Пионер – ты в ответе за всё!

А я сделал себе заметочку поискать автора, ведь в моей реальности он только в этом году начал свою творческую деятельность, до этого актерством занимался. А ну как и вправду найду, будет приятно продвинуть настоящий талант, а не воровать чужие песни. Собственно, поэтому я больше ничего из его репертуара кумовьям и не отдал.
Отбой наступил, как и положено, в двадцать два ноль-ноль, и я не особо парясь завалился спать. Ну точнее сделал вид, а сам кемарил вполглаза. Но никто в мою сторону даже не дергался, хоть пару раз сидельцы вставали то воды попить, то до параши сходить. Так что утром я не то чтобы совсем был не выспавшийся, но не сильно бодрый. И очень удивился, когда меня со всеми остальными отбывающими сутки ареста погнали на общественные работы, но возмущаться не стал. Мало ли, может, получится слинять или позвонить Тихомирову. Не думаю, что нас будут держать под строгим конвоем. И тогда мы повоюем.
  
Глава 9
 
– И чего мы там будем делать? – я посмотрел на пару ломов, кирку и кувалду, что нам выдали, а затем перевел взгляд на могильные оградки и памятники. – Только не говори, что надгробия сбивать. Я тогда сразу пас.
– Будешь делать, что сказали, понял! Совсем уже охренели, он еще выеживаться будет! – тут же наехал на меня конвоир, крепкий с виду прапорщик с автоматом, но его тут же осадил Василий.
– Миха, остынь. – Десантник выглядел так, будто вышел на прогулку, а не отбывал наказание. – Семен правильный пацан, и дело говорит. Я бы тоже памятники ломать не стал. Но нам и не надо. Там вон кусок старой дороги, из бетонных плит. Технику не подгонишь, подъезд уже заняли захоронениями, а демонтировать их надо. Ну вот и получается, что кроме нас некому.
– Ага, все как обычно. – Я усмехнулся, – За чужое раздолбайство приходится отвечать ударным трудом других людей. Ладно, сделаем, чего нам, кабанам.
– Точно! – здоровяк хлопнул меня по спине так, что я чуть не улетел в кусты. – Паха, ты на подхвате. Думаю, за пару дней с Семой и закончим. Два Разрядника не шутка! Помнится, мы в армейке с корешем в качестве дембельского аккорда дренажную канаву копали возле части. Старая совсем плохая стала, вон командование решило новую сделать. Так мы вдвоем, он тоже Разрядником был, за двое суток умудрились чуть не канал вокруг всей части прокопать. Правда, потом пришлось половину засыпать. А мы что, виноваты, что нам не сказали, на какую глубину копать? Вот и решили, что чем глубже, тем лучше, ну и зафигачили как окоп в полный профиль. Ну может, чутка глубже… на метр или полтора.
– Правильно поговорка говорит, сила есть, ума не надо, – Павел со вздохом взял кирку. – Пошли, а то время идет, инженер придет, опять орать будет, что мало сделали.
– Шел бы он в пень, – десантник подхватил оба лома, а в другую руку кувалду. – Пусть своих шабашников ставит, если что-то не нравится. А то они одну могилу впятером целый день копают, а бабла берут, будто это туннель до Америки.
– Разговорчики, – лениво одернул его второй мент, казах по национальности, который до этого лениво жевал травинку. – Давайте работать идите. И так с вами весь день тут торчать.
– Не с нами, так в другом месте пришлось бы, – философски пожал плечами Павел. – Мы хоть убежать не пытаемся, и вы баклуши бьете весь день, а там работать бы пришлось.
– Поговори мне, умник, – огрызнулся прапорщик Миха, но скорее для порядка. – Двигайте давайте. Жан, сменишь меня через час.
– Ага, – казах широко зевнул и полез на заднее сиденье машины. – Вздремну пока.
– Тяжелая работа у вас, – заржал Василий, но развивать тему не стал и двинулся в сторону будущего фронта работа. – Ты не думай, так-то они нормальные мужики. Мы уже неделю с ними работаем. Не злобствуют, позвонить домой дают. Даже пивка попить можно, но лучше не увлекаться. Блин, день сегодня будет жарким, видишь, парит как? Уже восемь утра, а туман стоит. Изжаримся к вечеру.
– Жар костей не ломит, – я философски пожал плечами. – Вот робы у меня нет, это хреново. Но ладно, пес с ним, жалко, конечно, брюки, но я знаю, с кого компенсацию за них получу, когда выйду.
 
