Зазеркалье (СИ)

— Прости, если я потревожил тебя. Я не хотел навязываться. Наоборот, думал немного помочь тебе проветриться, — сказал он, когда они вдвоем вышли на крыльцо.
— Я такая не из-за тебя. Мне не нравится этот контроль с их стороны. Не бери на свой счет. Спасибо, что приехал, — ответила она, выпроваживая его.
— А ты куда? Опять в тот дом? Можно с тобой? — спросил он, останавливая её.
— Нет, Ксавье… Я должна побыть одна, — категорично отказала она, направляясь в другую сторону.
— Позвони мне… — крикнул он вдогонку, посмотрев влюбленным взглядом. — Или напиши…
Тот дом был особенным. Первое место, где они проводили время только вдвоем, за исключением дома Тайлера, когда его отец был на работе. Именно поэтому то место так много для неё значило. Она аккуратно убрала всё, что там разбросала. Но окно, к сожалению, было не склеить.
— Символично, Тайлер… Мы с тобой разбиты на части и этот дом тоже… Мной… Наверное, это я во всем виновата. Я нас сломала… Я не ценила. Я не верила. Думала, что всё будет, как раньше… А теперь ношу твоё кольцо… И, знаешь, оно такое красивое, — ходила она по комнате и разговаривала сама с собой, разбирая вещи. И, увидев, что повсюду валяются осколки, вспомнила про старую кладовую, где, наверняка, должен был оставаться веник. Света там не было, она открыла дверь, чтобы добавить хоть естественного освещения, и в глаза бросилось красивое, старинное зеркало, что стояло в самом углу. На нём было так много пыли, и почему-то, вопреки всем здравым смыслам, Уэнсдей захотелось сделать его чистым. Словно в этом сейчас заключался смысл её жизни. Она нашла тряпку и принялась тереть его до блеска, пока вдруг не увидела, что оно сияло от чистоты. В этот момент всё внутри успокоилось, словно, наконец, получило удовлетворение. Взгляд замер на нём, и она вдруг осознала, что больше не видит себя. Будто её отражение исчезло, растворилось в воздухе, и она не понимала, что происходит. Страх окутал с ног до головы, и она захлопнула дверь, выбежав из подсобки к выходу. Пять минут она пыталась сообразить, что это было, и единственным объяснением были таблетки.
— Нет, это чушь какая-то. Не может быть, — промямлила она себе под нос, возвращаясь назад. И стоило ей вновь открыть дверь кладовой, как в отражении появился он.
— Дьявол! Черт возьми! — нервно дернулась она, не веря собственным глазам и мечтая вновь убежать, но ноги приросли к полу. — Тайлер?
— Привет, — посмотрел он на неё тревожным взглядом. Его вид был слегка уставшим, но всё равно он был точно таким, каким она видела его в последний раз.
— Как это… Как это возможно? Это правда ты? — задрожал её голос, и она принялась осматривать волшебную вещь. — Что это за зеркало?!
— Это правда я, — подтвердил он, пока она рассматривала отражение. Сама комната была точно такой же. Только вот вместо вместо себя она видела его.
— Докажи, — сказала она, сжав кулаки. — Докажи, что это ты.
Тайлер слегка растерянно улыбнулся. Он знал, что она скажет что-то подобное, ведь его девочка была такой недоверчивой и бдительной.
— Впервые, когда мы с тобой пришли сюда… Я испугался большого паука вон в том углу, и ты смеялась надо мной, взяв его на руки… Ты помнишь это? — спросил он, немного посмеявшись и глядя на нее влажными от слез глазами. — И насчет кольца… Я всё слышал… Рад, что Гомес передал тебе его. Теперь ты хотя бы знаешь…
— Я всегда знала. Всегда, Тайлер, — коснулась она зеркала рукой, ощутив обычную, твердую поверхность, как бы ей ни хотелось почувствовать тепло его тела. — Я не верю, что ты здесь. Я боюсь вновь открыть глаза и проснуться в доме без тебя.
— Я всегда с тобой. Где бы ты ни была. И мне не нравится, что ты так много плачешь… Малыш, я не хотел этого. Я не собирался оставлять тебя, ты должна знать это. Я не думал, что так получится, — сказал он, прикрыв ладонями лицо. Он и сам был весь на нервах. И очень многое не успел ей сказать.
— Что это за место? Где ты находишься? — спросила она, осматривая помещение в отражении. Словно абсолютно всё было также, как и в месте, где она находилась.
