( Не) чужой ребёнок (СИ)

- И очень зря, – Павел не спорит, и по его голосу невозможно понять, какого ответа он ждал. – Вода ночью сказочная. Войдёшь тридцатилетней тёткой, а выйдешь восемнадцатилетней девушкой.
Не понимаю, какой смысл он вкладывает в эти слова. Меня колотит… И чем дальше, тем сильнее. Я будто в предвкушении чего-то. Сама не понимаю, чего хочу от этого вечера.
Паша опутывает меня второй рукой и прижимает к себе.
- Лиза, ты за восемь лет совсем не изменилась. Разве что стала ещё красивее. Будто и не было этого времени.
- Но оно было, Паша, – начинаю, но быстро спохватываюсь: пусть сегодня говорит он, а я послушаю…
- Мы же можем притвориться, что не было? Ты всё так же сводишь меня с ума. “Я помню все твои трещинки, Пою твои-мои песенки” [1], – шепчет так горячо, что почти физически чувствую, как обжигается о его слова пьяное сердце.
Не пойму, он меня клеит? Чего добивается? Ничего ведь не предлагает… Курортный роман без обязательств? 
Его губы касаются виска. Поначалу легко, едва ощутимо, потом опускаются на щеку, шею, поднимаются к губам… Что он творит? И как мне на это реагировать?
Низ живота скручивает знакомыми ощущениями. Я вовсе не очарована Павлом – виной всему то, что у меня слишком давно не было мужчины, физиология берёт своё. Похоже, им движут те же эмоции.
Курортный роман… Банально, но в целом… А почему нет? Я – свободная женщина. Я заслуживаю немного ласки и удовольствия.
Всего неделя… Потом мы вернёмся из отпуска и снова разъедемся по разным странам. Никакого продолжения, никаких обязательств. Только общий ребёнок и короткие встречи несколько раз в год…
- Паша, Паша… – пытаюсь притормозить шквал эмоций, который как-то резко наваливается на меня. Боюсь не выдержать с непривычки.
Помню, каким он может быть ураганом. Сгорим же оба к чёртовой матери…
Павел больше ничего не говорит. Его ласки и поцелуи становятся всё настойчивее. Я не просто позволяю ему это, но и сама активно участвую в нашем безумии. И упускаю момент, когда ещё могу сказать “нет”.
Бывший муж молча поднимается и тянет меня за собой. Оказывается, мы успели забрести довольно далеко от отеля. На набережной по-прежнему толпятся люди. Каждая из групп, которую приходится обходить, вызывает раздражение. Время позднее, давно пора разбрестись по койкам, а не мешаться тут под ногами.
Мы торопимся, будто рискуем опоздать. Пока маневрирую вслед за Павлом, флер сумасшествия немного рассеивается.
- Я должна проведать Ваню, – сообщаю, выходя из лифта.
- Я с тобой, – тут же прилетает в ответ. – Сбежишь ещё, – смеётся. 
Прислушиваюсь к своим ощущениям. Нет, пожалуй, таких планов у меня нет. Я всерьёз настроилась на горячее продолжение этого вечера.
Ребёнок крепко спит, и уже минут через пять Паша закрывает за нами дверь своего номера изнутри. 
Он никогда не был сдержанным или терпеливым, когда речь заходила об интиме. Раздевать друг друга мы начинаем ещё с порога. Горим в унисон. Нас словно перекидывает в другой временной слой, на десять лет назад, где есть только я, он и наше безумие.
Прелюдия закончилась там, на пляже. Теперь мы – дикие голодные животные, дорвавшиеся друг до друга. Всегда такими были за закрытыми дверьми нашей спальни. Павел сразу берёт высокий темп. Моё тело помнит себя в прошлой жизни и легко подстраивается под знакомые движения мужчины, открывая ему доступ к самым чувствительным точкам. Удовольствие накатывает как цунами. Инстинктивно обхватываю Пашу ногами и напрягаю мышцы, чтобы усилить остроту ощущений.
- Чёрт, Лиза, что ты творишь? – рычит, останавливаясь через короткое время и лениво перекатываясь на бок. – Надеюсь, ты предохраняешься?
- Не-а, но у меня сейчас безопасные дни, – отмахиваюсь, мне не до этих формальностей сейчас. 
Цикл у меня как часы. И сегодня он в той фазе, когда я вполне могу себе позволить не париться о контрацепции с бывшим мужем, от которого у меня напрочь срывает крышу. 
Думаю, Павел такого же мнения. Его удовлетворяет мой ответ, он разворачивает меня на бок лицом к себе и укладывает на плечо.
 
