Трагедия Зет

— Луис, держи ее! — крикнул доктор.
Впереди появился шофер. Ощерясь, он протягивал ко мне обезьяньи лапы. Я угодила прямо в них, и он стиснул меня железными пальцами.
Подбежал доктор Фосетт и схватил меня за руку так сильно, что я вскрикнула.
— Так вы все-таки шпионка! — пробормотал он, глядя мне в лицо, как будто старался убедиться в собственной правоте. — Вы едва не одурачили меня, маленькая чертовка. — Обернувшись, он приказал шоферу: — Убирайся, Луис!
— Слушаюсь, босс, — отозвался шофер и исчез в темноте.
У меня кружилась голова, болело сердце, к горлу подступала тошнота. Доктор Фосетт злобно тряс меня, бормоча ругательства. В его глазах светилась жажда убийства…
Не помню, отпустил ли он меня, или мне удалось вырваться самой, но пришла я в себя, лишь когда оказалась на ухабистой дороге. Мое вечернее платье волочилось следом, путаясь под ногами; следы пальцев доктора Фосетта жгли мне руки каленым железом.
Остановившись, я прислонилась к дереву и подставила горящее лицо легкому ветерку, обливаясь слезами стыда и облегчения. Тоже мне детектив! Я смахнула слезы со щек и фыркнула. Мне следовало бы сидеть за вязанием… Потом я услышала приближающийся звук мотора.
Я прижалась к дереву, чуть дыша, снова охваченная паникой. Неужели доктор Фосетт гонится за мной, чтобы осуществить ужасную угрозу, которая пылала в его глазах? Из-за поворота появились фары автомобиля — он ехал так медленно, словно водитель не был уверен… В следующий момент я с истерическим смехом выбежала на дорогу, размахивая руками, как безумная, и крича:
— Джереми, дорогой! Я здесь!
* * *
Я испытывала горячую благодарность богам, наставляющим молодых преданных влюбленных. Джереми выскочил из машины и заключил меня в объятия, а я была так рада видеть дружеское лицо, что позволила ему целовать меня, вытирать мне слезы, почти внести меня в автомобиль и усадить рядом с собой.
Джереми сам был настолько испуган, что не задавал вопросов, и я за это была признательна ему вдвойне. Но я поняла, что он последовал за мной, видел, как я вошла в дом доктора Фосетта, и весь вечер поджидал на дороге, пока я выйду. Услышав шум, он побежал по подъездной аллее, но меня уже не было, а доктор Фосетт шагал к дому.
— Что ты сделал, Джереми? — пискнула я, прижимаясь к его широкому плечу.
Он снял с руля правую руку и, морщась, стал посасывать костяшки пальцев.
— Вздул его как следует. Потом выбежал шофер, и у нас произошла маленькая стычка. Мне повезло — этот парень настоящая зверюга.
— Но ему тоже от тебя досталось?
— У него стеклянная челюсть, — фыркнул Джереми. Придя в себя после радости встречи со мной, он вернулся в обычное настроение и мрачно уставился на дорогу впереди.
— Джереми…
— Ну?
— Ты не хочешь объяснений?
— Кто — я? Разве я их заслуживаю? Если тебе нравится обжигать пальцы о таких типов, как Фосетт, то дело твое, Пэт. Я был глуп, что ввязался в это.
— По-моему, ты великолепен.
Джереми молчал. Вздохнув, я попросила отвезти меня к дому отца Мьюра на холме. Внезапно я ощутила нужду в мудром совете и захотела увидеть доброе и проницательное лицо Друри Лейна. Его наверняка заинтересуют мои новости.
* * *
Когда Джереми остановил машину у калитки и увитой плющом стены, я увидела, что в доме темно.
— Похоже, там никого нет, — буркнул Джереми.
— О боже! Все равно я должна убедиться.
Я устало выбралась из автомобиля, поднялась на крыльцо и позвонила в дверь. К моему удивлению, в маленькой прихожей зажегся свет, и старая леди высунула наружу седую голову.
— Добрый вечер, мэм, — сказала она. — Вы ищете отца Мьюра?
— Не совсем. Мистер Друри Лейн здесь?
— Нет, мэм. — Она понизила голос. — Мистер Лейн и отец Мьюр отправились в тюрьму. Я миссис Кроссетт — прихожу иногда убирать…
— В тюрьму? — воскликнула я. — Так поздно? Зачем?
Женщина вздохнула:
— Сегодня казнят нью-йоркского гангстера… как там?.. Скальци или с другой иностранной фамилией. Отец Мьюр должен выполнить последние ритуалы, а мистер Лейн присутствует как свидетель. Он сказал, что хочет видеть казнь, и начальник тюрьмы Магнус пригласил его.
 
