Самородок (СИ)
Он посмотрел на Гонгвадзе.
А Бодров, в свою очередь, наблюдал за Баевым, и в глазах его был живейший интерес. Как всякий учёный-практик с большим опытом, он не признавал неопределённости, а в случае с Баевым этой неопределённости хватало. Бодров прекрасно видел, что с ним сейчас что-то произошло (застывший, в никуда, взгляд, плотно сжатые губы и заострившиеся скулы) и желал бы на некоторые свои вопросы получить ответы, и желательно исчерпывающие. Потому что в данном случае не до этических норм и постулатов "не навреди", ибо с Баевым что-то не так, а некоторые вещи с человеческой точки зрения необычны вовсе.
- Ираклий Георгиевич.., - начал было Ким и замолчал. Чёрт! А ведь придется каким-то образом обосновать то, что он сейчас узнал благодаря девочке. А на обоснование уйдёт время и начнётся элементарное словоблудие, которое он терпеть не мог. Разглагольствовать о том, что лично для него и так понятно, не хотелось уже изначально. Вообще-то, это недостаток всех цельных натур и самодостаточных личностей. Иногда для окружающих это сплошные плюсы, а иногда и один большущий минус.
Гонгвадзе прервал связь с инком Сектора и устало потёр виски. Выглядел он сосредоточенно-задумчивым.
- Есть кое-какие новости, но о них потом... Что ты хотел?.. Кстати, вот то, что ты просил.
И передал Баеву м-диск. Тот с недоумением уставился на него, будто впервые видел. Шеф пояснил:
- Справка о деятельности "Икаров" и личностные характеристики их лидеров. Забыл, что ли? - удивился Гонгвадзе.
Да, конечно, это важно. Но не сейчас.
- Ираклий Георгиевич, - начал он по-новой, и в голосе его чувствовалось явное волнение, - что сейчас происходит у Датая? Какая там обстановка?
- У Датая? - недоумённо переспросил Гонгвадзе и нахмурился.- А что у Датая? Воюем с переменным успехом... Или тебя интересуют последние сводки?
- Самые последние, - уточнил Баев и тут же припомнил тот ментальный "прыжок" через космос, панорамный вид системы и ложный астероид, и своё впечатление от того, что увидел у него внутри. Какое же с некоторых пор странное это чувство - быть просто самим собой, быть обыкновенным человеком. Чувство, с некоторых пор ему уже недоступное, потому что его сила и невероятные способности сконцентрировались именно в пси-сфере, пси-диапазоне, его возможности и умения реализовывались и раскрывались с каждой минутой, становясь всё шире и для него доступней. Но где-то глубоко-глубоко внутри осталась щемящая жалость - к тому, потерянному навсегда.
- Да что случилось-то, Ким? - не выдержал и Бодров, продолжающий присматриваться к Баеву.- На тебе минуту назад просто лица не было!.. Это когда он запрашивал Институт биотехнологий и вывел изображение девчушки, - пояснил он шефу. Тот вздёрнул подбородок. Инициативы Баева ему не нравились, было во всём этом что-то странное и необычное, даже неправильное. И вообще...
-- В чём дело, Ким? - Гонгвадзе в упор смотрел на оперативника, и во взгляде его читалась тревога. Он слишком хорошо знал Баева, чтобы сразу понять - тот спрашивает не просто так и интересуется Датаем не из праздного любопытства. Особенно в свете последних событий, что в самой системе и на планете происходят. И особенно если учесть, что Баев к Датаю не имеет прямого отношения: не его профиль и круг обязанностей.
- А дело в том, что в данный момент к Датаю, заходя к нам в тыл, приближается алгойский боевой подпространственник с чем-то таким на борту, что у меня до сих пор мурашки по коже, - Ким махнул рукой на объяснения, хотя и понимал, что их не избежать, и их непременно потребуют. Но сейчас важнее предупредить своих и прежде всего опередить врага, а там уж... - И лично мне кажется... Нет, я уверен! На его борту находится не что иное, как психотронный генератор колоссальной мощности, причём, в отличие от прежних моделей, этот - органического происхождения. Живой, полный энергии и пока нереализованных возможностей. Этакая одушевлённая пси-мегабомба. Понимаете, о чём речь? И с чем нам предстоит столкнуться в ближайшее время?
Баев, говоря, головы не поднимал, вертя м-диск в пальцах. Слова ложились тяжёлыми брусками, нехотя, но и неотвратимо, по сути - готовый приговор. Не хотелось ему сейчас встречаться глазами ни с Бодровым, ни тем более с шефом, а особенно с шефом, чувствовал Ким за собой некую вину за прежнюю недосказанность, полунамёки и откровенную подтасовку фактов. Делал он это, конечно, не от хорошей жизни и не специально, просто потому, что был не вполне уверен, что поймут его как надо. Хотя, понять-то, может, и поймут, Служба обязывает, но вот что именно?
