Зеленый король

— Конечно, — с самой изысканной улыбкой согласился Реб Климрод. — Каждый член административного совета банка «Хант Манхэттен» имеет право предложить банку операцию на сумму не выше пятидесяти миллионов. Сегодня цена моего участка — восемь миллионов. Завтра она дойдет до девяти, в понедельник — до десяти. Постройка небоскреба в шестьдесят этажей будет вам стоить примерно сто двадцать миллионов долларов. Я вам предлагаю следующее: ровно через два часа и тридцать четыре минуты я вернусь в ваш кабинет. Я представлю вам письмо одного банкира, которого вы знаете лично. В нем он сообщит вам о своем обязательстве выкупить у вас здание на Пайн-стрит, 18, но при том условии, что вы купите мой участок и приступите к строительству небоскреба. Готовы ли вы в таком случае приобрести мой участок? 
— Я все понял, — сказал Диего. — Ты продаешь за восемь миллионов этому типу земельный участок, за который два часа назад заплатил четыре миллиона. Но если учесть, что из этих 4,7 миллиона ты заплатил только 235 тысяч, которые, кстати, дал тебе в кредит банк [39], то чистая прибыль — 3,3 миллиона долларов. Вычитаем 235 тысяч долларов и прочие расходы — остается три миллиона. Не будем мелочиться. Сверх этого ты еще получишь комиссионные от продажи участка на Пайн-стрит, 18. Не выкладывая ни цента из своего кармана. Я радуюсь и восторгаюсь. 
— Ты совершенно ничего не понял, — сказал Реб. 
Следующая встреча состоялась на Бродвее, в доме № 165. Десять минут ходьбы пешком. Это уже было четвертое деловое свидание за день. Оно, как и все предыдущие, было организовано Хазендорфом и назначено на два часа тридцать минут, 
Председатель административного совета «Коммершиал энд индастриал бэнк оф Нью-Йорк» Гарви Барр был тучным, краснолицым и терпеливым человеком. Он внимательно выслушал Реба Климрода, ни разу его не перебив, а затем, когда наконец Реб умолк, спросил, словно хотел убедиться, что все понял правильно: 
— Первое — вы мне говорите, что «Хант Манхэттен» не намерен покидать Уолл-Стрит; второе — вы утверждаете, что этот банк, наоборот, собирается обосноваться на Пайн-стрит, напротив своей нынешней резиденции, в небоскребе, который он собирается построить; третье — что для этого «Хант» купит ваш земельный участок; четвертое — что мы проявляем интерес к тому, чтобы его выкупить или хотя бы дать поручительство о выкупе здания по Пайн-стрит, 18, и обосноваться там, как только «Хант» съедет оттуда; пятое — что этот переезд произойдет лет через шесть, когда построенный небоскреб будет готов к эксплуатации, это в лучшем случае; шестое — что, следовательно, мы должны отказаться от своего намерения перебраться в «мидтаун», в отличие от наших прежних планов, по двум причинам: мы рискуем оказаться там одни, как последние кретины, а наш отъезд приведет к падению стоимости капиталовложений в недвижимость, большая часть которых на Уолл-Стрит принадлежит нам; седьмое — что, наоборот, наше заявление о том, что мы приняли решение остаться на прежнем месте, приведет к удорожанию этой недвижимости; восьмое — что вы располагаете семью зданиями, подлежащими продаже, обмену или переобмену, в результате чего шесть-семь других банков и финансовых учреждений наверняка тоже переедут, если «Хант» и мы затеем это дело; девятое, к последнее, — что к должен вручить вам письмо, в котором возьму на себя обязательство от имени банка купить участок на Пайн-стрит, 18, как только он будет свободен — через шесть или семь лет, ко тем не менее при условии, что мы также получаем гарантии, что «Хант Манхэттен» не сбежит в «мидтаун», что он приобретет ваш участок и возведет там здание стоимостью не менее ста миллионов долларов, где будут размещены все его отделы к штаб-квартира… 
— Короче говоря, — сказал Реб, — именно в этом смысл моего предложения. 
…Диего Хаасу второй раз в этот день пришлось бороться с чудовищным приступом смеха, 
— Сигару? — предложил Барр. 
