Зеленый король
А самое существенное — отныне он работал вместе с Довом Лазарусом.
— 10 -Джип вел человек по фамилии Хармонд. Достаточно было заменить "е" на "а" в его настоящей фамилии, чтоб она зазвучала на английский манер. Он сражался в рядах британской армии в Африке и Италии; входил именно в ту часть из четырехсот человек, которая под командованием майора Либермана целых десять дней оказывала в Бир-Хакейме — соседями были Свободные французы — сопротивление итальянской дивизии «Арьете» ценой потери семидесяти процентов личного состава. На нем был английский мундир — мундир Шестой воздушно-десантной дивизии. Для своих британских начальников он находился в законном отпуске.
Рядом с ним сидел Дов Лазарус с майорскими знаками отличия. Сзади — Реб Климрод, тоже в форме, с нашивками капрала, положив ноги на холщовые мешки с Взрывчаткой. За джипом следовал грузовик, где сидели пятнадцать человек; а также шофер и офицер, гордящийся своими роскошными рыжими усами. Десять из пятнадцати, переодетые арабами, были в наручниках; пятеро других, в военной форме и касках, играли роль охраны.
В двухстах метрах от полицейского поста Хармонд по знаку Лазаруса притормозил и остановил джип. Однако грузовик проехал дальше.
Место называлось Ягур и находилось почти на полпути между Хайфой и Назаретом; к югу тянулась равнина Эшдрелона, на северо-западе высились отроги небольшой горной гряды Тират-Кармель. Пост полиции представлял собой трехэтажное, почти квадратное строение, огороженное двумя рядами колючей проволоки. Четверо часовых стояли у входа, а четверо других расположились на крыше, за стенкой из мешков с песком. Внутри здания в принципе должно было находиться человек двадцать солдат, а также гражданских полицейских, наверняка вооруженных. Было три часа ночи 1 марта 1946 года.
— Прошла минута, — сказал Лазарус.
Место, где в темноте остановился джип, было прямо на; против въезда на пост. Они видели, как к нему подъехал грузовик, остановился. Сидевший рядом с водителем усатый офицер вылез из кабины, о чем-то переговорил с сержантом на пропускном пункте. Должно быть, он убедил сержанта, ибо тот утвердительно кивнул. Грузовик проехал в первую защитную зону, мнимая охрана высадила мнимых арабских пленных, которые прятали под бурнусами автоматы.
Вся группа вошла в здание.
— Две минуты, — сказал Лазарус.
Хармонд приблизительно знал, что при благополучном стечении обстоятельств должно было произойти внутри поста. Диверсионный отряд «Иргуна», проникший на пост, без сомнения, сейчас был занят уничтожением англичан: сперва на первом, потом на других этажах. И делал это совершенно беззвучно, чтобы не вызвать ни у кого — особенно у часовых на крыше с их батареей пулеметов — тревоги. Потом они опустошат склад оружия, освободят пленных, и на пороге появится мнимый офицер с рыжими усами, снимет фуражку, подавая сигнал, и он, Хармонд, должен будет подъехать, поставить джип перед входом на пост, чтобы высадить здесь сопровождавших его мужчин (ему не были известны даже их фамилии — он узнал их позже; Хармонд лишь знал, что они были так нагружены взрывчаткой, что ее вполне хватило бы, чтобы поднять на воздух полгорода).
— Три минуты. Они задерживаются…
Голос у Лазаруса был веселый. Хармонд, держащий руку на переключателе скоростей, готовый по первому сигналу рвануть с места, мельком взглянул на него. После чего в переднем зеркале отыскал позади себя худое и невозмутимое лицо другого. Он вспоминает, что был потрясен абсолютным спокойствием их обоих, а также разительным несходством этих двух соратников по борьбе, образующих единое целое; один — маленький и плотный, уже в возрасте, а другой — совсем юный, очень высокий, со светлыми, какими-то мечтательными глазами.
— Внимание…
Предупреждение, высказанное Лазарусом на удивление спокойным голосом, прозвучало за секунду до того, как произошли два события, которые сразу опрокинули все их расчеты. Сперва справа, в сотне метров от них, на Назаретской дороге появились два вездехода, и почти одновременно из здания поста послышались крики, завыла боевая тревога, потом затрещали первые выстрелы. Затем, как всегда, все развернулось мгновенно. Полученные Хармон-дом инструкции были четки: в случае серьезного инцидента отступать, удирать. Хармонд включил задний ход, уже готовясь развернуться…
— Погоди…
Тяжелая, поросшая рыжими волосами лапа Дова Лазаруса, легла ему на запястье — Лазарус улыбнулся.
