Обнаженный рыбак (ЛП)
Она усмехнулась, проведя рукой по мокрым волосам.
— Это было глупо. Большинство вещей, которые люди делают во имя любви, глупы. Я никогда не думала о том, что меня поймают. Я была слишком занята, беспокоясь о Роуз. Кроме того… кому придет в голову заглянуть в заднюю часть моего салона? Я была мамой с ребенком и мужем. Мы ходили в церковь каждые выходные, никогда не мухлевали с налогами. Я никогда в жизни не получала даже штрафов за парковку.
— Папа сказал, что это был взлом.
Рори кивнула.
— Да, посреди ночи кто-то вломился в мой салон. Сработала охранная сигнализация, и тот, кто вломился, не стал задерживаться. Но приехала полиция, и вот так мой мир разбился вдребезги. Я потеряла твоего отца. Свою свободу. Пять лет с тобой. И, по словам врачей, Роуз вряд ли бы дожила до моего выхода из тюрьмы. Но она выжила. Она полностью выздоровела.
— А папа? Как он узнал о вас двоих?
— Мы разговаривали перед судом. Он не понимал, зачем мне выращивать марихуану для подруги, с которой я познакомилась через свой салон. Зачем мне так рисковать? И он все копал, и копал, пока я не раскололась. Я сказала ему, что сделала это, потому что была влюблена в Роуз.
— Ты любила ее больше, чем меня.
Рори снова и снова качала головой.
— Нет. Я никогда и никого не любила и не буду любить так, как тебя.
— И все же ты решила сделать что-то, что отняло тебя у меня.
Она продолжала трясти головой, зажмурив глаза.
— Я… я ни на минуту не думала, что меня поймают. Я не думала, что кто-то вломится в мой салон и приведет полицию прямо ко мне.
— Ну, это случилось. Так ты сожалеешь об этом?
Рори колебалась. Это и был мой ответ.
— Я переночую в аэропорту. — Я протопала мимо нее.
— Подожди! Нет! Просто… — Она схватила меня за руку, ее ладонь скользнула вниз к моему запястью, когда она наклонила свое тело, чтобы сгорбиться передо мной, низко опустив голову. — Да… — Ее голос оборвался.
Я не хотела плакать о ней. Она не заслуживала моих слез. Рори разрушила нашу семью. Она уничтожила нас.
— Да… — Она всхлипнула. — Я сожалею о своей глупости и безрассудстве. Я сожалею о том, что рисковала столь многим, когда ты была… была моим миром. Мне очень жаль.
Ее честность и извинения что-то значили, но я не была уверена, что именно. Мне нужно было время, чтобы подумать. После того, как я пять лет верила в одно и то же, я не могла стереть свои мысли и чувства, чтобы принять ее версию истории. Пока нет.
— Я вернусь в воскресенье, но не знаю, останусь ли здесь. Я просто… не знаю. — Я отстранилась, пока она продолжала всхлипывать.
***
В субботу к полудню я прибыла в Хьюстон. Мои бабушка и дедушка пригласили меня на обед. Я сделала храброе лицо и рассказала о том, как мне было весело в Колорадо. Интересная смесь правды и лжи.
По дороге к ним домой после того, как мы вышли из ресторана, я получила сообщение от Фишера.
Фишер: Если ты не умерла, напиши Рори и скажи ей, что ты благополучно добралась до Хьюстона. Только не будь при этом полной задницей.
Я перечитала сообщение три раза, чтобы убедиться в том, что вижу на экране. Фишер называл меня полной задницей или, по крайней мере, частично задницей, поскольку намекал, что если я не напишу Рори, то стану «полной».
Подобно нечистым и греховным мыслям, которые часто приходили мне в голову, но никогда не покидали ее, я набрала свой ответ, зная, что никогда не отправлю его. Отправить его было бы равносильно тому, чтобы сказать его, а я никогда бы не сказал этого никому, даже Фишеру.
Риз: Пошел на хер!
Я улыбнулась экрану, позволив себе насладиться своей храбростью всего несколько секунд, прежде чем удалить сообщение и ответить на него с позиции «Чтобы сделал Иисус».
— Оставайся на своей полосе! — Дедушка посигналил, быстро свернув на обочину, и движением моего большого пальца я отправила сообщение.
Оно отправилось.
— Боже мой, — прошептала я.
— Ты в порядке, дорогая? — Бабушка посмотрела на меня через плечо.