— Спасибо, не курю. 
— Может, виски? 
— Нет, благодарю. Барр покачал головой: 
— Должен вам сообщить неприятную новость. Этот дом № 165 на Бродвее, где мы сейчас с вами сидим, не принадлежит нашему банку. Наш договор об аренде предоставляет нам право распоряжаться им еще три года. Срок аренды истекает 30 июня 1953 года. Мы не раз пытались добиться пролонгации аренды. Но тщетно. Владелец наотрез отказался. Иначе говоря, мы не можем ждать шесть лет, а тем более семь или восемь, когда «Хант Манхэттен» освободит помещение на Пайн-стрит, 18. Нам необходимо переехать до 30 июня 1953 года. Вы думаете, «Хант Манхэттен» управится к этому сроку? 
— Нет. 
— Неужели вы думаете, что мы окажемся такими идиотами, которые один раз будут переезжать в июне 1953-го, а потом второй раз через три-четыре года? 
— В этом, разумеется, нет никакого смысла. 
— Видите, вы согласны со мной. Ваша операция невыполнима, Кимрод. 
— К — Л — И — М. Климрод. Разрешите показать вам кое-что, мистер Барр. 
Он кивнул Берковичи. Тот подошел н разложил на письменном столе бумаги. 
— Имя владельца дома, мистер Барр, Черчилль. Джеймс Эндрю Черчилль. Я с ним вчера встречался. Он согласился продать мне свое здание. Перед вами заверенное у нотариуса обязательстве совершить эту продажу. Не согласитесь ли вы в данных обстоятельствах взять на себя обязательство выкупить дом № 18 по Пайн-стрит, принимая во внимание то дополнительное и безусловное обстоятельство, что самое большее через год я зам представлю доказательства, что владельцем вашего дома являюсь я и в качестве такового, в свою очередь, дам гарантию продлить вашу аренду до того дня, когда вы сможете переехать в здания, принадлежавшие прежде «Хант Манхэттен»? 
В понедельник, 18 октября, «Хант Манхэттен» — его представлял тот, кому предстояло стать глазным акционером и самым влиятельным управляющим, Дэвид Феллоуз — купил опцион на участок, расположенный напротив своего учреждения. При условии внесения депозита, эквивалентного десяти процентам его стоимости, то есть восьмисот тысяч долларов. 
В тот же день Реб Климрод внес такую же сумму на счет в Ньюаркском банке, том самом, что предоставил ему первую ссуду в 30 000 долларов на покупку грузовиков а мотоциклов и вторую — в размере 235 тысяч долларов. 
Благодаря этому депозиту и на основании опциона, взятого «Хант Манхэттен», Реб смог получить права, то есть выплатить собственный опцион за участок, а значит, действительно его купить посредством краткосрочной ссуды в четыре миллиона пятьсот тысяч долларов, которую ему предоставил тот же Ньюаркский банк. 
Итак, он действительно смог продать земельный участок Дэвиду Феллоузу — сделка состоялась 26 октября — и: в итоге полностью выплатить Ньюаркскому банку все полученные в нем ссуды. 
Чистая прибыль, полученная Ребом Климродом от его первой финансовой сделки, составила 2 920 000 долларов, и осуществил ее Реб не за двое суток, как предполагал обожавший Короля аргентинец, а за девять дней. 
Но лишь после этого — и только после этого — и началось настоящее сумасшествие. 
— 22 -
Чтобы понять операцию на Уолл-Стрит, надо учитывать четыре момента: 
— вся подготовительная работа заняла два месяца; 
— Реб Климрод проводил ее, одновременно организуя десятки других, очень разных предприятий не только в Нью-Йорке и Соединенных Штатах. Для него это было очередным сеансом одновременной игры в шахматы; 
— Реб Климрод, как обычно, работал один, полагаясь лишь на собственную память. Он создавал компании (всего двадцать девять), большинство которых ликвидировались сразу же, как только они выполняли свои задачи. И он пользовался услугами многих людей, среди которых самое видное место занимал Дэниэл Хазендорф; но никто из этих людей никогда не имел полной картины положения дел;