Жуткие приключения в империи (СИ)

Вот ставлю метлу, которой не пользуюсь, на то, что он уже представлял себя в карете, где навешана растяжка с надписью «просветитель масс». Хмыкнув, я отвернулась и собиралась было направиться в лес, как вдруг прямо перед собой заметила кудрявого мальчишку лет тринадцати в простой хлопковой рубашке, который смотрел на нас с открытым ртом.
— О, ребенок, ты здесь откуда? — поинтересовался напарник.
— Бадька с собой коров пасти взял, — произнес мальчик после запинки. — а вы из будущего, да?
Мы переглянулись, оглядывая идентичные черные костюмы, поверх которых был натянут облегченный бронежилет. Между прочим, последняя разработка ученых «Реального волшебства», которой они очень гордились. Все прочие же предпочитали молчать на тему того, что новшество это уже веков как несколько существует. Мало ли, ученые натуры тонкочувствующие, обидятся еще. Ну и в целом была надежда на то, что функционал бронежилетов чуть-чуть, но все же обширнее их аналогов.
— Да, — выдал Игнат, подмигнув ребенку. — но никому ни слова, а то нарушится цепь важных событий и будущее изменится. Обещаешь молчать? Или надо тебе память стереть для подстраховки? — нарочито грозно поинтересовался напарник.
Мальчишка активно замотал головой, все видом доказывая, что тайна останется с ним. Игнат сделал вид, что столь ярая реакция мальчика его полностью устроила, и собрался было идти к лесу, как вдруг мальчишка начал дергать его за рукав, приговаривая:
— Дядька, а, дядька! Не ходили бы туды, страшное место, говорют. Мне бадька мой еще когда в пеленках я был, сказывал, что страшные дела там происходют.
— Вот как, — нахмурилась я, кинув взгляд на затихшего напарника. — и какие же?
— Да вот, бывало, идет охотник какой удалой, молодой да сильный, в лес. Уж и не знамо, что там происходит, да только выходит он оттуда седой, да несется так, что вперед себя кубарем скатывается. А при нем ни ружья его, ни припасов. Зато над всей деревней смех стоит заливистый такой, а откуда доносится — оно и не ясно. Или еще было дело, корова ушла у соседа дядьки моённого. Хорошая буренка такая, молодая, всю семью кормила. Уж тоже не знамо как, а сама отвязалась по ночи и ушла сквозь заборы-колья. Нашли ужо только через дня три в лесу, косточки одни и остались.
Пока мальчик стоял и рассказывала местные байки, взгляд мой блуждал по его одухотворенному лицу. Вот вроде страшные вещи рассказывает, а глаза горят, интересно ему. Да и в целом вид он имел, скажем так, разбойничий: рубаха завязана небрежно, вырез глубокий, глаза раскосые и хитрые, весь взъерошенный какой-то, а обувь…Обуви не было. Ни ботинок, ни сапог, ни лаптей каких. Босиком стоял ребенок, причем что-то в строении его ног вызывало лично у меня вопросы.
— Ты, малец, за нас не беспокойся. — хмыкнул Игнат, хлопнув парнишку по плечу. — Мы любого черта одолеем, напарница моя вон вообще ведьма потомственная. Так что если и бояться кого, то нас.
Мальчик ему на это ничего не ответил, а мы с Игнатом двинулись вперед. На краю опушки, переходящей в лесу, я невзначай обернулась и едва не вздрогнула — мальчик стоял, не сводя с нас пристального, совершенно не детского взгляда. Сделав вид, что меня ничего не смутило, я помахала ребенку.
— Игнат, — тихо позвала я, когда за нашими спинами осталось несколько сосен. — не подросток это был, а нечисть какая-то.
— Ну я так и понял по взгляду твоему, — отозвался он невозмутимо, уверенно вышагивая в поисках избушки ведьмовской. — чего с его ногами было-то? Кто это?
— Да черт его знает, может местная разновидность какая. — хмыкнула я. — А ноги его странными тебе не показались? Я все смотрела, а понять не могла. Вроде и пальцы все, и кость правильная, а…
— Пяток у него нет.
— Точно, — кивнула я. — тогда беспятый, получается. Анчутка, то есть. Маленький злой дух, селится в болотах, омутах, прудах и прочих водоемах, не занятых русалками. Сильный, может менять форму и становиться невидимым. Согласно легендам и фольклору, боится железа и соли.
