Восток. Запад. Цивилизация

Вот уж во что Эдди не верил, так это в то, что свежеобретенный родственничек за него опасается.
– Как ни странно, но на троне ты бы многих устроил.
Не приведите степные боги!
Эдди поспешно глотнул чаю. И едва не выплюнул. Горячий, зараза!
– Это кружка с подогревом. – Улыбка матушки стала шире. – Нашла в одном премилом магазинчике. Так вот, извини, не хочу тебя обидеть, но ты выглядишь…
– Как дикарь?
– Как орк-дикарь. А о них здесь сложилось весьма однозначное впечатление.
И надо полагать, не самое лучшее. Хотя… чего уж тут. Даже там, дома, орков опасаются, но не настолько, чтобы признать равными.
– Дикарь, стало быть.
– Именно. Ограниченный. Примитивный. И управляемый. А это, поверь, самое желанное качество будущего императора.
– Для кого желанное?
– Для того, само собой, кто захочет им воспользоваться. Так что, полагаю, весьма скоро с тобой постараются свести знакомство.
– Мне показалось, что уже.
– О, это только первые ласточки, так сказать.
Эдди поежился.
– Дамы высшего света всегда умели чуять… перспективы. – Матушка щелкнула пальцами. – Пока слух только-только пошел, но сам титул и близость к трону делают тебя весьма завидным женихом.
– Не было печали.
Найти бы того предсказателя и морду набить.
– Весьма скоро какая-нибудь юная особа явится не в сопровождении тетушки или матушки, но вместе с братом. Кузеном. Или еще каким-нибудь родственником. А уж тот постарается познакомиться с тобой… ввести в круг.
– И что мне делать?
– Ну а что делают дикари с точки зрения цивилизованных людей? Естественно, пьют и буянят.
Понятно.
Эдди поморщился и уточнил:
– Насколько сильно буянят?
– Желательно, чтобы… скажем так, некоторое членовредительство допустимо, но Джер просил никого не убивать без особой на то необходимости.
Как расплывчато.
– Постараюсь, – буркнул Эдди и все-таки вдохнул сладкий аромат чая.
– Еще в долг бери.
– Зачем?
– Расписки. Деньги – один из наиболее удобных способов повлиять на человека. Вероятнее всего, тебя постараются втянуть в игру. Бега, скачки, карты…
Чай настоялся. Горький и сладкий в то же время.
– Играй. И проигрывай. Пожалуйста.
– А если наоборот?
– Иногда. Пусть сочтут, что дело в везении. Но… не всегда игра будет честной.
Стало быть, благородные господа шулерством не брезгуют? Дома бы за такое руки переломал бы, а тут придется сдерживаться.
Или нет?
Передергивать карты можно по-разному. И даром ли Эдди учился.
– А не получится так, что я вдруг останусь должен много-много денег разным… людям?
– Нет. Его императорское величество оплатит твои долги. Но сперва вы поругаетесь. Крепко. Из-за этих самых долгов.
Эдди вздохнул.
Как же он устал. А ведь еще ничего толком и не началось.
– Несколько дней назад Джеральда пытались отравить. Клодин, его старшая дочь, слегла. У нее вдруг обнаружились серьезные проблемы с Даром, хотя он слабый и прежде ничего подобного не происходило. – Матушка говорила это чуть в сторону. – Джер отправил девочек на побережье, якобы им вреден здешний воздух. На самом деле…
– Боится, что отравят?
Это меняет дело. Пусть даже Эдди толком не знаком с этими… кто они ему, к слову? Кузины? Но они – матушкина родня. И матушка о них беспокоится.
– Боится. И Арни… мой племянник, он давно живет в крепости. Морской воздух полезен. И сам говорит, что ему там легче. Для всех он – ученый, который ведет изыскания. Но главное, что в Клиффорде до них не добраться.
А в том, что добраться попробуют, нет сомнений.
– Кто?
– Пока неизвестно. И понимаешь, яд этот… он и не яд словно. Джер говорит, что выпил чаю и… утратил Дар. Вдруг. Потом Дар вернулся, но брат все одно чувствовал себя дурно. Вызвал целителей, но те ничего не обнаружили. Джер решил было, что дело в… нервах.
Матушка чувствовала себя виноватой. И пожалуй, Эдди мог бы ее понять.