Пауза затягивалась, и Баев поднял, наконец, голову, прямо глянув в глаза Гонгвадзе. И нашёл в них понимание и... сочувствие.
- Девочка, да? Это она тебе подсказала? Направила? Или ещё как-то сообщила?
Кии просто кивнул. Объяснять, что да как, по-прежнему не хотелось, обнажать душу оно ведь всегда не просто. Цейтнот времени и отсутствие желания сделали своё дело. Тем более Гонгвадзе уловил суть - она действительно и направила, и подсказала.
- Да, она, и сделала это очень своеобразно, поверьте уж на слово. Она это умеет и может, - всё же подтвердил Баев вслух.
- Кстати, а как ты её назвал-то? - будничным тоном поинтересовался вдруг Бодров, раскурив, наконец, свою трубку и на миг окутавшись пахучим сизым дымом.- А то всё она, да она... Сплошные местоимения третьего лица.
Но за будничностью тона начальника ОСР элементарно читалось скрытое напряжение. Баев отметил это мимолётно, походя, он уже незаметно для себя начал привыкать вбирать окружающий его пси-фон и на уровне эмоциональной составляющей различать его многочисленные оттенки, особенно от тех, кто находился рядом, в непосредственной близости. Но вот "копать" глубже, выуживать у них что-то непосредственно из души, он себе не позволял, прекрасно понимая, что не имеет такого права. По крайней мере, без уважительной на то причины (особенно после случившегося с Еленой... Тут же пришла волна запоздалого стыда пополам с чем-то обжигающе-волнительным).
- Её имя Энн,- ответил Баев после секундного замешательства и тут же поразился, - это имя ему только что пришло в голову. Энн? Что ещё за Энн? И почему Энн? А потом вдруг из глубин памяти неожиданно пришло - не Энн, а Энея, богиня здравомыслия и здоровья, покровительница всего живого, даже больше - всего Сущего...
Чёрт возьми, откуда он это выискал, из каких анналов? Мифами и легендами никогда особо не увлекался, имел, так сказать, общие сведения, а тут сразу - Энея!.. Хотя ничего против, конечно, не имел, что ж, Энея так Энея, на том и решим. Тем более имя ему понравилось, было в нём что-то зовущее, нежное и пленительное одновременно. Как лепестки разгорающегося костра посреди наступившей ночи, как распускающийся бутон розы... Как последний, прощальный поцелуй уходящей любимой женщины... Энея...
- Пусть будет Энн,- согласился с ним и Гонгвадзе, пожимая плечами. Он был практиком и прагматиком (должность обязывала), и символика его интересовала постольку поскольку. Он хмуро посмотрел на Баева и сухо продолжил.- Ты понимаешь, Ким, что только что дал информацию важнейшего стратегического значения, от которой, возможно, зависит весь исход Датайской кампании? Но я не могу как начальник вверенного мне Сектора опираться в своём рапорте руководству, - кивок в сторону потолка, - на столь необычный и практически неизученный источник информации, каким на данный момент является твоя...мм... Энн. Это нонсенс. Верно?
Баев вздохнул и нехотя кивнул, соглашаясь. Да, всё так, именно так, леший побери! Они ей, естественно, не верят (он надеялся, что пока не верят) в силу специфики своей работы. Не могут понять, кто она и что она. Да и он сам как на перепутье, весь во власти сомнений и догадок. И потом... Как им объяснить, что чувствует он в моменты общения с Энеей? Как описать те образы и эмоции, что она проецирует ему прямо в мозг и душу? Какие слова, в свою очередь, тут подобрать, если их своеобразный "разговор" даже и сравнить-то не с чем? В своём рапорте после возвращения с Мизая он ничего об этом не зафиксировал. Потому что его ощущения и эмоции во время контакта с девочкой к документам, что называется, не пришьёшь, к тому же это было его личным делом и никакой особой оперативной составляющей ощущения эти не имели. Во всяком случае, он так думал. И как, оказывается, всё это сейчас выходит боком! А ведь на самом деле, как объяснить, каким образом у него появилась информация об алгойском подпрстранственнике, заходящим сейчас нашим в тыл? И уж совсем ни в какие ворота не полезет его рассказ о том, что и он там побывал, пусть и ментально, и собственными глазами (хотя, ими ли?) видел того алгойца с его кошмарным содержимым на борту. Он бы на месте Гонгвадзе вряд ли поверил, засомневался бы уж точно: что тут за околесицу несёт наш лучший оперативник? Какие ещё к чёрту мысленные прыжки за сотни светолет? Ах, с помощью той самой девочки? Ну- ну... М-да.