Измена. Уходя, - уходи (СИ)

- Нет, завещание закрытого типа, поэтому,.. - я замолкаю, спохватившись, что при такой форме приглашают только людей, упомянутых в завещании.
- Ндааааааааа, - тянет Кузьмин, видимо, подумав о том же. – Хорошо, я понял и обязательно буду.
Он прерывает разговор, не попрощавшись, не поблагодарив за приглашение. Вот ведь гад! Какой же он все-таки гад! Это благодарность за то, что я, переступив через себя, пригласила его на слушание.
Ну как же! Он оскорблен. Наверняка понял, что особого распоряжения на его счет нет. Но это только мои и его предположения. Завтра все станет ясно. Все завтра.
А сегодня – я в салон. Хочу выглядеть на все сто. И будь, что будет.
Глава 40
Вот уж никак не думала, что буду волноваться по поводу завещания. В конце-то концов, отцу кроме меня больше некому завещать компанию и все остальное. Хотя, как знать, а вдруг где-то когда-то у него был еще не один роман, и у меня есть брат или сестра? Всякое может быть. Но даже если и так, то справедливо будет, что какую-то часть отец завещал им.
Все! Больше не хочу думать об этом. Скорее бы уж нас пригласили в кабинет. А то чувствую себя не совсем комфортно в обществе своего экс-мужа. Юсупов тоже какой-то напряженный. Мама вообще вся встревоженная. Осуждающе поглядывает на Руслана. Задерживает взгляд на Вадиме. Представляю ее состояние. Да и чего представлять, просто можно судить по своему напряжению.
Наконец, нотариус, женщина внушительных размеров, невольно вызывающих уважение к ее особе, приглашает нас в кабинет.
Вся процедура занимает не более четверти часа. Она проходит в напряженной тишине, когда можно услышать дыхание сидящих рядом людей. Голос нотариуса монотонный, усталый, совершенно без эмоций. Тогда как нервы у всех напряжены.
После обычного «Властью данной мне…» и т.д. вслушиваюсь в каждое слово, стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих. Сквозь напряженную тишину слышу:
- « Я, Вершинин Игнат Дмитриевич, все движимое и недвижимое имущество завещаю своей жене, Вершининой Марте Игоревне. Решение о том, кому доверить руководство компанией тоже остается за моей супругой. Я выбрал такой вариант, учитывая, что в семье моей дочери, Юлии могут произойти самые непредсказуемые изменения, а Марта Игоревна в любом случае останется хранительницей всего, нажитого в нашем браке. К тому же, при любом раскладе она будет защищать интересы нашей дочери.
В случае смерти моей жены наследственный капитал, включая строительный бизнес, унаследует моя единственная и горячо любимая дочь Юлия…
Своим волеизъявлением я хочу обезопасить наследственный капитал и бизнес от случайных охотников поживиться. Такова моя последняя воля. Примите ее с пониманием. И живите с миром».
- Ниже стоит подпись и дата, - заканчивает свою миссию нотариус.
Вскидываю взгляд на Руслана. Он сидит с каменным лицом, на котором успеваю отметить подергивание левого уголка губ.
Судя по дате, отец переписал завещание буквально за две недели до своего ухода в мир иной. Получается, он уже тогда не доверял Кузьмину? Похоже на то.
Перевожу взгляд на маму. Она буквально застыла. Растерянно и почти виновато смотрит на меня. А вот в ней отец был уверен на сто процентов.
Но почему со мной так? Мне что же обижаться на него за недоверие, что я не сумею правильно распорядиться наследством? Да нет же! Надо знать папу и понимать слова матери о том, что он, помятуя об ошибках своей молодости, чуть не бросил к ногам любовницы все, что у него было. Только ее случайная смерть предотвратила подобный опрометчивый поступок.
Следовательно, он предусмотрел и мою безумную любовь к Руслану, и мою импульсивность, и мою молодость. К тому же, он ведь не оставил меня ни с чем, обеспечив еще при своей жизни мое безбедное существование. Доход с моего небольшого бизнеса вполне позволяет мне ни в чем себе не отказывать.
Медленно поднимаюсь со стула и подхожу к маме. В ее взгляде испуганная надежда, что я не обижаюсь на отца и тем более на нее. Обнимаю ее, целую в щеку и шепчу:
 
- Я люблю тебя. А отца понимаю. Он все правильно сделал. – И уже совсем тихо, прямо ей в ушко добавляю: - Как будто предвидел нынешнюю ситуацию.
