Сет (ЛП)

— Лучше вари на двоих. Я совсем не спал прошлой ночью, — сказал Сет.
— Вот вам и легендарная выносливость богов. — Айла оказалась под палубой прежде, чем он успел остроумно ответить на эту колкость.
— Вот это вызов, который я с радостью приму, — произнёс Сет себе под нос.
***
После вчерашнего вечера Айла не думала, что у неё хватит сил на срыв.
Внезапно разбудили, обстреляли, похитили и поцеловали, и всё это за одно утро. А ты беспокоились, что жизнь становится утомительной.
Она никогда больше не собиралась жаловаться на обыденность бумажной волокиты.
Айла прошлась по каюте и нашла чистую галлебая (прим. Галлебая — это свободный длинный халат с длинными рукавами.), которую она могла надеть как платье и стянула с себя плохо сидящие штаны и рубашку. Она изо всех сил старалась заплести свои спутанные локоны и смыть грязь с лица. Её руки начали трястись, поэтому она сжала их в кулаки.
— Нет. Ты можешь пройти через это. — Она работала в зонах боевых действий, где всю ночь слышались звуки выстрелов. Раньше ни одно из этих орудий не было направлено на неё, но она не собиралась позволять страху сломить её.
Если её руки будут заняты, это поможет ей успокоиться. Она сварила кофе и поискала запасы еды, которую капитан должен был раздавать туристам, которых он планировал вывезти в тот день.
Айла не могла вспомнить, когда в последний раз плыла на лодке по Нилу. С богом.
Она была от природы любопытна, и, если она собиралась застрять с Сетом в непредвиденном будущем, она намеревалась получить ответы на все свои вопросы.
Он определённо целуется как бог.
Её губы покалывало при воспоминании о щетине и жаре. Её давно не целовали. Не таким образом.
«Никогда», — беспомощно поправило её подсознание.
Отбросив все неприятные мысли, Айла приготовила кофейник горячего кофе и поднос с фруктами, свежими лепёшками, оливками и хумусом.
На палубе Сет смотрел на воду и отправлял сообщения на своём телефон. Айла подумала, не отцу ли. Что бы она сказала ему, если бы они встретились?
Айла поставила поднос на ровную площадку, уставленную подушками для обычных туристов лодки. Она взяла одну из чашек с кофе и подошла, чтобы подать её Сету.
— Вот ты где, — сказала она.
— Милый наряд. — Сет взял кофе, грубые пальцы слегка коснулись её. — Ты выглядишь нормально после утренних волнений.
— Просто пытаюсь успокоиться.
— Ты меня не боишься? — спросил он.
Айла села на подушку.
— Потому что ты убийца, гангстер или бог?
— Выбери одно. — Сет убрал телефон и устроился напротив неё поудобнее.
— Ты сказал, что мне нечего тебя бояться.
— Ты не веришь. Это не значит, что твой человеческий разум верит в это.
— То, как ты разрезал машину пополам хопешем — это то, что я не забуду в ближайшее время. — Айла разломила лепёшку и предложила ему кусочек. — Я могу поверить, в то что ты бог из-за этого, и не то чтобы люди не знали, что боги ходят среди нас. Я могу транслировать каналы Медузы со своего ноутбука, когда захочу, и Аид никогда не скрывал, кто он такой.
Губы Сета скривились в усмешке.
— Эти ищущие внимания греки — дети по сравнению со мной.
— Они открыто живут с тем, кто они есть. Почему нет? — спросила Айла.
— Потому что я не хочу, чтобы меня беспокоили, и я не заинтересован в том, чтобы снова строить империю. Слишком много работы. — Сет вытянулся на боку. — Кадер знает, кто я, но он умеет хранить секреты. Ты только посмотри на себя.
— Я начинаю думать, что было бы лучше думать, что я сирота. Я могу это понять.
— Позволить тебе поверить, что он мёртв — это, вероятно, лучшее, что когда-либо делал человек. Возможно, ты этого не понимаешь или тебе это не нравится, но это правда.
— Моя мать Амара и я были брошены им. Она болела почти всю мою жизнь и нуждалась в поддержке, а не в каком-то бездельнике, который ни разу не удосужился помочь, — с горечью ответила Айла.
