Зеленый король

Он поднял руку. Два итало-американца перешли через улицу и заняли свои места. Реб вымыл руки, снял фартук и пилотку. И сказал, обращаясь к молодой женщине:
— Кофе?
— Меня зовут Диего, — представился Диего. — Я очень симпатичен и мил.
— Я еще не завтракала, — ответила она. — Думаю, чашечка кофе не помешает.
Они с Ребом глядели друг другу прямо в глаза.
— Ты идешь с нами, Диего? — спросил Реб. Но это был не вопрос, а приказ.
Аргентинец последовал за ними. Они пошли пешком до Нассау-стрит. Там был французский ресторан.
— Закрыто, — сказала она.
Он щелкнул пальцами, ему открыли. Внутри, в центре зала, возле единственного, но огромного, роскошно сервированного стола выстроилась при полном параде прислуга.
— Не желаете ли тосты вместе с кофе? — спросил Реб.
— С удовольствием, — ответила она,
Она не сводила с Реба глаз. Они втроем сели за стол.
— Как я только что вам сказал, — продолжал Диего, — меня зовут Диего; я крайне интересный человек. У меня очаровательная манера беседовать. С этим я ничего поделать не могу, это — дар божий.
— Вы наводили справки обо мне? — поинтересовалась она.
— Да.
— Справки о всех сторонах моей жизни?
— Единственно в банковском и финансовом областях.
— А в других сферах?
— Это запретная тема, — сказал он. — Что касается всего прочего, то я предпочитаю заниматься ими лично.
— Я достаточно для вас богата?
— Полагаю, мне придется удовлетвориться тем, что есть.
Им принесли кофе, чай, шоколад, тосты, масло, около сорока сортов варенья, а также разнообразно приготовленные яйца, сладкую картошку, бекон, сосиски, почки… На столе скапливалось необычайное количество серебряных подносов. Она спросила:
— А внешне я вам подхожу?
— Вполне, — тихо ответил он. — Все отлично. Просто ничего не скажешь.
— Позвольте, я налью вам кофе?
— Да, пожалуйста, спасибо,
— Я тоже выпью чашечку. — сказал Диего. — Чуть-чуть, если уж вы так хотите. Может, съем яичко или два. Но только не сосиски. С некоторых пор они мне дико надоели.
— Разрешите представить вам Диего, — сказал Реб. — Этого типа, что сидит от вас справа, а от меня слева, зовут Диего.
— Очень рада, — сказала Чармен, не поворачивая головы. — Здравствуйте, Диего. А вас я как должна называть? Реб?
— Реб.
Она отхлебнула глоток кофе, отщипнула крошечный кусочек торта; Реб тоже сделал глоток кофе.
— Ресторан к вашим услугам.
— Не сомневаюсь.
— Хотите что-нибудь еще?
— Смотря по обстановке. Я делаю лишь первые шаги.
— Вы уже продвинулись довольно далеко.
— Я тоже так думаю.
— Но дойти до цели иногда бывает нелегко. Молчание. Затем она сказала:
— Ваш друг Диего очень любезен и мил. А если говорить о его беседе, то она просто восхитительна,
— Это дар божий, — подтвердил Диего с набитым ртом.
Опять воцарилось молчание. Реб Климрод пошевелил пальцем, и все официанты мгновенно исчезли, растворившись в служебных помещениях. Она откинула голову на спинку стула, потом опустила ее, вновь подняла и опять посмотрела на него; посмотрела как-то очень значительно:
— Как все это странно, правда?
— Да, — согласился Реб. — Очень странно. И совершенно неожиданно, главное.
Он поднялся, протянул ей руку. Она подала ему свою. Они вышли на Нассау-стрит.
— Я с вами? — спросил Диего.
— А почему бы нет? — переспросил Реб.
Он не выпускал руку Чармен.
Диего уже предчувствовал, что у Чармен Пейдж с Ребом Климродом дело просто так не кончится.
Пара рассталась, словом не обмолвившись, даже не взглянув друг на друга. Она села в такси и уехала. Реб пошел прямо к Бруклинскому мосту, двумя пальцами держа за спиной свою кожаную с меховым воротником куртку. И Диего, сначала опешив, должен был догонять его.
