Самородок (СИ)
"Надо её успокоить и самому успокоиться, а то чёрт те что лезет в голову, - пронеслось в голове. - Что это за непонятные образы и видения? Откуда? Зачем?"
Но он уже если и не знал точно, то определённо догадывался, что дело всё в донельзя обострённом восприятии окружающего, и все образы, переданные через пси-поле, они тут не просто так, у каждого имелась собственная основа и подоплёка. И, возможно, веские причины проявиться здесь и сейчас. Но всё-таки важнее на данный момент и первостепенней была она, Энея, а не та женщина и тот странный зверь. Сейчас важнее во сто крат её страх и ужас перед куда более страшным и чудовищным.
И Ким, собравшись и мысленно поглаживая пальцами эту загадочную точку внутри, выкинув из головы всё постороннее и мешающее, направился прямиком к ней, даже не взглянув на остальные приборы. Он нуждался в ней, как и она в нём. Вопрос только: кто больше?..
Гонгвадзе за эти дни очень устал, работал, что называется, на износ, был уже на пределе. Он и сам это чувствовал. И дело было даже не в физической усталости (вообще-то не привыкать), хуже было другое: пропала куда-то острота мысли и, как следствие, притупилась и смазалась реакция на происходящее. Он явно запаздывал с принятием решений и не мог дать точный прогноз относительно развития событий и дальнейших своих действий как оперативника. Он элементарно тормозил (тупил, как говорили раньше), что лишний раз говорило о той же усталости. Иногда он просто ощущал полное своё бессилие перед фактами и обстоятельствами, и вот это как раз и выводило из себя, загоняло в ярость, даже в бешенство, и после таких минут всё труднее и труднее было собраться и адекватно оценивать обстановку. Он понимал, что нужен отдых, пусть короткий, но отдых. Потому что если силы и можно ещё поддержать на приемлемом уровне посредством различных стимуляторов или, на худой конец, литрами обжигающего чёрного кофе с коньяком, то что прикажете посоветовать и прописать в такой ситуации мозгу? Только покой и общую расслабленность. Но покой, как известно, лишь снится. Особенно сейчас, когда кризис назрел и должен разрешиться в ближайшие не дни даже - часы! Уж это-то Гонгвадзе понимал прекрасно.
У Датая творилось что-то непонятное. Оттуда поступали отрывочные, противоречивые, а иногда и вовсе сумбурные донесения. В штабе ВКС в связи с этим царила тихая паника, причина которой тоже была ясна: нет достоверной информации, что там с их группировкой происходит на самом деле, ибо трэк-связь работала из рук вон плохо, фактически в одностороннем порядке, и неизвестно ещё, доходят ли распоряжения штаба до командования соединения. И это тоже была проблема, да ещё какая! Усугубляло ситуацию и то, что сообщил Баев об алгойском подпространственнике, потому что по времени всё совпадало... Одно к одному. И ветер, как обычно, в лицо, и на сборы, как всегда, минуты.
"Чёрт бы всё побрал! - в который раз подумал Гонгвадзе, потирая красные от недосыпа глаза. - И Консул, зараза, ничего толкового не советует, одна вводная - послать в систему "матку" с сопровождением из резерва. А то мы и сами не знаем!.. Будто дело в одной "матке"! Их и у алгойцев пруд пруди"... Решение такое лежало на поверхности, и это как раз и раздражало, потому что сейчас как никогда необходимы нестандартные, даже нелогичные ходы, чтобы противника запутать и сбить с толку, как он и сам это проделал с ними недавно. Что же там сейчас, у Датая, происходит? Что конкретно устроили им алгойцы? Какому богу молиться, чтобы с минимальными потерями выйти из катастрофического положения?"
Он как раз размышлял обо всём этом, отрешённо разглядывая водный пейзаж (картинка видеопласта так и не менялась, аппаратура на режим переключения не реагировала, и он махнул рукой - не до таких мелочей), когда в кабинет не вошла - ворвалась Елена. Гонгвадзе от неожиданности даже вздрогнул и уставился на взволнованную женщину, потом машинально глянул на часы: давно за полночь, оказывается. Что за срочность? В чём дело? Что так приспичило?..
- Что случилось? - шеф Сектора по укоренившейся привычке сразу брал быка за рога: слишком много он повидал на своём веку таких вот незапланированных и неожиданных вторжений, чтобы сразу понять, что человек пришёл по очень важному и не терпящему отлагательств делу. Да и внешний вид женщины не оставлял сомнений, что стряслось нечто из ряда вон: глаза лихорадочно блестят, губы трясутся, на щеках нездоровый румянец.
