Чужие здесь не ходят

Миша прекрасно понимал почему. Они же язычники! На все воля богов… Смерть? Пытки? Так что же… А умереть во славу Ярилы? Так это ж самая сладкая смерть! Что может быть лучше?
–Бэсподин сотник…– подошел позади Велимудр.– При них кой-что отыскали… Две серебряхи ромейские, два ножа… третий, говорят, потеряли… И… вот еще что…
Сунув руку за пазуху, десятник хмыкнул и вытащил наружу… синий стеклянный браслетик!
–У Маши пропавшей такой был… Ишь, позарились, гады!

Браслетик один из язычников купил своей зазнобе – так он сказал, да и все его сотоварищи подтвердили. Вот только стоило ли им верить?
Ратнинцы и не поверили.
–Пытать вас будем,– холодно предупредил Михайла.– И начнем… с тебя!
Палец его уткнулся в грудь молодому тщедушному парню… Тому, чей браслетик…
–Лана, душа моя… приступай… Все, что для пытки нужно – скажи. Сделаем.
–Туда его ведите… привяжите к сосне,– хищно ухмыльнувшись, половчанка выхватила из ножен узкий кинжал, поигралась, повертела в руках…
Пленники, словно завороженные, следили за сверкающим лезвием.
Между тем воины оттащили младого язычника к росшей невдалеке сосне, сорвали рубаху да принялись вязать…
–Господине-е-е!– дернув лохматой башкой, истошно заверещал бедолага.– Не надо пытати… Не ведаю ничего… Не ведаю…
–Здесь пока побудьте,– сотник глянул на своих воинов.– Смотрите в оба! У них могут быть сообщники… Лана, Добровоя – пошли! Войша, готовь вопросы…
Кивнув, половчанка подбежала к сосне. Карие, вытянутые к вискам очи сверкнули золотистыми искорками азарта!
–Ну, милый мой…– дева медленно провела по груди привязанного язычник острием кинжала.– Потешимся?
Парень испуганно задрожал, вся его дурацкая спесь испарилась без остатка, побелевшие от страха глаза смотрели на половчанку, словно на ядовитейшую змеюгу – вот-вот бросится, укусит!
–Не бойся… это даже весело,– кривоватая улыбка Ланы не сулила несчастному ничего хорошего.– Сначала я взрежу тебе кожу… начну снимать… медленно, лоскутами… а потом… потом спущу тебе порты… и… Даже если и выживешь – ты уже не будешь больше мужчиной.
Парень вдруг дернулся, издав странный звук… Резко запахло дерьмом… Обделался, бедолага, не выдержал, так бывает… А ведь пытки еще и не начались даже. Хотя нет – начались. Психологические!
Пойдя ближе, Миша невольно поморщился и задумчиво посмотрел на язычника. Не похоже, что этот испуг наигран. Если так, то это великий артист, куда там многим!
Нет, похоже, все-таки искренне…
Красавица-половчанка обернулась, вопросительно взглянув на сотника. Тот довольно кивнул:
–Вот что, Лана… Обожди малость… Он ведь и так жаждет нам многое рассказать – да?
Парень затрепетал, в глазах его мелькнула надежда:
–Я… я… я расскажу, расскажу… спрашивайте!
–Хорошо, поглядим…– Миша прищурился.– Итак… Кто такие?
–Со скоморошьей ватаги мы… Я и Красок с Белославом. Старшой там, в ватаге,– Флегонта Гудок. Гудок – это…
–Знаю я, что такое гудок. Дальше! Как появились в Ратном?
–Из Турова мы, господине… Меня Всеградом кличут, Всевой. А Флегонта и ватага – из Пинска,– торопливо затараторил язычник.– Вот он нам и передал через знакомых купцов, что на торжки в Ратное собра-лися… и нас позвал. А мы решили – поране! Белослав уговорил – мол, есть тут старое капище, удачи у древних богов попросим. Удача-то нам во как нужна! А то ведь совсем за год в нищету-голоту впали! Вот Белослав и уговорил… У него дядька – волхв! Где-то по лесам рыщет, далеко…
–А какой его дядька волхв?– негромко уточнила Добровоя.
