Демон Пенрика (ЛП)

  
 
Демон Пенрика
 
Утренний свет скользил по лугам, окрашивая бледно-зелёным ветви стоящих поодаль деревьев, высвечивая робкие розовые и белые бутоны, тут и там выглядывающие из свежей листвы. Мягкий весенний воздух дышал обещаниями. Мать Пенрика, перед тем как отправиться вместе с его сёстрами в повозке, чтоб присмотреть за приготовлениями, подняла лицо к холодному голубому небу и провозгласила день прекрасно подходящим для обручения. Разумеется, боги наконец улыбнулись Дому Джуральдов! Пенрик удержался от указания на то, что просвещённые жрецы учат, что боги не управляют погодой, и был вознаграждён за своё сыновье терпение строгим материнским указанием поспешать, закончить одевание и выезжать! Сейчас не время волочить ноги!
Пенрик угрюмо глядел между подпрыгивающих ушей своей лошади и размышлял о том, что этот день гораздо лучше подошёл бы для рыбалки. Не самое прекрасное времяпрепровождение, но он однажды обнаружил, что это занятие защищает от попыток людей разговаривать с ним. Он попытался представить грязную, открытую ветрам дорогу, ведущую куда-нибудь в менее знакомое место, чем Гринвелл. Он полагал, что так оно и есть, если проехать по ней достаточно далеко. Так, как это сделал его брат Дрово? Однако, не слишком удачно.
Он хмуро глядел на коричневые рукава своего камзола, вышитые оранжевыми и золотистыми нитками, тусклый блеск которых был предательски медным. Даже по такому случаю он был одет в обноски. Этот прекрасный костюм был новым, когда Дрово впервые надел его в возрасте тринадцати лет, для того чтоб принести клятву в качестве пажа-дедиката Ордена Сына. Не просто по обычаю, в соответствии с полом, возрастом и рангом, но по могучему зову сердца, как догадывался Пенрик. Дрово перерос эту одежду слишком быстро, чтоб она оказалась сильно перешитой или залатанной. Извлечённая из пропахшего камфорой сундука, она была подогнана на девятнадцатилетнего Пенрика путём изъятия части ткани с плеч, для того чтоб удлинить штаны. Он пытался утешить себя мыслью, что он по крайней мере не одет в обноски своих сестёр, не считая того, что надетая под камзол мягкая и потёртая льняная рубашка наверняка когда-то была блузкой.
Ну что ж, Дрово уже никогда не вырастет ни из какой одежды.
Его смерть в Адрии в прошлом году, от лагерной лихорадки ещё до того, как у него появился бы шанс помочь своей компании наёмников проиграть свой первый бой, была второй смертельной катастрофой, постигшей их семью за последние четыре года. Первой была смерть их отца: скоротечное воспаление челюсти, развившееся из оставленной без внимания дырки в зубе. Им всем очень не хватало весёлого Лорда Джуральда, хотя, возможно, не его пьянства и страсти к азартным играм. Лорд Ролщ, старший брат Пенрика, казалось, правил более трезвой рукой, если бы только он не оказывался таким простаком для любого благочестивого просителя, появлявшегося на пороге, одетого ли в лохмотья или в храмовое облачение. И если бы подданными лорда Джуральда были бы не местные крестьяне, основными занятиями которых, как порой казалось, были стрельба из лука, браконьерство и уклонение от податей. Поэтому Дрово взял деньги от вербовщика, потратил их на снаряжение и отправился за горы на войну, улыбаясь и обещая вернуться богатым и восстановить семейную удачу.
По крайней мере его судьба излечила их клан от попыток убедить Пенрика поступить так же…
Не то, чтоб такой путь когда-нибудь манил его. Одного буйного Дрово было достаточно для того, чтоб сделать несчастной юность Пенрика. Перспектива жизни в военном лагере в окружении подобных ему профессиональных вояк была кошмаром. И это ещё до того как ему пришлось бы участвовать в жестоких битвах.
— Шире шаг, Малютка Пен, — Ганс, его грум обратился к нему привычным детским прозвищем. — Я бы не хотел услышать, что доставил тебя с опозданием.
 
