Мишени стрелять не могут

Ротный проигнорировал мою фразу. Он мне предлагал свои варианты выполнения этой задачи. Пока решения я особого не видел, все как-то слишком неправильно складывалось, и мой мозг не хотел выдавать какие-либо идеи. Наверное, я просто не выспался. Нормального сна организм уже не чувствовал четыре ночи, поэтому и такая реакция.
В этот момент открылась дверь, и вошел тот самый командир, которого мы ждали уже минут пятнадцать. Сразу было видно, что человек только вернулся с задачи. С набедренной кобурой, в горке, в грязной пидорке на голове и с грязными руками, он стал смотреть на карту и рассказывать, что он там видел.
— Мы уже возвращались обратно, когда нам по радейке передали, что необходимо досмотреть этот район. Мы были рядом, в соседней лесополосе, быстро обошли поле и выдвинулись к указанной точке. Увидели танк, посидели, послушали, вроде возле танка никого. Выдвинулись к нему, по нам сразу отработали из АГСа, потом подключился пулемет. У них там опорник, они хорошо окопались. Мы рисковать не стали. Как только АГС услышали, сразу на тапок и обратно в лесополосу. Близко там к ним, очень близко — кратко обрисовал обстановку сонный командир соседей.
Задав еще несколько не особо важных вопросов, комбат пожал ему руку и отпустил.
— Вот такая ситуация, Юстас. Не самая радостная, но приказ есть и его надо выполнять. Мы с тобой люди военные, сам понимаешь. Знаем, что ты только вернулся, но отправить больше некого, слишком важная задача, от исхода которой очень многое будет зависеть. Ты это пока не понимаешь, но поверь, это так. Из всех присутствующих работающих командиров групп, ты один из самых опытных группников, мы на тебя надеемся. Выезд в девять утра. Иди, готовься. Перед выездом зайди еще, возможно, появится новая информация.
Я посмотрел на комбата, посмотрел на ротного и вышел в коридор. Поднимаясь на второй этаж, где располагалась моя группа, я был абсолютно апатичен. Не знаю почему, то ли понимал, что вернуться с этой задачи примерно столько же шансов, сколько и не вернуться, то ли уже просто заебался от постоянного напряжения. Такое бывает, когда между задачами нет отдыха, когда на задачу уезжаешь с грязным стволом в мокрых ботинках, так как они еще не просохли, в вонючих вещах, так как до стирки дело не дошло. А если даже ботинки не просохли, то и ты не восстановился ни физически, ни морально, и когда так происходит постоянно, у тебя начинает возникать апатия. Пропадает чувство тревоги, чувство ответственности, интерес ко всему происходящему, ты становишься зомби. Мозг переполнен напряжением, стрессом, физическими нагрузками, усталостью, обстановкой, ему нужна перезагрузка, как на компьютере, но мозг отправляют только в режим сна, и через некоторое время он снова запускается и начинает работать. Морально тяжело.
Я зашел в комнату, где отдыхала моя группа. Кто-то что-то бурчал во сне, кто-то очень громко разговаривал, мой замок скрипел во сне зубами, в охранении стоял боец с другой группы. У нас так было принято, что личному составу пришедшей группы давали поспать всю ночь после задачи. Здравые минимальные традиции тогда еще были.
Я сел на стул, налил воду в свою, уже почерневшую от кофе кружку, и поставил ее на печь. Пока закипала вода, я достал из разгрузки свои магазины, разрядил и почистил их, заново зарядил патроны в порядке, установленном в группе. Мы заряжали третий, четвертый, пятый, восьмой и девятый патроны трассерами. Так было понятно, что уже пора делать перезарядку, когда увидел сначала два, а потом три подряд летящих трассера. У меня было еще два магазина полностью забитых трассерами, для целеуказания. Бойцы это знали, так как в бою особо не докричишься. Но спящие бойцы еще не знали, что уже скоро я скажу: «Группа, подъем!», и они вновь начнут собираться на очередную задачу.