— Значит, много времени избавиться от него не займет, — хмыкнул напарник, демонстративно извлекая из кармана пистолет с пулями из специального металла с примесью соли.
 
— Только вот анчутки существа древние и избавиться от них очень сложно. Если они место облюбуют, то не уйдут. Раньше, если они каким-то образом селились в чужих домах, то вариантов было два: съехать или съехать и сжечь дом, а пепел посыпать солью. Я вот это к чему, Игнат, если он здесь живет давно, то запросто мог застать нашу ведьму. От него не избавляться надо, а разговаривать.
Тем временем мы все дальше заходили в чащу. Лес становился гуще, деревья объемнее, кусты выше. Идти становилось тяжелее, поэтому нам с напарником пришлось выстроиться друг за другом и идти, уворачиваясь от веток и коряг, норовящих возникнуть под самой ногой.
— И что ты предлагаешь? — обернулся ко мне Игнат как раз вовремя, чтобы удержать от позорного падения с пенька, оборвавшегося так же неожиданно как и начался.
— Я попробую его вызвать, а ты погуляешь где-нибудь. Не любят анчутки магов.
— И чего мы всей вашей нечисти лесной сделали, что они нас избегают? — фыркнул маг. — То домовые не выходят, то водяные прячутся, теперь вот и беспятые туда же. Вы, ведьмы, чего-то им про нас плохое рассказываете?
— Ага, ликбезы каждый вечер проводим на тему того, почему магов нужно избегать. Сам-то веришь? У вас, магов, за времена гонений репутация сложилась нехорошая. Вот все и предпочитают избегать.
— Хорошо, — кивнул напарник. — а как ты его вызывать-то планируешь? Ритуал какой нужен, круг меловой?
— Нет, анчутка на имя свое приходит. Он уже и сейчас где-то вокруг нас, разговор весь слышал наверняка.
Маг от моих слов неприятно поежился, поведя плечом. Все же сложно магам с духами общаться, не в их природе они. Магам бы все побольше да по разрушительнее, чтобы наверняка, а нечисть духи в основной своей массе мелкие, да пакостливые. Да только много их и древние они, еще задолго до всех нас на этих землях жили, а потому считаться с ними нужно.
Пока я свои думы думала, напарник уже и вывел нас к полянке, окруженной величественными соснами. А в центре поляны этой стояла избушка, которой курьих ножек разве что и не хватало. Дом был из тяжелых, темных бревен, поросших мхом, окошки, где не было стекол, смотрели на нас темными провалами. Двускатная крыша, некогда имевшая веселый зелененький цвет, выцвела, а в просветах, кажется, свили себе гнезда птицы. У домика стоял справный большой стол, где все еще лежал таз, почерневший и прохудившийся.
Дом был старый, да только сразу чувствовалась — ведьмовской. Энергия от него шла сильная, словно внутри работал телевизор, а свет от экрана просачивался наружу.
— Чего скажешь? — поинтересовался напарник.
— Ведьмы мы здесь не найдем.
— Ну ничего себе, какая наблюдательность. — фыркнул Игнат. — Я тебе говорю, там не рванет ничего, если я во внутрь зайду? Волшбой здесь фонит, как от ядерного реактора. Причем древней такой, не сказать, что темной, но и светлого ничего нет.
— Потому что ведьмовской дом это, Игнат, святилище почти. Ведьма та здесь магии училась, в силу вошла и в первый раз в людях разочаровалась. Сильные эмоции пережила, триггер по-современному, а остаточные элементы от выброса избушка в себя приняла. Разумная она почти.
— Какие предложения? — деловито поинтересовался маг. — Очистительный огонь?
— Да вы, батенька, не иначе как инквизитором в прошлой жизни были. — отмахнулась я. — Ничего делать не надо, заходим. Если избушке чего не понравится, она нам даст знать. Ну ты бы лучше готовился группироваться, так, на всякий случай.
На этой жизнеутверждающей ноте мы поднялись по старым, скрипучим ступенькам и оказались в небольшой комнатке, служившей по всей видимости кухней. С одной стороны здесь стояла лавка со столом, с другой — печка, где подвешенными за веревку сушились травы. Веревка та давно истлела и держалась на честном слове, а сам пучок с травами рассыпался бы от одного сильного дуновения ветра. На полу лежал полуистлевший вязаный ковер, а в уголке висела полочка, где расставлены были деревянные фигуры боков.