Четвертое крыло

 
Посвящается Аарону.
Моему собственному Капитану Америке.
В дороге или дома, на вершинах радости, полных солнца, и в самых черных долинах печали, мы всегда были вместе, малыш
Всем творцам на свете.
В ваших руках таится сила, меняющая мир
 
 
Следующий текст был максимально точно переложен с наваррского на современный язык Есинией Нейлварт, куратором квадранта писцов вВоенной академии Басгиат. Все события соответствуют действительности, а имена были сохранены, чтобы почтить мужество павших. Пусть души их будут преданы Малеку.
    
Глава 1
 
Дракон без своего всадника горюет.
Всадник без своего дракона мертв.
Кодекс драконьих всадников, статья 1, раздел 1
 
День новобранца — самый смертоносный день в году. Всегда. Может, именно поэтому рассвет в то утро показался мне особенно прекрасным. Просто он мог стать последним в жизни.
Я подтянула лямки тяжелого холщового рюкзака и медленно зашагала по широкой лестнице. Она вела на верхние этажи крепости, которую я привыкла называть своим домом. Грудь тяжело вздымалась от усталости, а легкие горели к тому моменту, как я добралась до каменного коридора, ведущего к кабинету генерала Сорренгейл. Вот и все, на что я была способна после шести месяцев интенсивных тренировок: с трудом преодолеть шесть лестничных пролетов с тридцатифунтовым рюкзаком на спине.
И это означало, что я в полной жопе.
Тысячи двадцатилетних, что ожидали у ворот, чтобы войти в крепость и отправиться служить в выбранный ими квадрант, были самыми умными и сильными вНаварре. Сотни из них с рождения готовились биться в отборе для квадранта всадников и получить шанс стать элитой. У меня же на это было ровно шесть месяцев. Лица охранников, выстроившихся вдоль широкого коридора на верхнем ярусе, не выражали ни единой эмоции. Стражи избегали моего взгляда, когда я проходила мимо, но в этом не было ничего нового. К тому же, возможно, игнор — лучший сценарий для моего случая.
Военная академия Басгиат не отличалась добротой… ну ни к кому, даже к тем, чьи матери входят в состав командования.
Каждого наваррского офицера, будь то целитель, писец, пехотинец или всадник, жестоко прессовали в этих стенах в течение трех лет, чтобы в итоге воспитать и заточить, подобно оружию, для защиты наших горных границ от яростных попыток вторжения королевства Поромиэль и их ездоков на грифонах. Слабые здесь не выживали, особенно в квадранте всадников. Об этом заботились сами драконы.
—Ты посылаешь ее на смерть!— из-за толстой деревянной двери генеральского кабинета громыхал знакомый голос, и у меня перехватило дыхание.
На всем континенте есть лишь одна женщина, достаточно безрассудная, чтобы повышать голос на генерала, но сейчас она должна была быть на границе, вместе сВосточным крылом. Мира.
В ответ раздалось что-то возмущенно-неразборчивое, и я потянулась к дверной ручке.
—У нее нет ни единого шанса!— прокричала Мира, когда я с силой распахнула тяжелую дверь, и вес рюкзака сместился вперед, чуть не свалив меня на пол.
Вот дерьмо.
Генерал выругалась, поднимаясь из-за стола, а я ухватилась за спинку дивана с малиновой обивкой, чтобы удержать равновесие.
—Проклятье! Мам, да она даже со своим рюкзаком не может справиться,— огрызнулась Мира и бросилась ко мне на помощь.
—Я в порядке.— Мои щеки пылали от досады, в то время как я изо всех сил пыталась восстановить равновесие.
Сестра всего пять минут как вернулась и уже пытается меня спасти. Просто потому, что ты, дура, нуждаешься в спасении.
Я не хотела этого. Не хотела, никак, ни на столечко, участвовать в этом дерьме от квадранта всадников. И не то чтобы я жаждала смерти. Лучше бы я провалила вступительные экзамены вБасгиат и отправилась прямиком в армию вместе с большинством призывников. Но в тот момент мне важно было знать, что я могу справиться со своим рюкзаком, и я сумею справиться с собой.
—Ох, Вайолет.— Обеспокоенный взгляд карих глаз.
Мира смотрела на меня сверху вниз, сжимая плечи.
—Привет, Мира.— Я почувствовала, как улыбка невольно тронула уголки рта.
Может, наша встреча и станет прощальной, но я все равно была рада впервые за много лет увидеть сестру.
Ее взгляд смягчился, и ее пальцы скользнули по плечам, как будто она собиралась меня… Но тут она отступила в сторону и повернулась ко мне боком, чтобы встать плечом к плечу — против нашей матери.
—Ты не можешь этого сделать.
—Всё уже решено.— Мама пожала плечами, от этого движения ее приталенная черная форма сначала поползла вверх, потом вернулась на место, облепив фигуру.
Я усмехнулась. Вот тебе и надежда на отсрочку. Впрочем, я и не ждала милосердия от женщины, которая прославилась именно отсутствием оного.
—Так отмени это всё,— прорычала Мира.— Она всю жизнь готовилась стать писцом. Ее не воспитывали всадницей.
—Да уж, она точно не ты, не так ли, лейтенант Сорренгейл?— Мама уперлась ладонями в безупречную поверхность своего стола и слегка наклонилась вперед, оценивающе глядя на нас.
В ее прищуренных глазах отразились драконы, вырезанные на массивных ножках стульев и диванов. И мне не требовалась запрещенная способность читать мысли, чтобы понять, что именно она видит.
В свои двадцать шесть лет Мира выглядела как молодая версия нашей матери. Высокая, с крепкими мышцами, подтянутыми за годы спаррингов и сотни часов, проведенных на спине дракона. Ее кожа светилась здоровьем, а золотисто-каштановые волосы были коротко подстрижены для боя: в том же стиле, что и у мамы. Но еще больше, чем внешность, их обеих отличали от простых людей высокомерие и непоколебимая уверенность в том, что их место в небе. Мира — всадница до мозга костей.
Она представляла из себя все, чем не являлась я, и неодобрительное покачивание маминой головы говорило именно об этом. Я была слишком маленькая. Слишком хрупкая. Изгибы под моей одеждой не были мускулами, а предательское тело делало меня неловкой и уязвимой.
Мама направилась к нам, ее начищенные черные сапоги сверкали в магическом свете, что лился из бра. Она ухватила мою длинную косу за кончик и усмехнулась, глядя туда, где на уровне плеч теплый каштановый цвет тускнел и превращался в холодный металлический, серебряный. Потом отбросила ее прочь.