Маневры 4 (СИ)

― Что как девицы-красавицы потупились? Разрешаю всем у кого с собой, по одному глотку в медицинских целях, а у кого нет попросите у товарищей. И впредь такой НЗ иметь с собой. Как сказал один великий человек: «Не пьянства окоянного ради, а токмо пользы для!»
Напряжения и скованности как не бывало, тем более когда употребили по глотку, у кого что было.
Вот он, знаменитый танковый клин, идущий на рассечение нашей обороны. Он идет между шоссе Стоянов-Радехов и линией железной дороги, которая в этом месте проложена практически параллельно шоссе, по полю, безжалостно подминая под себя колосящуюся рожь.
Слежу за ними, не отрываясь от окуляров зенитной трубы. Отмечаю про себя: впереди танки идут Т-IV, за ними и на флангах, уступом назад ― T-III и T-II, далее ― мотоциклисты и, наконец, мотопехота с минометами и артиллерией. Выгодность такого построения бесспорна. Танки T-IV своей броней прикрывают весь боевой порядок и, двигаясь медленно, прощупывают силу противотанковой обороны.
При встрече с малокалиберной противотанковой артиллерией или при обстреле осколочными снарядами, которые не могут нанести вреда броне, танки T-IV, а за ними и все остальные, атакуют обороняющиеся войска на предельной скорости, стремясь решительным броском прорвать нашу оборону.
Я оторвавшись от трубы, вызвал по радио Едрихина: — Готов?
― Как пионер, жду только команды от комбатов!
―Добро.
Через минуту, не более, впереди возникла стена подвижного заградительного огня. Несколько головных танков запылало. Другие обходили их, прибавляя скорость и выходя маневром из под обстрела. С этими в бой вступили орудия прямой наводки.
Командир передового отряда принял мой совет на счет подвижного противотанкового резерва ― два БТ с «сорокопятками» на «хвосте» лихо выскочили на самое острие немецкого клина и хорошем темпе открыли огонь практически в упор. Потом в сторону стальных махин, достигших первых наших окопов, полетели связки гранат. Часть танков противника перевалила через наши окопы и мгновенно была подбита нашими танкистам фланговым огнем в борта.
Первая атака немцев захлебнулась. Противник откатился, оставив на поле боя свои пылающие и просто подбитые танки, а также раненных и трупы своих солдат.
―Так-то, сукины сыны! ― радостно потирал руки майор Знаменский.
В этот момент вышел на связь наш Мишка Бак и гордо сообщил, что имеет важные сведения и хочет их немедленно мне доложить. Из наушников так и перло, как этот одессит надувает от собственной важности щеки…
―Докладывай, лейтенант!
―Перехвачено сообщение скорее всего авиаразведчика, так сигнал был чистый без помех…
― Миша, мы не на Привозе! Коротко и ясно!
―Понятно! Командир тридцать второго отделения летчиков передал следующее, читаю: «Пять сорок пять, дороги к Радзехову на восток ― не обнаружено никакого движения точка. В лесу восточнее Радзехова по-видимому еще враг точка».
― А точнее, лейтенант?
― Это такой перевод, таащ подполковник!
― Это все?
― Никак нет, таащ подполковник! Есть еще сообщение! Читаю: «Шесть двадцать пять, большая моторизированная колонна врага с больше чем двадцатью танками впереди на дороге из Холуев на Радзехов точка. Несколько танков в боевой готовности к столкновению с нашими танками точка. Хвост колонны, выходящей из лесов южнее Холуев, не просматривается».
Еще слушая Бака, открыл свой планшет с картой и автоматически глянул на свои «Командирские», они показывали полшестого утра.
― Ты не ошибся со временем последнего перехвата?
― Они по своему, по берлинскому воюют!
―Лейтенант, почему сразу первое сообщение не передали?
―Первое сообщение долго не могли перевести начало, а второе перехватили буквально пять минут назад, таащ подполковник!
― Есть еще?
― Пока все.
― Как только что-то будет, немедленно доклад, конец связи!
Т-а-а-а-к, где там у нас леса южнее Холуева? Вот Радзехов, «рама» крутится южнее него, должно быть где-то тут. Бл…! Где же, этот долбанный Холуев?