Вынуждена констатировать – я по нему ужасно соскучилась. За восемь лет, что мы в разводе, со мной не случилось ни одного подобного урагана, способного сбить меня с ног. 
Януш, если говорить откровенно, вообще был слабой пародией на настоящего самца. Он был мягким, заботливым и нежным. Ему не хватало звериной жёсткости, и он никогда не высекал из меня столько искр одновременно… Сейчас отчётливо понимаю, что те отношения были из разряда: “На безрыбье и рак рыба”. Впрочем, нет гарантии, что любой другой мужчина на фоне бывшего мужа не окажется бледной поганкой.
Руки Паши медленно блуждают по моему телу. Теперь, когда первый этап гонки завершён, он превращается в ленивого ласкового котика. 
- Лизка, я дико, просто кошмарно соскучился по тебе… Вообще не представляю, как мог прожить столько времени. 
Нежусь… Нет сил вступать с ним сейчас ни в какие обсуждения. Я не способна поддерживать диалог даже односложными реакциями. Мне просто хорошо. Очень-очень хорошо… И не хочется лишними словами портить волшебство момента.
Мужская рука скользит по шраму на животе.
- Что это? – Павел привстаёт на локтях и разворачивает меня на спину.
- Осколок, – отвечаю неохотно. 
Дежавю…
- Крупный… Глубоко?
- Да…
Не хочу это обсуждать! Только не сейчас и не с ним! Он надавливает пальцами, пальпируя. Видимо, пытается понять масштаб катастрофы. Больше ничего не спрашивает. Паша – опытный хирург, руками он сейчас видит куда больше, чем может услышать от меня. В воздухе как-то сразу исчезает весь кислород. Мне страшно…
Павел резко поднимается и начинает одеваться.
- Ты куда?
Не знаю, какой ответ ожидаю. Может, что ему нужно погулять и переварить эту информацию. 
- В аптеку. 
- Куда?
- В аптеку. Мы же не предохранялись, нужно купить таблетки.
- Зачем? – удивляюсь, ощущая внутри мерзкого червяка, который напролом прорывается к сердцу. – Я же сказала, что у меня сейчас безопасные дни.
- Потому что мы должны исключить даже гипотетическую возможность беременности, и календарный метод в данном случае ненадёжен.
Паша больше ничего не объясняет и поспешно выходит из номера.
Сдуваюсь, как лопнувший надувной шарик. Силы враз покидают меня. Кое-как натягиваю ставшее ужасно неудобным платье. Комкаю и несу в руках бельё. Не хочу дожидаться тут Павла. Выхожу через балкон и попадаю в свой номер, перебираясь через невысокую перегородку. Плевать, как это выглядит со стороны!
Запираюсь в душе и даю волю слезам…
Какая муха его укусила? Он мне ничего не обещал, я ни на что не рассчитывала. Неужели так сильно испугался, что я повешу на него ещё одного ребёнка? Почему же сам в таком случае не позаботился о стопроцентной защите? Как мерзко и больно…
Когда выхожу в комнату, наталкиваюсь на Павла.
- Почему сбежала? В моём номере тебя душ не устроил? – несёт какую-то ахинею.
- Я устала, хочу спать. Ваня завтра наверняка рано проснётся.
- Хорошо, понял, больше не надоедаю. Таблетка, – вынимает и протягивает.
Раньше мне никогда не приходилось ими пользоваться. Как-то не возникало ситуаций, когда они были бы необходимы. Я и сейчас не считаю, что должна их принимать. Но это нужно Паше. Чтобы снять с себя ответственность и обезопасить от возможных последствий.
Выхватываю таблетку из его руки, закидываю в рот и запиваю водой.
- Всё, проглотила, – шиплю. – А теперь я хочу лечь спать.
- Спокойной ночи, – говорит этот мерзавец как ни в чём не бывало.
Он уходит, а меня снова начинает трясти в истерике.
------------------------------------------
[1] Земфира. “Я помню все твои трещинки”.
  
Глава 30
 
Весь день меня всё и все раздражают. Обычно я стараюсь не разглядывать других отдыхающих, особенно в столовой. Приём пищи – почти интимный процесс. Я терпеть не могу, когда мне заглядывают в рот, и стараюсь не смотреть на других. Я их просто не замечаю.