– Но тут Клоди слегла. И что характерно, то же самое: ни симптомов, ни… Один из дворцовых целителей вспомнил, что сталкивался недавно с чем-то подобным. Коллега к нему обращался. Он и отправил за этим коллегой. А… там все сложно. Жизни девочки, к счастью, ничего не угрожает, но вот вернется ли Дар – вопрос.
 
Эдди допил чай.
И поднялся.
– Хорошо, – веско произнес он. – Передай дорогому… дядюшке…
И как язык-то не отвалился, сказать такое?
– Что будет ему дикарь. Образцово-показательный. Только… может, тебе тоже на побережье? Мне всяко спокойней будет.
– Дара у меня нет. – Матушка взяла кружку. – И прав на престол тоже. Кому я интересна сама по себе? А вот советом помочь могу.
– И… – Эдди вдруг спохватился. – Слушай, я ведь Чарли обещался в университет.
– Знаю. Джеральд сказал, что лучше и быть не может. Там легче свести правильные знакомства. Но все равно. – Она поглядела снизу вверх, и в глазах ее Эдди увидел беспокойство. – Ты осторожнее, хорошо? Брат мне дорог, но вы с Милли – дороже. Если почувствуешь опасность, бросай все и беги.
– Дикари, – Эдди усмехнулся, – не бегают. Особенно если у них есть правильная дубина.
И погладил дудочку.
На дубину она не походила, но тем и лучше.
Глава 3,
в которой почти ничего не происходит
Три огненных шара зависли под потолком. Я лежала на кровати, глядя на них и вяло раздумывая, что шары стоило бы притянуть и упрятать, правда сперва найти, куда именно прятать. Но двигаться было лень.
И вообще…
– Хочешь? – Перед носом появилась конфета.
Я прикрыла глаза, потому что… потому что хотела. И вообще, не дело это, пользоваться чужой слабостью, особенно когда женщина страдает.
А я страдала.
Пыталась.
Но страдать с шоколадом за щекой получалось плохо. И я все-таки села, чтобы поглядеть на мужа.
– И?
Он молча протянул еще одну конфету. А в руках целая коробка, та, деревянненькая, с тиснением. И шоколад на сей раз разный, этот с орешками даже.
– Скажешь, что она не обязана была предупреждать?
– Не обязана, – согласился Чарли, покосившись на шары.
– Я их контролирую. – Я протянула руку. – А какие там начинки?
– С белым шоколадом…
– И такой есть?
– Есть. С сушеной клубникой. С лесным орехом. С вишней в коньяке… и еще что-то. Честно, сам не знаю. Но, Милли, вряд ли ваша матушка сделала это специально.
– Ага, совершенно не специально! Не специально пряталась от нас пару недель. Не специально не говорила об этом… императоре, чтоб его. Мог бы, между прочим, и промолчать.
Я взмахнула рукой, и шары под потолком закружились, опасно приблизившись друг к другу. И по синей поверхности побежали искорки.
– Если они столкнутся, – заметил Чарльз, вытаскивая еще одну конфету, которую нагло отправил в собственный рот, – будет взрыв. А дом защищен, конечно, но не настолько, чтобы выдержать. Я уж про нас не говорю.
– Извини. – Я вздохнула.
Муж, если разобраться, не виноват. И никто не виноват. Кроме матушки, которая взяла и хитрым образом исчезла во дворце.
– Что-то я нервной стала.
– Мой Дар проявился рано. – Чарли устроился на полу и похлопал по ковру рядом с собой. – Но первые годы, честно, помню смутновато. Я и вправду, кажется, только и делал, что ел. Это вечное чувство голода. Ходил… в одном кармане орешки, во втором – сухарики. И грыз, грыз…
Я сползла на ковер. А что, красивый. Толстый. Мягонький. И сидеть тепло. А обида почти истаяла. И да, я не маленькая. Я понимаю, что, если бы мама могла сказать, сказала бы.
Запретили?
Или… она не была до конца уверена, что братец не переиграет?
Или наоборот, он потребовал молчать? Непонятно. Но ясно одно, что матушка… с матушкой я поговорю. То есть сперва Эдди поговорит, а потом и я, когда совсем успокоюсь. А то и вправду стала какой-то нервной чересчур. Еще обижу ненароком.