Всева покусал губу:
–Белослав как-то говорил – облакопрогонитель. Ну, его все зовут, когда дождей слишком много… Он, волхв-то, среди смердов в большом уважении. Серебришка много имеет, да и всего! С весны до осени – в трудах, а зимой в Турове живаху Семья у него там, жонка.
–Хватит о волхве,– поморщился сотник.– Значит, вы прибыли в Ратное…
–Третьего дня, господине… На заднедворье в гостевом доме ночевали.
–И тогда же украли у честных граждан трех петухов?
–Это Белослав все!– снова испугался парень.– Сказал – надо.
Добровоя вдруг недоверчиво хмыкнула:
–И как это у вас все так ловко вышло? Петухов украли – никто не дернулся, незаметно из Ратного выскользнули. И стража наша – ни сном ни духом? Вы что же, «лешаки», что ли?
–Кто такие лешаки, не ведаю,– вдруг усмехнулся язычник… или, скорее уж, если можно так выразиться – двоевер.– А мы все ж – скоморохи! Много чего могем. Пока одни представленья устраивают, другие…
Всеград вдруг замолк, зыркнул испуганно…
–Другие – по сумам да котомкам шарят!– желчно продолжил Михайла.– Так, что ли?
–Ну, господине…– парень потупил взор.– Так.
«А коли так – так тебя, верно, Ставрогин знать должен добре! И не только тебя – всю компаху…»– сотник про себя усмехнулся. Ну, не может же такого быть, чтоб ни разу не попались! Хоть и ловконьки, да…
–Браслетик синенький, значит, тоже подрезал?
–Не, не, господине – честно купил…– судя по виду, Всева уже пришел в себя, правда, все еще боязливо поглядывал в сторону Ланы.
–Врешь!– перехватив взгляд, убежденно хмыкнул сотник.– А ну, говори – у кого подрезал? Не то…
–Никого не резал, господине,– по впалым щекам мелкого татя потекли слезы.– Иисусом-богом клянусь, Перуном, Ярилой и Велесом! Коли соврал – пусть проклянут меня, пусть поразят молоньей, пусть…
Миша досадливо сплюнул.
–У кого браслет украл, пес худой? Последний раз спрашиваю!
–Так бы, господин, и сказа-ал… У девки одной, у Черного леса…
Ага-а! Вот оно! Поплыл добрый молодец, поганый тать! Поплыл, раскололся!
–Та-ак!– сотник недобро прищурился.– А чего ж вы сразу-то не сказали про девок?
–Так… они-то не ведают,– кивнув на своих, скоморох понизил голос.– И не ведали. Всеми богами клянусь! Старшой наш, Белослав, строго-настрого запретил красть без его слова. А я тут… Ну, как пошли уже к капищу, с петухами, я по пути отошел – отлить. Ну, у Черного леса… Белослав с Краском вперед ушли, а я покуда штаны рассупонивал… вдруг слышу – голоса этак, недалече. Девичьи! Затаился… Девки-то как раз за нами по тропе шли.
–И что за девки? Сколько? Как выглядели?
–Трое. Две так себе – малолетние, а третья – красава, глаз не оторвать! Златы волосы, светлы очи. Я слышал, они ее Звенькой звали… А две другие… не помню уже. Так вот… Уселись они передохнуть на опушке, еду из узелка достали… браслетами стали хвалиться – у кого на солнце больше сверкает! Тут я и… того… улучил момент… Верка, подружка, давно просила синенький… такой хоть и дешевый, а в наших местах редкий. Все больше из Киева желтые везут… Да кабы желтый – я б и не польстился!