— Смотри, малыш, — сказал он. — Наших блокируют вездеходами. Они не смогут оттуда выбраться.
И две бронированные машины действительно резко Прибавили скорость; заняв позицию у самого входа на пост, в котором теперь шла яростная перестрелка. Хармонд заметил одного из мнимых арабов, который выбежал из здания, но короткая очередь из пулемета на крыше скосила его на месте.
— Полностью блокированы, — повторил Лазарус, расплываясь в улыбке. — Реб? Ты пойдешь со мной, малыш?
«У меня не было ни малейшего понятия о том, что они намеревались делать, — рассказывает Хармонд. — Я даже не могу сказать, хватило бы у меня храбрости, зная об этом, пойти вместе с ними. Но оба были необыкновенно спокойны. Лишь позднее я понял, что они как бы выпендривались друг перед другом. И что оба были сумасшедшими».
Хармонд остановил джип точно между вездеходами.
— Так дело лучше пойдет, — сказал Лазарус, который вылез из машины и с весьма довольным видом кивнул головой людям в вездеходах, что не без изумления смотрели на него, спрашивая себя, откуда, черт побери, он мог здесь взяться.
— Отличная работа, — продолжал он, слегка имитируя ирландский акцент. — Вы их крепко прижучили, этих мерзавцев. Держите эти ворота под прицелом и не дайте выйти никому. Но я постараюсь взять их живыми.
Прямо у его ног часовой наружной охраны распластался на земле, выставив вперед автомат, едва заслышав первые выстрелы.
— Разве сейчас время сиесты, мальчик? Встань и займи лучше позицию вон на том углу. Насколько я помню, там есть другая дверь, через которую могут попытаться ускользнуть эти ублюдки. Прикрой ее. Кто из офицеров на ночном дежурстве?
— Лейтенант Парнелл, — ответил молодой солдат, подавленный этим напором саркастической властности.
— Скажите на милость, — прокомментировал Лазарус — еще один ирландец! Я всегда спрашиваю себя, что бы Империя делала без нас.
Он обернулся и, приветливо помахивая рукой расположенным на крыше часовым, чей пулемет крутился в поисках целей, обратился к Ребу Климроду:
— А чего вы ждете, Барнс? Сделайте милость, выньте свой зад из джипа и подойдите ко мне…
Совершенно невозмутимо он миновал первый ряд рогаток и пошел вперед, к зданию, где по-прежнему трещали, автоматные очереди. Как часто бывает, в перестрелке возникла пауза, и Лазарус ею воспользовался.
— Парнелл! — крикнул он. — Мы их заперли здесь, но я хочу взять их живьем! Слышите, Парнелл?
В ответ горстка нуль вонзилась в землю почти в метре от его ног, но не задела Лазаруса. И Хармонд понял: с одной стороны, эту очередь дали его товарищи из «Иргуна», блокированные на первом этаже, а с другой, они узнали Лазаруса по голосу и фигуре.
В окне первого этажа появилась голова; это был молодой офицер в рубашке, с всклокоченными волосами, который размахивал пистолетом, Лазарус дружелюбно ему улыбнулся.
— Лейтенант Парнелл! Я майор Коннорс. Да хранит Господь Ирландию. Эти ублюдки в наших руках. Надо лишь убедить их в этом. Сейчас я обращусь к ним на их тарабарском наречии. Попросите, пожалуйста, ваших людей прекратить эту учебную стрельбу.
И он сразу же, без передышки, заговорил на иврите, по-прежнему крича очень громким и зычным голосом, отмеченным больше обычного ирландским акцентом. Он ничем не рисковал в случае, если в английском гарнизоне нашелся бы кто-нибудь, способный его понять. Обращаясь к людям из «Иргуна», он предлагал им сдаться немедленно, сложить оружие. Сказал, что сейчас зайдет к ним, что у них нет ни малейшего шанса выбраться живыми, если только они не сдадутся в плен; лишь тогда он лично гарантирует им статус политических заключенных.