— Я думаю, если ты копнёшь достаточно глубоко, ты обнаружишь, что он помогал, когда мог и когда это было безопасно. Возможно, это было не идеально, но ты выросла нормальной и в безопасности. А если бы он забрал тебя. Последние двадцать четыре часа были твоим обычным днём, — ответил Сет.
 
Айла жевала виноградину, ненавидя правоту мужчины. Логически она знала это, но эмоционально она была как раненый ребёнок, потому что её бросил отец.
— Будем надеяться, что скоро сможем вернуть тебя к прежней жизни, — продолжил Сет. — А пока наслаждайся свободным временем.
Айла рассмеялась.
— Вроде как отпуск. Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Каира?
Он одарил её ленивой улыбкой.
— Несколько дней, если мы притворимся туристами, любующимися Нилом во всей его красе. Не стесняйся загорать голышом, чтобы поддержать историю.
— Ты первый, — со смехом сказала Айла. Она подавилась оливкой, когда он сел и снял рубашку и ботинки. — Подожди! Стоп, я беру свои слова обратно.
Сет лежал на спине на солнце, заложив руки за голову.
— Ты такая дразнящая, Док.
Айла смотрела так долго, что Сет спросил:
— Нравится то, что ты видишь?
— Извини. — Айла встряхнулась. — Я не знала, что у богов могут оставаться шрамы, вот и всё.
Смуглая кожа Сета была покрыта отметинами всех форм и размеров. На его груди сиял золотой анк (прим. — Анх, коптский крест — символ, ведущий своё происхождение из Древнего Египта. Известен как египетский иероглиф ☥, а также как один из наиболее значимых символов древних египтян. Также известен как «ключ жизни», «ключ Нила», «бант жизни», «узел жизни», «крест с петлёй», «египетский крест», «крукс ансата»).
— Как ты объясняешь это людям?
— Причудливая татуировка, которую я сделал в Сингапуре, — ответил Сет, не открывая глаз. — Люди обычно не задают лишних вопросов.
— Тогда они глупы. Она что-то делает?
— Нажми и узнай.
— Я серьёзно. Ты первый бог, которого я когда-либо встречала. Я собираюсь задавать тебе вопросы. Смирись с этим.
Сет болезненно вздохнул.
— Они были у всех богов как знак их божественности. Это представление нашей власти над жизнью и смертью. Это также ключ к входу в земли Дуата.
Дуат — земля суда и тьмы в загробной жизни. Айла нервно рассмеялась:
— Дуат действительно существует.
— Конечно, да. — Сет перевернулся и хлопнул себя по правому плечу в том месте, где на его коже был круглый шрам размером с кулак Айлы. — Видишь? Этот шрам от того, что Апоп однажды задел меня своим клыком.
Айле всегда нравилась история о том, как Ра каждую ночь плывёт на своей барже по Дуату. Другие боги были с ним, каждый по очереди проплыл через двенадцать врат кишащего демонами подземного мира.
Когда вся их сила была на минимуме, Апоп, демонический змей и пожиратель душ, нападал. Сет, самый ненавистный и страшный из богов, был единственным достаточно сильным, чтобы спасти их от клыков Апопа. Они будут сражаться до тех пор, пока Дуат не окажется позади, и они вернутся в мир людей, чтобы Ра, солнце, взошло на следующий день.
— Истории о том, как вы с ним сражались, тоже правда? — спросила Айла, сопротивляясь желанию прикоснуться к шраму.
Сет перевернулся.
— Некоторые из них. Большинство историй обо мне — это просто… истории.
Айла нахмурилась, пока её разум фильтровал воспоминания. Её мать любила мифы и легенды со всего мира. Айла выросла на рассказах историй, и когда Аид вернулся в Грецию, Амара торжествующе сжала её и сказала:
— Видишь? Я же говорила тебе, что боги реальны.
Айла не могла представить, что её мать подумала бы о злодее Сете, который в настоящее время загорает рядом с ней, как большой кот.
— А как насчёт истории о том, как вы с Гором сражались за Египет?
— Мы сражались после того, как Осирис был привязан к Дуату, но история, которую они рассказывают сейчас, совершенно неверна. Нейт, а не Исида, решила вопрос о правлении для начала.