— Вот как? — Я не знала, что делать. — Могу я войти и подождать?
— Вы мисс Тамм, верно?
— Да.
Старческое лицо просветлело.
— Конечно, мисс Тамм, входите, и ваш друг тоже. Казни обычно происходят в одиннадцать ночи, а я… я терпеть не могу оставаться одна в такое время. — Она печально улыбнулась.
Я была не в том настроении, чтобы слушать сплетни о казнях, поэтому позвала Джереми, и мы вошли в уютную маленькую гостиную. Миссис Кроссетт пробовала завязать разговор, но после трех неудачных попыток вздохнула и оставила нас вдвоем. Джереми тупо уставился на огонь в камине, а я — на Джереми.
Мы просидели так полчаса, когда я услышала, как хлопнула парадная дверь, а через минуту в гостиную вошли отец Мьюр и мистер Лейн. Лицо старого священника было искажено болью и покрыто потом, а его пухлые маленькие руки, как обычно, сжимали новый требник в блестящей обложке. Глаза мистера Лейна были стеклянными — он двигался скованно, как человек, не пришедший в себя после того, как заглянул в ад.
Отец Мьюр кивнул нам и молча опустился в кресло. Старый джентльмен пересек комнату и взял меня за руки.
— Добрый вечер, Клей… Пейшнс, что вы здесь делаете?
— О, мистер Лейн! — воскликнула я. — У меня для вас ужасные новости!
Его губы скривились в печальной улыбке.
— Ужасные, дорогая моя? Они не могут быть хуже, чем… Я только что видел, как умирает человек. Это невероятно просто и жестоко… — Он вздрогнул и сел в кресло у камина. — А что у вас за новости, Пейшнс?
Я стиснула его руку, как спасательный круг.
— Доктор Фосетт получил еще один фрагмент деревянного сундучка!
 
Глава 13
СМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКА
Спустя много недель я узнала, как той ночью умер человек, который ничего не значил ни для меня, ни для кого-либо еще, фигурирующего в этом деле, который не имел отношения ни к Доу, ни к Фосеттам, ни к Фанни Кайзер. И все же этот человек, чья жизнь была ничтожной, а смерть — жалкой, даже своей кончиной сумел послужить цели, которой было суждено отразиться не только на Доу, Фосеттах и Фанни Кайзер, но и на остальных. Ибо его смерть позволила прояснить многое, что могло навсегда остаться во мраке.
Старый джентльмен рассказал мне, как, сидя в доме отца Мьюра, услышал о предстоящей казни некоего Скальци — одного из тех, кто живет за счет насилия и чья смерть приносит человечеству только благо. Раздраженный бездействием и, возможно, подстрекаемый любопытством тех, чье существование безмятежно, Друри Лейн неделю назад попросил у начальника Магнуса разрешения присутствовать на казни.
Они говорили об умерщвлении на электрическом стуле — об этой теме старый джентльмен был мало осведомлен.
— В тюрьме царит строгая дисциплина, — заметил Магнус, — но в вопросе казней она становится поистине тиранической. Разумеется, камеры приговоренных изолированы, но существует подпольная система передачи информации, которая действует быстрее, чем вы можете себе представить. По вполне понятным причинам заключенных интересует все, что происходит в «доме смерти». В этот период тюрьма переживает краткий, но весьма напряженный период истерии. В такое время все может произойти, поэтому мы усиливаем меры безопасности.
— Не завидую вашей работе.
— Еще бы, — вздохнул Магнус. — Как бы то ни было, я установил правило, что во время казней дежурят одни и те же сотрудники. Конечно, если бы кто-то из надзирателей заболел или не мог присутствовать по другой причине, нам бы пришлось его заменить, но до сих пор этого не случалось.
— А в чем тут смысл? — с любопытством спросил мистер Лейн.
— В том, — мрачно ответит начальник тюрьмы, — что во время казни мне нужны крепкие и опытные люди. Поэтому присутствуют семь надзирателей из регулярной ночной смены и два тюремных врача. Могу гордиться тем, что у нас до сих пор не было никаких неприятностей. — Он внимательно посмотрел на мистера Лейна: — Значит, вы хотите видеть казнь Скальци?