— И я, — Пен согласно вздохнул и они подняли своих лошадей в рысь.
Пен попытался перетянуть свои мысли к более солнечному состоянию, более соответствующему утру. Постель дочери богатого сыроторговца, определённо, была более притягательной ареной для того, чтоб улучшить свою судьбу, чем поля битв на севере. Прейта была прелестной и круглой как прилагавшийся к ней кошелёк. Он задумался, насколько она понимает, насколько поблекший титул лорда покупает для неё её семья. В те три раза, которые им позволили встретиться под неусыпным присмотром, она казалась сомневающейся во всём этом, хотя, в свою очередь вполне довольной внешним видом Пена. Стыдливость или проницательность? Эту партию нашла и подготовила невестка Пена — леди Джуральд, у которой была какая-то связь с матерью Прейты. Ну, следует думать, что родители девушки понимают что они покупают. А сделать так, чтоб она не пожалела об этой сделке, было обязанностью Пена.
Насколько сложно будет быть её мужем? Не пей, не играй, не приводи за стол охотничьих собак. Не бойся зубодёров. Не обращайся с деньгами глупым образом. Не становись солдатом. Не путайся с девушками. Его не тянуло нарушать какой-нибудь из этих запретов. Подразумевая, что старшие сёстры не считаются девушками. Пожалуй, следует поместить это «Не путайся с девушками» на первое место.
Может быть, после того как он получит свою невесту и её приданое, ему удастся убедить её переехать куда-нибудь дальше вниз по дороге? Пен представлял себе коттедж у озера, в котором не было бы слуг, кроме тех, что он нанял сам. Но Прейта, похоже, очень привязана к своей семье. И, похоже, до его совершеннолетия им обоим придётся довольствоваться весьма скромными суммами. До этого времени завязки кошелька будут оставаться в руках Ролща. Которого вряд ли удалось бы убедить пуститься в необязательные расходы на отдельное жильё вдали от его братского присмотра, пока есть место во Дворе Джуральдов. И Пен был совершенно уверен в том, что Прейта не думает, что подписывается на жизнь в коттедже. Что, так или иначе, возможно можно было бы смягчить.
Делай лучшее, что можешь — твёрдо сказал себе Пен, сворачивая на главную дорогу на Гринвилл. Он понял голову выше. Что это?
Вдалеке показалось странное скопление людей и лошадей.
Человек, к шляпе которого были приколоты ярко синие и белые перья, отмечавшие его принадлежность к Ордену Дочери, держал четырёх беспокойных лошадей. С его пояса свисало оружие храмового стражника. Второй стражник и женщина в одежде старшей служанки стояли на коленях у кого-то, лежащего на спине на расстеленном плаще. Кого-то из них сбросила лошадь? Пен потянул за поводья, останавливаясь.
— Кто-нибудь ранен? — крикнул он. Лежащая на спине фигура оказалась вблизи хрупкой пожилой женщиной, седовласой и с серым лицом, закутанной в одежды неопределённых цветов. — Вам нужна помощь?
Второй стражник поднялся и нетерпеливо повернулся к нему.
— Юный сэр! Не знаете ли вы, далеко ли до ближайшего города и есть ли там врачеватели Матери?
— Да, Гринвилл, меньше пяти миль по этой дороге, — ответил Пен, указывая. — Орден Матери содержит там приют.
Стражник взял поводья трёх из их лошадей от своего товарища и хлопнул его по плечу.
— Двигай. Скачи за помощью. Добудь носилки, а лучше — фургон.
Тот кивнул, вскочил в седло и ударил лошадь по бокам. Она умчалась галопом, разбрызгивая грязь.
Пен слез с лошади и передал поводья Гансу, смотревшему на происходящее с сомнением. Женщина средних лет оценила чистый и аккуратный коричневый костюм Пена и, похоже, стала менее настороженной.
— Жрица Ручия внезапно заболела в дороге — сказала она, показывая на лежащую старшую женщину. Её дыхание было отрывистым. — У неё возникла сильная боль в груди и она упала.
— О, я была больна задолго до этого, — прокомментировала между вздохами старшая. — Я слишком засиделась в Дартаке… Я говорила этим глупцам, что надо везти церемонию ко мне.