Таёжные были
Как и ранее, мы расходились, кому куда заблагорассудится. Рябчики попадались довольно часто, но Аза успешно угоняла их подальше от меня, «уверенная» в том, что всё делает правильно. Возвращаясь, виновато смотрела на меня и вновь убегала «исправлять свои ошибки». Замечал я, как она несколько раз активно и стремительно начинала бегать челноком, что-то вынюхивая. Затем останавливалась у ствола ели или кедра, тщательно его обнюхивала. Нерешительно взлаивала, оглядываясь на меня. Наверное, она поднимала «с пола» кормящуюся белку. Та западала где-то на дереве; собака её не видела. По видимой же белке она заработала сразу голосом – азартно и уверенно. Это был уже успех для молодой лайки. Мне пришлось, с целью натаски своей собаки, подстрелить ещё рыженького зверька и дать ей обнюхать, облизать кровь, чтобы она почувствовала конечный результат своей работы. Чтобы поняла, что от неё требуется.
В этот день нам ещё представился случай отличиться. Я осторожно продвигался по кромке небольшой поляны и вдруг услышал впереди шум хлопающих крыльев. Взлетел глухарь. Наверное, собака подняла. По короткому шуму понял – не улетел далеко, а примостился на какое-то дерево рядом. Птица непуганая, далеко не улетает. Напротив, с любопытством разглядывает происходящее внизу: какое-то чёрное непонятное четвероногое существо бегает вокруг, что-то ищет. Именно так я мысленно просчитал ситуацию и решил подкрасться к птице на выстрел. Даже снял сапоги, чтобы мягко и бесшумно ступать по земле. В стволы зарядил картечь. Пригнувшись, медленно и осторожно стал подходить. Я увидел глухаря метрах в шестидесяти на еловом суку: вытянув шею, он крутил головой и смотрел вниз. Наверное, там была собака; её я из-за папоротника не видел. Аза, в свою очередь, ни разу не дала о себе знать голосом. Стрелять было, как мне казалось, далековато. Ещё бы на метров десять-пятнадцать приблизиться. Передо мной лежало большое давно упавшее дерево, гладкое от времени. Я решил за ним укрыться и по-пластунски пополз вдоль, сокращая расстояние. Удивительно, но сторожкая птица меня не заметила. Я почувствовал, что пора стрелять. Всё так же лёжа на земле, облокотившись о ствол дерева, медленно поднял ружьё, долго почему-то целился, нажал спуск. После выстрела я был уверен, что глухарь рухнет на землю. Но он лишь подскочил на сучке, резко взмахнул несколько раз сильными крыльями, затем, распустив их, спланировал вниз по склону. Аза проявила невиданную прыть. Высоко подпрыгивая из-за мешавшего папоротника, она рванулась вслед. Минут через пять я услышал негромкий, неуверенный хрипловатый лай. Я, как был без сапог, в одних носках, так и побежал туда же. Но через какое-то мгновение увидел Азу. Высунув язык «на плечо», собака спешила ко мне. Всё, улетел. Мне в этот момент было точно стыдно перед своей собакой за промах – в её глазах явно читался укор (вероятнее всего, мне так показалось). Но ещё я увидел в ней детский задор и радость от такого приключения. А почему я промазал, до сих пор ума не приложу – так тщательно и размеренно всё сделал – и на тебе!..
В лагере, по настроению Игоря, можно было подумать – праздник какой-то случился. Когда подошёл ближе, увидел: на сучке дерева висит большой чёрный красавец глухарь. На лице Игоря всё было написано: глаза его поблёскивали гордостью, улыбка не сходила с губ. Вот кому сегодня повезло! Рябчиков он не считал за трофей, а вот глухарь – это уже гордость добытчика, по крайней мере, нашего масштаба. Игорь даже пожалел, что у нас нет с собой ничего алкогольного: очень кстати бы пригодился сейчас.
В минуты отдыха на стане интересно было наблюдать за живностью, обитавшей рядом с нами. Смекалистые бурундуки открыли для себя несметные залежи отборного ореха, который не нужно было где-то добывать, шелушить и прятать. Два, а может, и три полосатика приноровились воровать из лабаза выгруженную шишку: схватит в зубы и наверх по стволу. Куда уж он потом её прячет, неизвестно. Но работали они не покладая «лап». Кстати, шишки они выбирали исключительно качественные, с полноценным орехом. Я как-то изъял шишку у одного из них. В ответ услышал столько «недовольства и гнева» (будто это я украл у него шишку), и словно не бурундук вовсе в метре от меня стрекочет, стоя на задних лапках и нервно подёргивая хвостом, а разъярённый тигр. Собак они совсем не боялись. Те, в свою очередь, вниманием их тоже не баловали, равнодушно наблюдали за происходящим. Между прочим, наши четвероногие друзья тоже проявили интерес к ореху. Правда, за Бураном не было замечено, а вот две сестрички Лада и Аза научились шелушить шишку и выбирать из неё орехи. Можно было не волноваться о том, что они голодны.