Сглотнув, медленно кивнула, но я не была в порядке. Я была в ужасе.
Мой телефон завибрировал от нового сообщения от Фишера.
Фишер: Я сообщу ей, что ты не умерла.
Я была в недоумении. Ответить? Сказать ему, что это была ошибка? Сделать автокоррекцию? Может быть, мой автокорректор по умолчанию говорит: «Пошел на хер!»?
Я не стала отвечать ему.
Вместо этого я сосредоточилась на бабушке и дедушке, подготовилась к вечеринке, ответила на миллион вопросов о своем лете в Колорадо и легла спать чуть позже десяти.
На следующее утро мы посетили церковную службу и совместный обед. Опять вопросы. Больше фальшивых улыбок и полуправды.
По дороге в аэропорт во второй половине дня я выведала у бабушки.
— Я работаю с одной девушкой. Лесбиянкой. Она такая милая, и ее девушка тоже. Как ты думаешь, это неправильно?
— Конечно, это неправильно, Тереза. В Библии сказано, что противоестественное желание — это мерзость, которая карается вечным огнем. Ты это знаешь.
Я кивнула, скривив губы.
— Ты должна молиться за нее.
— Да, — прошептала я. — Ты считаешь, что это хуже, чем любая другая сексуальная безнравственность?
— Не мне судить об этом, но я знаю, что твою подругу не примут на небесах, если она не прекратит свои действия и не примет Христа как своего спасителя.
— Ну… — Я прикусила ноготь большого пальца. — Говоря это, ты как будто осуждаешь ее.
— Нет. Я просто говорю то, что написано в Библии. Говорю тебе, я не завидую вашему поколению. Все эти ЛГБТ и т. д. и т. п. вышли из-под контроля. Я не понимаю, почему каждый чувствует необходимость выделиться.
— Я… Я не уверена, что дело в том, чтобы выделяться. Что, если дело в том, чтобы соответствовать? Что, если они просто хотят быть самими собой, не считая себя другими, неполноценными или менее достойными? Я просто… размышляю вслух.
— Я беспокоюсь о том, что твоя подруга промывает тебе мозги. Честно говоря, я беспокоилась, что пребывание в Колорадо будет для тебя тяжелым. Я очень надеюсь, что ты не прогуливаешь церковь. Я надеюсь, что ты каждый день проводишь время в Слове Божьем.
Глядя в окно, я пробормотала:
— Да, это так.
Приземлившись в Денвере, я, не спеша села в машину, и отправилась домой. К моему разочарованию, Фишер и Рори сидели на крыльце своего дома, пили пиво, и было уже почти темно.
Рори сдержанно улыбнулась мне, когда я катила свой чемодан по подъездной дорожке.
— Привет, как прошла поездка?
— Это была просто ночевка, почти не поездка, но все было хорошо.
— У них была хорошая вечеринка по случаю годовщины?
Я кивнула.
Все было так неловко. После того, как я оставила Рори в слезах, с неуверенностью в том, прощу ли я ее когда-нибудь, и отправила Фишеру сообщение «Пошел на хер!», я не была уверена, что сказать.
— Я пойду распакую вещи и постираю белье.
— Нужна помощь? — спросила Рори.
— Я справлюсь.
— Ты ужинала?
Я покачала головой.
— Я не голодна.
— Мы с Роуз собираемся заказать пиццу. Мы будем рады, если ты присоединишься к нам.
Я продолжала качать головой.
— Я не голодна. Наслаждайтесь пиццей, — сказала я, лишившись всяких эмоций, и повернулась, направившись в подвал. Пройдя несколько шагов, я снова повернулась к Рори. — Я не знаю, как Бог относится к тебе и Роуз. — Я пожала плечами. — Просто знаю, что последние пять лет я чувствовала себя потерянной. Ложь не защитила меня. И моя реакция той ночью была не совсем на Роуз… или на тебя и Роуз. Я знаю это, потому что у меня было время разобраться в своих чувствах. Это был не папа. Даже не твой арест разрушил нашу семью, а то, что ты пыталась жить не той жизнью… вот что нас разрушило. И, возможно, мне понадобится время, чтобы смириться со всем этим, но я могу себе представить, как это было больно — найти нужного человека в самое неподходящее время. — Мое внимание было приковано к Рори. Если бы я бросила на Фишера хоть один быстрый взгляд, я бы потеряла дар речи.