Сейчас Диего довольствовался тем, что шагал рядом с Ребом, в очередной раз проклиная его привычку вышагивать по Нью-Йорку или другим городам своей размашистой походкой — «у меня ведь такие маленькие ножки!» — стуча по асфальту каблуками так, словно он хотел навсегда впечатать свои следы.
Только когда они подошли к Бруклинскому мосту, Диего осмелился спросить:
— В чем дело? Ответа не последовало.
— Ты встретишься с ней снова? — рискнул даже осведомиться Диего.
— Не знаю. Диего, послушай! Прошу тебя, не говори мне больше об этом.
Диего Хааса удержало тогда лишь то, что «безумные, полные новизны, чудесные гонки» не прервались; и этого оказалось достаточно для его счастья.
— 25 -
— В сентябре прошлого года я вам сказал, что однажды вы мне понадобитесь в качестве адвоката. Это время пришло, Дэвид.
Сеттиньяз не понял его:
— Но я и так адвокат. Что вам мешает стать моим клиентом?
— Вы адвокат, работающий у Уиттакера и Кобба. Мне хотелось бы, чтобы прямо с сегодняшнего дня вы открыли собственную контору, единственным главой которой и будете. Под моим контролем.
— Мне всего двадцать семь лет, Реб.
— А мне еще нет двадцати трех. Погодите, я хотел бы кое-что вам показать…
Из своей неизменной холщовой сумки (сам ее вид заставлял Сеттиньяза содрогаться) он достал письмо.
— Прочтите.
Письмо было подписано лично Дэвидом Феллоузом из банка «Хант Манхэттен». В нем говорилось об открытии кредитной линии на предъявителя, Реба Михаэля Климрода, сумма предоставленного кредита — пятьдесят миллионов долларов.
— Боже праведный, — воскликнул изумленный Сеттиньяз; у него перехватило дыхание.
— Но это еще не все, Дэвид. Я, конечно, мог бы получить аналогичное обязательство и от Гарви Барра. Или от двух-трех других банков, хотя и в меньших размерах. Дэвид, я рассчитываю, что вы согласитесь работать в одиночку, то есть будете нести личную ответственность за все. Вы будете располагать полной свободой, чтобы подбирать опытных людей, присутствие которых рядом сочтете необходимым. Но вы один, только вы, будете знать мою фамилию, будете знать, что за всеми фирмами, под чьим прикрытием я действую, стою я. Я, разумеется, готов вас финансировать.
— У меня нет такой проблемы, и вам это известно. — Сеттиньяз отхлебнул остывшего чаю. И спросил: — И вы будете единственным моим клиентом? Исключительным?
— Необязательно. Но я должен обладать приоритетом над всеми. Я рассчитываю загружать вас таким количеством работы, что вам даже в голову не придет подыскивать себе других клиентов.
— Вы по-прежнему намерены работать совершенно анонимно? О, Господи, мне даже неизвестно, чем вы занимаетесь, я не знаю, почему такой человек, как Дэвид Феллоуз, питает к вам столь громадное доверие! В конце концов вы можете оказаться одним из представителей мафии!
Реб улыбнулся:
— Не правда ли, эта идея часто приходила вам в голову?
— Да, — признался Сеттиньяз.
— Принимайте мое предложение, и я посвящу вас во все мои нынешние и будущие дела.
— Значит, вы до такой степени доверяете мне?
— Доверяю в той мере, в какой обычно доверяют человеку. Ведь мы с вами встречаемся много месяцев, по три часа каждую неделю. — На лице Реба опять появилась улыбка: — И я снова навел о вас справки.
— Даже так?
— Да, так.
Его серые глаза пронизывали Сеттиньяза насквозь.
— Дэвид, с финансовой точки зрения я никогда не иду на риск, если у меня нет средства его избежать. Но работа с вами особо большого риска не представляет. Вы принимаете мое предложение?
— Я об этом совсем не думал, — с полной искренностью признался Сеттиньяз. — Затем он переспросил: — К чему эта полная анонимность? И этот ваш наряд? Я ненавижу эту чертову сумку!
— А мне она нравится, — сказал Реб, улыбаясь. — И я не испытываю никакого желания видеть свои фотографии в газетах. Так же, как я не желаю иметь дом или что-либо другое в том же роде.
— Вы стоите немало миллионов долларов. И это в двадцать три года!