Только для мертвых (СИ)

– В той жизни все грязно и грубо. Ты сам сегодня увидишь. Возьми себя в руки. Там не любят слабых.
У Некипелова дрожала нижняя губа.
– Не покрывай их, Владик, – мягко сказал Стас. – Они плохие люди. Не надо их жалеть.
Он склонился к собеседнику.
– Ну! – повторил негромко, но требовательно. – Где мне искать Филатова?
Открылась дверь, вошел автоматчик. В его руке безжалостно блеснула холодная сталь наручников.
– Лида знает! – поспешно сказал Некипелов.
– Какая Лида?
– Это подруга Филатова.
– Сведения точные?
– Абсолютно! – с горячностью выпалил Некипелов. – Она ездила к нему!
– Куда?
– Куда-то на Урал. Он сейчас там.
– Прячется, да? – понимающе произнес Стас.
Некипелов пожал плечами – а что ж ему остается делать, если не прятаться.
– Где мне эту Лиду искать?
– Она работает в «Дарах моря». Как зайдете, сразу направо – и в самый конец зала. В том отделе ее найдете.
– Фамилия ее как?
– Не знаю.
Некипелов отвечал, а сам смотрел не на собеседника, а на наручники в руках автоматчика.
– Значит, так, – объявил Стас. – Тебя пока мы не будем трогать. Но учти – никому ни звука!
Некипелов кивнул, еще не веря, что все обошлось.
– И если вдруг я приду в «Дары моря», а Лида эта твоя исчезнет – я буду знать, что ты ее предупредил и она сбежала. И тогда уж я приду за тобой.
Некипелов смотрел на Стаса остановившимся взглядом.
– Все! – сказал Стас. – Конец беседы!
Все-таки секретарша Филатова – та, которую он припугнул с наркотиками, – не обманула. Дал Некипелов ниточку, теперь надо дальше разматывать.
  
Глава 15
 
Пятнадцать миллионов долларов в соответствии с условиями контракта были перечислены в Англию. В ближайшие десять дней от Воронцова ничто не зависело. Он со спокойной совестью мог позволить себе исчезнуть. Кочемасов, конечно, будет рвать и метать, но тут уж он сам виноват: не делал бы проблемы из воронцовских каникул – и спал бы спокойно. Но нет же – всех и вся подозревает, вот и заработал бессонницу.
Богдан тенью ходил за Воронцовым. Не мешал и вообще старался не очень афишировать свое присутствие, но глаз с Воронцова не спускал.
– Уймись, Богдаша, – доброжелательно посоветовал ему как-то Воронцов. – Цепной пес из тебя никудышный. Выучка не та.
Богдан не ответил, потому что нечем было крыть. Служба у Кочемасова – не сахар. Особенно для Богдана. С ним никто никогда не церемонился. Воронцов порой даже был готов его пожалеть.
После полудня позвонил Бэлл:
– Алекс! Я получил подтверждение из банка, деньги поступили.
Все-таки они другие люди, придерживаются каких-то этических норм в бизнесе. Позвонил вот, чтоб не волновались. Воронцов представил себе аккуратного Бэлла, сидящего в аккуратном кабинете. Европа. Другая жизнь.
– Я жду тебя, Алекс! Двенадцатого!
– Да, – подтвердил Воронцов односложно, потому что поблизости со скучающим видом топтался Богдан. – Всего хорошего!
Он не сказал Бэллу, что прилетит не двенадцатого, а раньше. И сам себя похвалил за способность соблюдать правила конспирации.
Подгадав момент, когда рядом не было Богдана, Воронцов позвонил Хельге.
– Это я, – доложил он. – Как дела?
– Все в порядке, я все сделала.
– Ты умница.
– Еще бы. Когда ты узнаешь подробности, будешь визжать от восторга.
– Ну-ну, – недоверчиво усмехнулся Воронцов.
Так с ним никто никогда не разговаривал.
Вечером он поехал к Хельге. Она встретила его в потертых джинсах и черной рубашке, полы которой были связаны узлом под грудью. Сейчас она была похожа на дерзкого подростка, который не привык никому спускать обид. Кожа на животе у нее была гладкой и матовой, соблазнительно темнела ямочка пупка. Воронцов неожиданно наклонился и поцеловал Хельгу в живот. Она легонько его оттолкнула, но на лице ее не выразилось неудовольствия. Впрочем, и удовольствия – тоже. Значит, сначала – дела, понял Воронцов.
– Билет купила?
– Да.
– Очень хорошо.
– Но улетать придется из Киева.
– Из Киева? – несказанно удивился Воронцов.
 