Кедровка нам тоже немало досаждала. Даже больше, чем бурундуки. Но урон всё-таки наносила незначительный, зато какая польза от неё в тайге! Во-первых, на эту пору, когда шишки ещё достаточно крепко держались на ветке, эти птицы своим сильным клювом срывали их и, достав всего несколько ядрышек, бросали. На земле эти шишки уже подбирали разные зверюшки. Во-вторых, кедровка делает запасы в укромных местах: под листву, под корни прячет шишки и, как правило, забывает о них. Опять же этим пользуются другие животные. Или же, никем не найденные, следующей весной орехи прорастали. А через лет пятьдесят на этом месте стояли новые могучие деревья. Мудрая Природа всё предусмотрела. Об этом мы впервые узнали из уст наших бывалых соседей, когда вечером у костра зашла речь о кедровках.
8
Наконец промысел наш подошёл к концу. Сразу скопилось несколько факторов в пользу его завершения: свободной тары для ореха почти не осталось, практически все близлежащие кедровники нами были исследованы и обработаны. Ну и, пожалуй, главный из них – нам уже достаточно хватило практики заготовки ценного кедрового ореха. Продолжение означало для нас уже не практику, а зарабатывание денег. Но разве наши головы, напичканные романтикой, в такие юные годы могла заинтересовать финансовая сторона этого мероприятия? До прибытия за нами автомобиля было ещё шесть дней. Часто мы попросту прозябали в лагере, лишь изредка от скуки делая короткие вылазки за рябчиком.
Неожиданно на наши головы в буквальном смысле свалился не кто-нибудь, а сам Илья. О нашем с ним разговоре мы, конечно, забыли. Точнее, не приняли его всерьёз. Но, судя по всему, у него-то были серьёзные намерения в отношении нас, коль он не поленился за двенадцать километров сюда притопать. Завидев Илью, мне сразу же вспомнилась его идея про Большой Абакан с большими хариусами. В душе стало проклёвываться то самое пророненное три недели назад семечко соблазна. Вечером мы всем лагерем сидели у нашего костра. Илья оказался к тому же человеком предусмотрительным и не явился к нам с пустыми руками – под громкие одобрительные возгласы шестерых мужиков он достал из вещмешка всего лишь… пол-литровую бутылку, но настоящего… медицинского спирта! В то время суррогат ещё не котировался. Не скажу, что мы жаждали выпить, просто обстановка соответствовала моменту. На закуску была дичь. Наши выпившие соседи с удовольствием наперебой рассказывали свои истории из таёжной жизни. Илья тоже поведал о себе немного. И вновь напомнил о своей идее. Вот тут и дозрело, проросло мгновенно семечко. Мы стали обсуждать уже предстоящую дорогу. Спать улеглись около полуночи.
Утром нас ожидал небольшой сюрприз – Ильи в лагере не оказалось, несмотря на ранний час. На душе стало как-то неприятно от такой выходки. Подумалось, разыгрывает он нас что ли. Но на столе нашли записку. В ней с трудом угадывался какой-то план: что-то было нарисовано и корявым, едва понятным почерком были написаны слова, что он будет ждать нас в указанной на плане избушке, в пяти километрах отсюда. Отлегло от сердца. Всё встало на свои места: просто алтаец торопился.
Ещё с вечера мы определились, что всем троим уходить из лагеря нельзя, кому-то нужно оставаться присматривать за нашим добром. Из нас троих менее всего подвержен романтизму был Игорь. Он с самого начала с некоторым недоверием отнёсся к предложению Ильи и не проявил такого рвения и оптимизма, в отличие от нас с Володей. Он не заставил себя долго ждать и сам согласился остаться. Дед с заросшей бородой, похожий на священника, спокойно, без лишних слов и в самом деле будто «благословил» нас в путь, ещё добавив, что скучать без нас не будет. На сборы вместе с завтраком у нас ушло два часа. Кроме всего самого необходимого, подумав, решили взять только одно ружьё – Володя возьмёт своё. Лишний груз нам ни к чему, тем более за хариусом ведь собрались. Собаки, конечно, с нами – куда же без них. Может, Илья предвидел нашу канитель, поэтому и сорвался пораньше из лагеря.