– Так за что тебя, ты так и не сказал, – снова поинтересовался Павел, – а то непонятки какие-то. У нас в камере по административке сидят, но тебя даже не оформили. Я всю ночь думал, что за ботва. Парень ты вроде правильный, без понтов, но прикинут неплохо. Песни пишешь, если не врешь. На блатного не похож. Так кто ты такой?
– Паха, а тебе не пофиг? – философски заметил Василий. – У каждого свои секреты, даже у тебя. Захочет – сам расскажет. А нет, так и суда нет, его право.
– Да я не скрываю, просто это все сложно объяснить, – я пожал плечами. – Там такой клубок. Но если вкратце, я не шутил, когда говорил, что песни пишу. Без туфты, скоро весь Союз их слушать будет. «Черные глаза», например, уже во всех кабаках играют.
– Погоди, погоди, чего, те самые?! – вылупился на меня Павел. – Братан как раз недавно диск на дискотеку притащил, мы слушали. Помнишь, Васька?
– Ага, прикольная тема, – кивнул десантник. – А не свистишь?
– Выйдешь – глянь автора, – я не стал оправдываться, хоть и удивился, что уже пираты подрезали запись, ей от роду-то было всего неделя как, ну может чуть больше. – Ну и короче, один мудак решил, что я использовал его стихи. А так как он заслуженный артист и парторг Союза писателей, на меня начали давить. А потом заявили, что я вымогал у него деньги. Я ж говорю, все сложно.
– Да, без бутылки не разберешься, – поскреб затылок Василий и вдруг махнул рукой с зажатой кувалдой, словно та ничего не весила. – О, гля! Алкаш, походу, стопарики поминальные сшибал, до сих пор колбасит. Эй, болезный! Валил бы ты, пока тебя Миха в трезвяк не упек.
– Да нужен он мне, возиться, – отмахнулся мент. – С него толку никакого, даже задержание не оформят. Пусть валит на хрен отсюда.
– Слышал, мужик? – Вася шагнул в шатающейся фигуре, с трудом перемещающейся в пространстве заплетающимися ногами. – Давай, если в ЛТП не хочешь. У меня тесть там лежал, говорит, жопа полная. Даже не пил после этого где-то месяца два.
– Жуть, ага, – я глядел на приближающегося алкаша, не спешащего убегать, не понимая, что мне в нем не нравится. – Вась, ты бы не подходил к нему. Он больной какой-то, что ли.
– Да брось, – Десантник ухмыльнулся, не думая слушать моего совета. – Обычный доходяга. Эй, бывший интеллигентный человек, ты меня слышишь вообще?! Вали, тебе говорят!
Тракторист снова махнул рукой, как бы отгоняя алкаша, но тот, вместо этого с каким-то скулежом вдруг ускорился, споткнулся и рухнул прямо на десантника, цепляясь за одежду. Василий с матами попытался сразу сбросить его, но из-за зажатой в кулаке кувалды не смог. А в следующую секунду алкаш вдруг с утробным рыком вцепился зубами в горло здоровяка. Брызнула кровь, Вася заорал дурниной и, бросив молот, с легкостью оторвал от себя нападавшего, отшвырнув его в сторону. Да так, что тот взмыл в воздух и насадился на зубья могильной оградки. Но я на него уже не смотрел, рванувшись к раненому десантнику.
– Васька! – Пашка первым оказался возле кума. – Твою мать, твою мать, твою мать!!! Да что за нахер?!!
– «Скорую» вызывай!!! – я рявкнул на мента, тупо застывшего на месте и не понимающего, что делать. – Да не стой ты столбом, мудак!!! Вася, рукой рану зажми! Зажми и держи! Сука, ты будешь звонить или нет?!
– Ты пасть закрой! – огрызнулся мент, взявшись наконец за радиостанцию. – Ща начальству сообщу, оно решит.
– Ты охренел?!! – я даже поднялся, отпустив осевшего на траву десантника. – Какое в жопу начальство?! Он кровью истечет, пока ты трындеть с ними будешь! «Скорую» вызывай, урод! Если Вася помрет, я тебя вместе с ним в могилу положу!
– А ну отошел! – прапор схватился за автомат. – Я сказал, три шага назад, или прямо тут положу!!!
– Ну и сука же ты! – я с ненавистью уставился на конвоира, но отошел от Василия и копошащегося рядом Павла, пытающегося придумать, как остановить кровь, оказавшись прямо возле погибшего доходяги. – Ничего, мы с тобой еще поквитаемся… сука! Он живой!