тут такое дело. Мне нужно…» Ничего другого он не говорил. Она давала ему деньги, поскольку ничем другим помочь не могла. Ей ненавистно было слышать, как он произносит: «Бети». Она ненавидела само это уменьшительное имя, хотя когда-то оно вызывало у нее восхищение. Ведь так назвал ее человек, заботившийся о ней.
Джек. Единственный человек в мире, который пытался защитить ее от всего. Единственный, кому было не наплевать на нее.
Ее брат. Не по крови, но во всем остальном он был ей братом. Он принадлежал ей, как и она принадлежала ему. Разве она могла повернуться к нему спиной?
Не могла. И никогда не повернется.
Скрипнула боковая дверь, та, что выходила в проезд с контейнерами для отходов. Бетани повернула голову. В проеме стоял Джек. Голова вполоборота, чтобы следить за проездом. Таков Джек. Где бы он ни появлялся, всегда контролировал обстановку и заранее знал, как ему скрыться.
— Бети, — тихо позвал он.
Бетани вздрогнула, зная, зачем он пришел. Она молча полезла в карман брюк, где лежали свернутые трубочкой деньги. Половина ее заработка, выданная авансом. Вторую половину она получит, когда закончит работу. Джеку она отдаст первую половину, а на остальные будет жить, пока не подвернется новая подработка. А когда это случится, не знает никто.
Торопливо подойдя к боковой двери, Бетани сунула деньги в руку Джека. Он тут же отвел взгляд, стараясь не встречаться с ней глазами. Деньги он запихнул в грязные, рваные джинсы. Вся его поза говорила о том, до чего ему это противно. Бетани это тоже было противно.
— Спасибо, — прошептал он. — С тобой все нормально? Есть где сегодня ночевать?
Места ночлега у нее не было, но она не собиралась ему об этом рассказывать. Проще соврать.
— Да.
Его напряжение немного спало.
— Отлично, — кивнул он. — Я продолжаю действовать, Бети. Скоро у нас с тобой появится надежное место.
Она покачала головой, поскольку это он говорил каждый раз, но его слова никогда не осуществлялись даже частично.
Джек наклонился и поцеловал ее в лоб. Бетани не открывала глаз, мысленно представляя различные обстоятельства. Но это было впустую. Нужно принимать все так, как есть, а желать, чтобы было по-иному, столь же бессмысленно, как писать против ветра.
— Я буду следить за тобой, — сказал он.
Она кивнула. Потом, когда фигура Джека начала растворяться в сумраке проезда, подняла голову и прошептала:
— Джек, пожалуйста, будь осторожен.
Его улыбка была совсем призрачной.
— Малышка, я всегда осторожен.
Бетани смотрела ему вслед и чувствовала, как у нее растет комок в горле. Черт! Ее захлестнула злость, но и злость была бесполезной. Она сжимала и разжимала пальцы. Вот он опять, нарастающий зуд. Потребность, жажда. Бетани сражалась с этим врагом, но битва была тяжелой. Победа еще не стала окончательной. Она давно не вспоминала о таблетках, но сегодня они ей снова понадобились. Голод и эмоциональная боль лишь заслоняли эту потребность, и не более того.
Забыться бы сейчас. Хотя бы на короткое время почувствовать себя в ином состоянии, когда мир становится более дружественным и управляемым. Хотя бы на несколько часов поверить, что все можно преодолеть и со всем справиться.
Она не могла вернуться к прежней жизни. Она слишком яростно сражалась, чтобы вырваться, и эта война отняла у нее все. Так надо ли множить потери? Может, плюнуть на все и начать медленное соскальзывание вниз, в мрачное прошлое? Но она должна быть сильной. Должна, даже если сейчас она совсем слабая.