Он не ожидал услышать ничего подобного.
– Ты извини, я не могла с тобой посоветоваться и сделала так, как мне показалось наиболее разумным. За тобой ведь следят. Когда ты провожал своего английского друга – там ведь кое-кто оказался, в аэропорту, – напомнила Хельга.
Воронцов усмехнулся, вспомнив ужимки и прыжки Богдана.
– И я подумала, что они могут продолжать отслеживать всех вылетающих из Шереметьева. Ну, если не всех, то, во всяком случае, пассажиров лондонского рейса.
Воронцов не мог не согласиться.
– Поэтому придется лететь из Киева.
– Можно было лететь из Питера, – пожал плечами Воронцов. – Оттуда тоже есть рейсы в Лондон.
– Тебе лучше вылетать не из России. Твои данные занесут в компьютер…
– Кто?
– Да кто угодно: таможенники или при регистрации билета – мало ли. И если у кого-то будет доступ к компьютеру, они в два счета вычислят, когда и куда ты улетел.
– Мне-то какая забота?
– Все выглядит так, будто ты хочешь сбежать, – напомнила Хельга. – И если они поверят в твой побег, тебе не поздоровится.
Воронцову вдруг все представилось очень ясно. Кочемасов, конечно, будет его разыскивать. И когда обнаружит, что Воронцов улетел в Лондон, – в два счета снарядит погоню. С его связями это очень просто. И какие инструкции он даст его преследователям – можно и не напрягать фантазию.
– Не ожидал я от тебя подобной прыти, – вынужден был признать Воронцов. – Мне бы и в голову не пришло.
Хельга на это никак не ответила.
– На Украину – поездом, – продолжала она разрабатывать тему. – На границе с Украиной, как я слышала, контроля совсем никакого – заглянут в паспорт, и можешь ехать дальше.
– С Киевского вокзала придется ехать.
– Уж лучше с Курского, – подсказала Хельга. – Даже если кто-то такой умный найдется, что наш план насчет Украины раскроет, то про Курский вокзал уж точно не догадается. Так что поездом до Харькова, там пересадка – и в Киев. – Хельга сделала паузу, отвернулась к окну и небрежно закончила: – Сегодня вечером выезжаем, у нас билеты на полдевятого.
Воронцову показалось, что он ослышался. Хотел переспросить, но передумал, поняв, что она не шутит. А Хельга уже обернула к нему свое лицо, и глаза у нее были хитрые-хитрые.
– Рассказывай, что задумала, – потребовал Воронцов.
– Я лечу с тобой.
Воронцову понадобилось время, чтобы собрать разбежавшиеся мысли.
– Причина? – осведомился он.
– Мне так захотелось.
У нее, оказывается, были наглые, совершенно бесстыжие глаза. Глаза человека, не привыкшего церемониться.
– Видишь ли, детка, – сказал Воронцов, стараясь, чтобы в его голосе прозвучала издевка, – я лечу по приглашению, меня мой партнер пригласил, а вот ты-то здесь при чем? Не пойму. У них ведь так не принято, у англичан. Так бесцеремонно.
Он не любил грубить, всегда старался этого избегать, но сейчас был почти взбешен – самонадеянность Хельги вывела его из себя. Всякое он слышал о нахальстве журналистов, но о таком и помыслить не мог.
– Я не к Бэллу еду, – коротко произнесла Хельга. – Просто в Англию. Остановлюсь в отеле…
Сама невинность. Видела бы она, как это выглядит со стороны,
– Билет! – резко сказал Воронцов и протянул руку.
Билет на поезд, билет на самолет. И то и другое – в одном экземпляре. Свои не отдала. Воронцов извлек из кармана пачку долларов.
– Сколько я тебе должен?
– Пока нисколько.
– Что значит – пока?
– В Англии отдашь.
И тут Воронцов не выдержал. Он склонился над Хельгой и сказал, стараясь сдержать выплескивающийся наружу гнев:
– Мне не нужна спутница. Это не входит в мои планы. Понимаешь?
– Но моя статья, – напомнила Хельга.
– Да плевать я хотел на твою статью! – взорвался Воронцов. – Все! Кончено! Забудь! Не будет никакой статьи!