- Ираклий Георгиевич! С Кимом беда! - выпалила Елена, даже не заметив, что в запале назвала Баева по имени. Для неё это было уже естественно, в порядке вещей, но Гонгвадзе удивлённо шевельнул бровью, чтобы, впрочем, тут же забыть об этой её обмолвке - Елена Шевченко являлась ведущим аналитиком его Сектора, и если она примчалась сюда далеко за полночь, чтобы заявить такие вещи, значит, опасность и реальна, и вполне обоснованна. Он секунду подумал, затем перевёл Консула из экстренного в штатный режим, кивнул на кресло и велел:
- Садись и выкладывай, и желательно факты... Давай, время не ждёт!
Елена после своего заявления продолжала стоять посередине кабинета, у стола, нервно кусая губы, ничего толком не соображая. Ей казалось, что самое главное сказано, а остальное уже дело Гонгвадзе. Однако приказ шефа, но, главное, начальственный тон, быстро вернули её в реальность, заставили собраться и отбросить ненужные сейчас эмоции. Она села в кресло, чуть помедлила, сосредотачиваясь, и начала излагать факты. Как учили и как привыкла за годы работы: сжато, сухо и с точными, лаконичными комментариями, нисколько себя не жалея и не оправдывая. Служба не только подгоняла тебя под свои стандарты, но и наделяла тем внутренним железным стержнем, который не позволял человеку сломаться в самой неблагоприятной и тупиковой ситуации, когда кроме отчаянья и бессилия ничего, казалось бы, уже и не осталось.
Гонгвадзе, выслушав своего аналитика, думал недолго.
- Группе Михайлова - тревога категории "Зеро"! - приказал он дежурной группе быстрого реагирования через Консула, возвращая того в экстренный режим. И поднялся сам. Тяжеловесный, мрачный, с холодным взглядом старого вояки, которого опять позвали с оружием в руках защитить этот мир. Взгляд упёрся в Елену, и у той сумасшедше забилось сердце. Она поднялась тоже. С некими предчувствиями, но готовая к отпору.
- Если вы думаете, что я останусь здесь и буду спокойно дожидаться результатов, то глубоко ошибаетесь! - воскликнула женщина с вызовом.
Взгляд Гонгвадзе слегка потеплел, а в уголках губ даже наметилась улыбка.
- Вот этого я как раз и не думал... Идём, девочка, Баев того стоит!.. И ты тоже, - добавил он после паузы.
Вообще-то воздух сам по себе не мог сгуститься до такой степени, да и с какой стати? Здесь и изначально энерго-силового поля не предусматривалось, оно было там, за периметром. За пределами. Подальше от Энеи, и работало поле в автоматическом режиме. Нас пропустит, её же - нет. Пока это была элементарная предосторожность и суровая необходимость: а вдруг? Что-то?.. Как там, на Мизае?..
Перестраховщики, выругался про себя Ким. Он уже и не помнил, что сам настоял на таких вот мерах предосторожности, для него - обыденно-необходимых. Но сейчас всё это казалось несущественным. Какое силовое поле против такой пси-энергии? Что её может остановить-то на самом деле? Только нечто похожее! То, что он ощущает внутри себя. Нечто запредельное и где-то сумасбродное. Нечто нереальное, что и руками-то не пощупать, и на зуб не попробовать. Чувства. Давным-давно утраченные человеком как видом, но возрождающиеся вновь в его душе. Некий рудимент... Инерция мышления требовала оставить такие домыслы, переключиться на нечто более здравомыслящее, поискать причины в ином, однако сила, что вошла в него недавно, требовала другого - разобраться. И он остановился, уже практически спустившись туда, к девочке, что сидела в обширном боксе и выглядела там до такой степени потерянной и одинокой, что у Баева защемило сердце. Дежа-вю сработало по полной. Тут же вспомнилась угрюмая башня и ворох гнилой соломы. И он, стоящий и не верящий. Только воздух под башней был другим, не таким упругим и осязаемым - сейчас, здесь, её будто невидимый кокон накрыл. Или то же силовое поле. Идти с каждым шагом становилось всё труднее, будто мешал кто приблизиться к девочке. И Баев остановился, но лишь затем, чтоб собраться, сосредоточиться. И сориентироваться, понять: что это такое и как, чёрт возьми, реагировать на происходящее? Почему его не пускают? И кто это его не пускает?!..