 
— Я не знаю. Всё, что я знаю, что здесь нет тебя… Я знаю твою боль. Вижу её и слышу. Но так нельзя, Уэнсдей. Тебе нужно жить дальше, — промолвил он, подходя ближе.
— Я не могу… Я не могу жить без тебя, просто пойми. Представь, если бы всё было наоборот. Я уверена, что тогда ты бы понял, Тайлер… Черт, мне кажется, я схожу с ума, — опустила она глаза, сев на колени и ладонями коснулась зеркала. — Я так хочу обнять тебя. Так хочу…
Тайлер нахмурил брови и сделал тоже самое, сев напротив.
— Поверь… Я знаю. Ведь я люблю тебя больше всего на свете. И я тоже так хочу тебя обнять… Но это невозможно, Уэнс. Пожалуйста, — провёл он рукой по её отражению. — Живи… Пожалуйста. Ради меня. Эти пять лет для меня были всем. Такой радостью, которой не делятся, такой любовью, о которой пишут книги. Я любил и люблю тебя настолько сильно, что каждый раз, когда ты плачешь, моё сердце выворачивает наизнанку, хотя я думал, что чувствовать после смерти невозможно. Но оказалось, что это не так… Я прошу тебя. Ты нужна родителям… У тебя есть будущее. У тебя всё впереди.
Из её глаз текли слезы, она не могла слышать это, задыхаясь и уткнувшись лбом в это зеркало.
— Пожалуйста, прекрати, пожалуйста. Я прошу тебя, прекрати. Не говори так… Не говори мне про будущее. Оно мне нахрен не нужно без тебя. Я не смогу так жить. Я уже не могу. Три недели… Тебя нет три недели, а ощущение, что целые годы. Меня разрывает на части, только когда я подумаю о том, что вернусь домой, а тебя там нет. Я растворяюсь в этой боли, как в кислоте, Тайлер. Каждый день. И мне больно говорить это, — сквозь слезы всхлипывала она хриплым голосом, который уже полностью сломался. — Но я не стану это слушать. Ведь, когда тебя нет, моё сердце не бьется.
— Уэнсдей… Малышка. Вспомни, как мы поехали в горы кататься на сноубордах вместе с группой. Ты помнишь это? Ты помнишь, что ты говорила тогда?
— Это другое, Тайлер!!! Совсем другое, и не сравнивай эти вещи, — сорвалась она на него, глядя в его зеленые, печальные глаза.
— Но это — правда. Ты сказала, что не сможешь кататься на этом и даже не собираешься пытаться. А уже через два часа поехала с самого высокого склона, и тебя было не оттащить. Дай себе шанс и в этот раз. Потому что я уже умер, и я уже не вернусь, — сказал он грубее, чем хотел, и она совершенно размякла, расплакавшись и нервно всхлипывая, пытаясь говорить сквозь ком, от которого болело горло.
— Ты… Это нечестно… Нечестно, — задыхалась она, сидя на полу. — Ты не всерьез. Ты же любил меня. Как ты можешь так говорить… Я не понимаю.
— Уэнс, я и сейчас люблю, — сказал он, вырисовывая на зеркале её очертания. — Ты не представляешь, как сильно. Как мне плохо от твоей боли. Я так скучаю по твоим губам. По этим глазам, в которых я каждое утро искал своё спасение…
Она не прекращала лить слезы, слушая его. Представляя, что он здесь и сейчас прижмет её к своей груди, как раньше.
— Если бы я только мог… Я бы сделал всё, чтобы вновь засыпать с тобой. Чтобы делить с тобой каждый миг. Как было раньше, — смотрел он на её мраморную кожу.
— Но я не могу…
Эти слова вызвали в её голове диссонанс. Тысячи идей посетили её воспаленный ум в этот момент.
— Но… Вдруг, можешь? Может… Это возможно… — задумалась она, вытирая щеки. — Если это реально, Тайлер… Почему мне сразу не пришло это в голову?! Может, я смогу вытащить тебя…
— Уэнсдей, не говори глупостей. Не надумывай себе, — пытался он остановить её, чтобы ей было не так больно после разочарования. Ведь он знал — тот, кто умирает должен оставаться мертвым. Таков закон природы. И так нельзя. Шутки со смертью опасны для всех.
— Тайлер… Я должна попытаться. Должна. Ради нас. Я просто не смогу знать, что не сделала, — загорелись её глаза в нетерпении, и она положила руку на его отражение. — Ты ведь веришь мне?
— Конечно, верю, маленькая моя… Но это неправильно. Жизнь дана лишь раз, — сказал он, представляя, как касается её лица.