Измена мужа. После (СИ)

Слушаю его, и у меня прям гора с плеч. Ну, конечно! Вот оно, то самое разумное объяснение, которое расставило все по своим местам. И зачем я столько времени тянула? Могла бы сразу обо всем расспросить Диму и успокоиться. А так… Столько нервов зазря истрепала, глупая.
– Да, я слышала, что в этом году стажеров набрали в два раза больше обычного, – заявляю я, стремительно веселея. – Как они? Справляются?
– Шутишь? – сделав глоток чая, Дима качает головой. – Справляются… Да они пока дубовые. Теорию знают на зубок, а на практике полные нули. Ну ничего, думаю, через пару месяцев Дина Александровна сделает из них людей. Она же гром-баба, никому спуску не даст.
О да, о Диминой подчиненной ходят слухи далеко за пределами их отдела. Дина Александровна – суровая тучная женщина за пятьдесят, которая профессионально муштрует молодежь. Стажеры перед ней по струночке ходят. И даже Дима как-то признавался, что немного ее побаивается. Хоть он формально и ее начальник.
​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– В Дине Александровне я не сомневаюсь, – посмеиваюсь и перевожу тему. – Ну а как вчерашний вечер прошел?
– В целом, неплохо, – муж вздыхает. – Только затянулось все… Пару раз порывался свалить пораньше, но Бессонов тотчас вис у меня на шее со своим коронным «если ты со мной не пьешь, значит, ты меня не уважаешь». Короче, пришлось с ним до утра куражиться, чтобы он не дай бог не решил инвестировать свои миллионы в какую-нибудь другую компанию.
– Нашему руководству с тобой очень повезло, – подмечаю я с легкой иронией в голосе. – Кто еще будет жертвовать своим здоровьем и сном ради блага фирмы.
– Ты вот смеешься, а Бессонов, между прочим, хочет свой портфель расширять, – ничуть не обидевшись, отвечает муж. – Я ему вчера все плюсы расписал, и он согласился. Так что вечер прошел не зря.
– Поздравляю, Дим. Ты молодец.
– Да брось, – отмахнувшись, залпом допивает чай и встает из-за стола. – Ну что, какие у нас сегодня планы?
– В торговый центр думала съездить. Маринке кроссовки новые нужны. А Мишке все джинсы короткие стали – резко пошел в рост.
– Ой, Алинчик… Давай вечером съездим, а? – приблизившись, обнимает меня за талию. – А сейчас поваляемся немного, кино какое-нибудь посмотрим?
– Давай, – соглашаюсь я, вмиг меняя свои планы.
Не умею отказывать Диме. Особенно, когда он ласково называет меня Алинчиком.
Глава 5
Новость о третьей беременности я решила преподнести мужу оригинально. Первые два раза не заморачивалась – просто подсовывала ему под нос тест с двумя полосками и радостно визжала. Теперь же мне хочется проявить немного креатива, сделать этот момент особенным и запоминающимся.
Как обычно, за идеями я обращаюсь к Интернету. Трачу весь обеденный перерыв, читая статьи на тему «как красиво рассказать мужу о беременности». Вариантов тут масса: от стильно оформленного торта до романтической фотосессий, в рамках которой предлагается сообщить будущему папе радостную весть, а заодно и запечатлеть на фотопленку его эмоции.
Но самой большой отклик в моей душе находит идея с мини-квестом. Суть в том, что мужчина с помощью разбросанных по дому подсказок находит заветную перевязанную шелковой лентой коробочку, в которой лежит снимок УЗИ либо же тест на беременность и милая открытка.
Эта мысль так сильно увлекает меня, что я зависаю на просторах Сети чуть дольше положенного и забываю отослать начальнице отчет, который она просила еще в начале дня.
– Алин, тебя Критичная к себе вызывает, – понизив голос, сообщает моя коллега Вика.
Я уж и не помню, кто первый дал это прозвище нашей начальнице Марии Ивановне Криничной. Но прижилось оно, что называется, капитально. За глаза мы ее исключительно Критичной величаем. И не только из-за созвучной фамилии, но и из-за нелегкого характера. Мария Ивановна просто обожает поучать, порицать и выражать недовольство. Да и вообще частенько бывает не в духе. Так что прозвище Критичная ей очень даже подходит.