Краем глаза успеваю заметить, как тяжело поднимается Кузьмин и, ни на кого не глядя, с низко опущенной головой, выходит из кабинета.
Отстранившись от мамы перевожу взгляд на Юсупова. На его лице застыло удивление. Он явно обескуражен таким поворотом, но пока не проронил ни слова.
- Все хорошо, Вадим, - с улыбкой обращаюсь к нему, но не вижу в ответ аналогичной оптимистичной реакции.
Простившись с нотариусом, мы втроем выходим из кабинета. Похоже, только я довольна результатом. Мама и Юсупов по-прежнему молчаливы. Правда, испытывают разные чувства. Если мама просто напугана свалившейся на нее ответственностью, то Юсупов явно озадачен.
Он предлагает отвезти нас домой к маме или ко мне, мотивируя тем, что нам, наверное, надо обсудить создавшуюся ситуацию. Решаем ехать к маме. Не самой же ей добираться домой, учитывая ее состояние.
Уже расставаясь, Юсупов просит меня задержаться на секунду. И, когда мама скрылась за дверью, он говорит:
- Юля, я надеюсь, ты понимаешь, насколько неоднозначна ситуация.
- Ты о чем?
- О том, что у твоей матери могут вдруг обнаружиться близкие и дальние родственники. Так обычно бывает. Поэтому…
- Поэтому успокойся. Я уверена, что отец все предварительно тщательно проверил. Имею в виду вероятность их наличия. Но вообще, насколько мне известно, у мамы нет никого. Она круглая сирота, выросшая в детском доме.
- Ну смотри, тебе виднее. Понадоблюсь, звони.
- Конечно, понадобишься. Теперь мне особенно нужна будет твоя помощь. Да-да, я надеюсь только на тебя. Ведь надо будет оформить развод. Кстати, папа все правильно сделал. Теперь у Руслана нет ни единого шанса на что-то претендовать, так как все принадлежит маме. А что касается развода, то я бы хотела сделать это как можно быстрее.
Юсупов согласно кивает.
- И да, кроме развода, надеюсь подскажешь, что делать с Кузьминым дальше. Я о компании. Думаю, мама вряд ли возьмет на себя ответственность в решении этого вопроса.
- Можешь на меня рассчитывать, - наконец улыбается Юсупов. И я с облегчением вздыхаю. – И еще: я немедленно выезжаю в офис к Кузьмину, чтобы предупредить его о невозможности попыток провернуть какие-либо аферы. Это в его же интересах. Иначе…
- Да, конечно. Но тебе понадобится копия завещания?
- Это не обязательно на данном этапе. После вскрытия завещания в любом случае все финансовые операции компании автоматически блокируются до особых распоряжений наследователя.
Глава 41
Понимаю, что ситуация сложилась неоднозначная. Но, простившись с Вадимом, вхожу к маме с улыбкой. Надо ее успокоить.
Застаю ее в слезах, сквозь которые она пытается говорить:
- Юленька, поверь… я здесь ни при чем… Прости… И я… я немедленно откажусь от наследования в твою пользу.
- Мамуля, родная, успокойся. Тебе не за что просить у меня прощения. Понимаю, что ты можешь думать, будто я обижаюсь на папу, на тебя. Поверь, и в мыслях такого нет. Даже не представляешь, как мудро отец поступил. Это в его духе. Тихо и с умом все расставил по своим местам.
- Но как же, Юля? Ведь все должно принадлежать тебе. Мне зачем?! Я уже не в том возрасте, когда могу заниматься делами фирмы. Да и вообще… мне… ничего… не нужно! – последние слова произносит, плача навзрыд.
- Мама, вытри слезы и выслушай меня. Отказаться от наследства ты можешь. Хочешь, в мою пользу, хочешь – делай, что хочешь. Но если пожелаешь передать еще при жизни все мне, то спешить не надо. Все надо сделать правильно, как сделал бы сам отец.
- Хочу, хочу передать тебе! И как можно скорее. Меня тяготит это наследование.
- Давай посмотрим трезво на ситуацию. – Признаюсь, сама удивляюсь своему спокойствию и рассудительности. Взрослею? Наверное. А еще, видимо, во мне заговорили отцовские гены. - Согласись, что папа предусмотрел все варианты касательно меня. Он словно предвидел, что Руслан недостаточно надежный партнер… и муж. Поэтому и оставил все тебе. На минуту представь себе, что бы сейчас делал Кузьмин. А? Всеми правдами и неправдами, будучи еще моим мужем, постарался бы оттяпать себе хороший кусок от соблазнительного пирога. А так: на нет и суда нет.