Вода как раз закипела, я засыпал пару ложек кофе из банки, стоящей на столе возле печки, положил две ложки сахара, все перемешал и отхлебнул. Крепкий вкус кофе немного меня взбодрил. Я достал из разгрузки свою карту, которая находилась в специальном формуляре, спасающем ее от влаги, и стал еще раз всматриваться в район предстоящей задачи. Ничего необычного, все как всегда — поля, между ними лесополосы, возле лесополос обычно идут полевые дороги, которые не всегда были обозначены на наших топографических картах. Изучил рельеф локации опорного пункта противника. Он был выше на десять метров, по отношению к танку. В общем, пока что было больше вопросов, чем ответов. Я молча смотрел на карту, даже не зная, зачем я это делаю. Привычка, наверное.
 
Проснулся очередной боец, чтобы стать в охранение:
— Не спится, командир? — спросил он, протягивая Руку.
— Уже нет, через пару часов на задачу. Вот сижу, голову ломаю, глобалю, короче. Задача ублюдская, вариантов решения пока нет. Если хочешь кофе — угощайся.
Так я и просидел за столом до подъема группы. Успел почистить автомат, перебрать всю разгрузку, попивая кофе и периодически поглядывая на карту.
— Группа, встаем! Всем доброе утро, через час выезд. Всем умыться, пожрать, посрать и собраться. Уходим на один день. Но возьмите на всякий случай жрачки на два дня, сами знаете, какие тут задачи и как тут все меняется.
Я надел маскхалат, на него разгрузку, накинул свой двухточечный ремень и пошел к комбату.
— Доброе утро, Юстас, — с хорошим настроением встретил меня комбат и пожал руку, — Не ложился, да? Ничего страшного, на том свете выспимся. А сейчас есть дела поважнее. Смотри, тут еще есть пару моментов, которые тебе надо бы знать. Вот тут стоят соседи, пройдешь вдоль железки и подойдешь к ним. Предупреди, что уходишь работать вперед, чтоб они по тебе не долбили на обратном пути. Сигналы опознавания с ними: красная ракета — запрос, две зеленые — ответ. Только зайди к ним обязательно. Потом продвинешься еще на восемьсот метров, там стоит НП других наших соседей. Вот от них и начнешь работать. Понял?
— Понял, — сухо ответил я комбату, пытаясь запомнить, кто где находится.
— На задачу с тобой идет Бриз. Опыта у него мало, пусть с тобой походит, поучится группой рулить на выходе.
— Понял. Он уже со мной ходил. Разрешите идти?
— Да, давай. Через сколько грузитесь?
— Через полчаса, — ответил я, взглянув на наручные часы, и вышел.
Бриз — наш заместитель командира роты. Его нам прислали перед командировкой. Он поменял много мест службы перед тем, как пришел к нам. Был непрофильным офицером, боевого опыта не имел, поэтому иногда его добавляли ко мне в группу, когда я уходил на задачи. Логику я в этом не видел, но «жираф большой, ему видней». Бриз был неплохо укомплектован по снаряжению, в его разгрузке было все, кроме средств защиты от ядерного удара, и из-за этого его разгрузка весила больше десяти килограммов. И это при том, что рост Бриза был ниже ста семидесяти сантиметров. Бухенвальдский крепыш, как любил называть его старшина, когда видел его в своей огромной поясной разгрузке.
Стоит отметить, что Бриз был верующим, и перед каждой задачей проводил службу у своего иконостаса, который он сделал в углу нашей комнаты, где читал молитвы и пел церковные песнопения. Бойцы до прошлой задачи к этому относились скептически: кто-то смеялся, кто-то игнорировал, кто-то возмущался. Но Бриз был спокоен и не обращал на это никакого внимания. В этот же раз, после произошедшего случая на прошлой задаче, практически вся группа стояла и молилась за спиной Бриза, повторяя за ним движения. Вот так война меняет человека изнутри, его веру и ценности.
После молитвы бойцы неохотно набросили на себя тяжеленные разгрузки, кто-то прибежал с туалетной бумагой и расстегнутыми брюками и стал второпях приводить себя в порядок. Старый, мой замок, быстро допил кофе, и смачно отрыгнув со словами: «Нууууу, теперь можно и на выезд», — направился к выходу.
Стоит добавить, что в тот момент Старый больше был похож на Егеря, чем на военного. Редкая щетина с проблесками седины, помятый вид, большое количество морщин на лице, пожелтевшие от кофе и сигарет зубы, и небольшое пузико.