– Вот бли-и-ин, – тяну раздосадовано. – Сейчас она меня из-за отчета дрючить будет, зуб даю.
 
– Иди скорее, – советует Вика. – А то рассвирепеет и премии лишит.
Так и делаю. Подскакиваю на стуле и, на ходу поправляя узкую юбку-карандаш, семеню в кабинет начальницы.
– Мария Ивановна, вызывали? – говорю я, коротко постучав в дверь.
Судя по виду, Критичная опять чем-то раздражена: сосредоточенно смотрит в экран компьютера и злобно кривится.
– Да, Алина Андреевна, заходите, – кивает на стул для посетителей. – Разговор есть.
– Слушаю.
Судорожно пытаюсь придумать оправдание, почему не отправила отчет вовремя. Может, сослаться на технические неполадки? Или сказать, что бухгалтерия опять данные задержала? Критичная терпеть не может главбуха нашей компании, поэтому, скорее всего, легко поверит в эту версию.
– У нас проблемы с западниками, – она отрывает взгляд от компьютера и фокусируются на мне.
Западниками мы называем отдел под руководством моего мужа.
– Так, – киваю я, понимая, что вызов начальницы никак не связан с моим запоздавшим отчетом.
– Я уже с этой старой грымзой Диной Александровной и так и эдак пыталась договориться, а она ни в какую, понимаешь? Есть такие люди, которые напрочь не слышат других. Вот просто напрочь! Я ей говорю: «Дина Александровна, миленькая, вы неправильно форму девять заполняете! Так не пойдет! Скажите уже своим сотрудникам!» А она знаешь что?
– Что?
– Возрастом своим козыряет! Дескать, уже двадцать лет работает в компании и лучше меня знает, как заполнять эту треклятую форму! Ведьма, скажи?
Тактично воздерживаюсь от комментария, сделав вид, что закашлялась.
– Короче, Алина Андреевна, ситуация критичная. Мужа вашего сроду не выловишь, поэтому вынуждена просить вас о содействии.
– О каком именно? – не совсем понимаю я.
– Поговорите с Дмитрием Эдуардовичем по-свойски. Пусть повлияет на эту свою неугомонную старуху, он же ее непосредственный начальник, – Критичная со вздохом взбивает волосы. – У нас младшие аудиторы воют, весь западный отдел неправильные отчеты шлет. Это уже не в какие ворота не лезет!
– Эм… Ну ладно, я обсужу это с мужем, – соглашаюсь я. – Только вот он сам вряд ли понимает, что из себя представляет эта девятая форма…
– Это-то понятно. Там всем документооборотом его Дина Александровна заправляет. Но, может, она хоть директора своего послушает… Пусть он ей велит выполнять требования аудиторов. А то я такими темпами до генерального с жалобой дойду! – Критичная угрожающе трясет поднятым вверх указательным пальцем.
– Хорошо, Мария Ивановна, я сегодня же переговорю с Дмитрием Эдуардовичем.
– Не сегодня, а прямо сейчас, миленькая, – настаивает она. – Мы на двадцать шестое от западников целую кипу бумаг ждем. Я не переживу, если они там опять напортачат.
Критичная откидывается на спинку кресла и театрально закатывает глаза, демонстрируя, как сильно она устала от людской тупости.
– Ладно. Тогда я пошла к западникам.
– Очень на вас надеюсь, Алина Андреевна! – напутствует она.
Забавная ситуация. Только недавно думала о том, что по рабочим моментам мы с Димой не пересекаемся, и тут бац – начальница направляет меня прямиком к нему.
Миную длинный застекленный коридор, соединяющий два стоящих рядом здания и захожу в лифт. Офис мужа находится на восемнадцатом этаже. Всегда завидовала тому, что он работает так высоко и может любоваться живописными видами нашего города.
Пересекаю пустую приемную и, отворив дверь Диминого кабинета, застываю на месте как вкопанная. Муж сидит за столом в своем массивном кожаном кресле. А на столе, закинув ногу на ногу, восседает его молоденькая секретарша в непростительно короткой юбке.
Теряю дар речи. Часто-часто моргая, таращусь на весьма двусмысленную сцену. Заметив меня, секретарша спрыгивает на пол и одергивает вниз свой напопник. Дима прокашливается и поправляет галстук.