Повернувшись к Знаменскому сказал: ― Товарищ майор, найди мне на своей карте Холуев, а то я от трубы оторваться не могу.
 
― А чего его искать, вот он на юго-запад от Радзехова, в девяти километрах!
Оторвавшись от трубы, я склонился над планшеткой майора. Он показывал пальцем туда, где на моей карте было Узловое. Е-пе-ре-се-те! Знал ведь уже, что наши карты далеко не соответствуют теперешней обстановке, и все равно не сообразил!
― Мне только что сообщили, что немецкая «рама» обнаружила на дороге между Радзеховым и Холуевым около двадцати наших танков, Вам необходимо установить с ними связь как можно быстрее!
― Тогда лучше использовать кого-то из ваших, кто уже с той стороны, товарищ подполковник.
Я мысленно опять хлопнул себя по голове! Так! Как только поутихнет, сразу в люлю — отдыхать! Однозначно!
Взяв в руку трубку, приказал радисту связаться с НП, которое находилось недалеко от местечка Витков Новы, на высоте. Связист почти сразу соединил. Избегая говорить в эфир лишнее, приказал капитану на ПРП выдвинуться на дорогу и связаться со старшим командиром, взяв с собой кого-то из местных званием постарше, а еще лучше двух. Связь поддерживать на одной из запасных частот. По голосу узнал, что это тот самый капитан, который замначальника разведки артполка из Сибирского военного округа.
А у меня было два крайне неотложных и очень важных дела. По-первому я связался с нашим «Оводом».
―Дорогой, у меня тут уже полчаса болтается над позициями «соколинный глаз»! Где твои соколы?
―…
― А мне это глубоко пох#й, значит сам на крыло становись, но чтобы через пять минут этому «филину», глаз на жопу натянули! Или это зделаю я, но уже тебе!!! Ты понял «Овод»?
―…
― Вот и хорошо…
Вздохнув полной грудью, после качественно выполненной работы, снова повернулся к Знаменскому:
― Для тебя майор, у меня очень важная задача, и состоит она в следующем… Ты слышишь как орут на поле немецкие раненные?
— Еще, самое большее час и перестанут…
― Не правильный ответ. Это значит, что максимум через час, противник снова пойдет в атаку, а этого допустить никак нельзя. Поэтому дуй к капитану в передовой отряд, пусть выпускает под белыми флагами санитаров и чтобы они обработали всех их раненых. Пусть немцы дают свои медикаменты и перевязочный материал, но чтобы этот госпиталь на поле тянулся минимум три часа. Только после этого отдать им всех раненных. Получиться больше вообще отлично!
— Понял, все сделаю в лучшем виде! — Он уже было повернулся, но я легонько придержал его за рукав. — И вот еще что, на немецких санитаров и кто там будет еще, напусти наших политруков, пусть охмуряют изо всех сил…
— Боюсь, не получится у них ничего…
— Зато полчаса лишних у них уйдет на доклады о наших комиссарах, а нам каждая лишняя минута в жилу…
— Понял, понял…
— Ну давай, удачи…
Расторопному капитану из Сибирского округа хватило двадцати минут, чтобы добраться до нашей колонны и связаться со мной, хотя судя по голосу, не все там прошло гладко.
―Капитан, все целы?
― Так точно!
Хотел высказать ему за эту белогвардейскую привычку, но передумал: ― Что выяснил?
С помощью кодовой таблицы, он доложил, что это передовой дозор состоит из двух танковых и одного мотострелкового батальона. А вот тут у меня не срослось в голове от слова совсем… Бак доложил, если цитировать: «большая моторизированная колонна врага с больше чем двадцатью танками впереди на дороге из Холуев на Радзехов». Больше двадцати, это однозначно меньше тридцати… Допустим это передовой танковый батальон, в котором несколько машин отстали, или повреждены бомбежкой, а где тогда второй танковый батальон? Неужели это все что есть в двух танковых батальонах? Плохо дело… Далее мне было сообщено, что на вооружении танки Т-34, имеют задачу не допустить прорыва немецких мотомехчастей к Радехову. Приказ получили вчера после обеда, шли всю ночь со стороны Львова.