Как не умереть дважды
– А ты не безнадежен, мой костистый друг, – похвалил Морис и хлопнул Рэнди по плечу. Тот дернулся, и сгусток огня вышел из-под его контроля. Мы кинулись врассыпную, а бывшая искорка разрослась до размеров мяча и выбрала своей целью Мориса.
– Убери это от меня! – взвизгнул кракен, прикрывая ладонями тылы, к которым агрессивный файербол настойчиво пытался пристроиться. – Живо!
Рэнди кинулся следом, и с минуту вся троица носилась меж кактусов, пока Рэнди не схватил огненный шар голыми руками и не бросил в приготовленную лунку. И даже попал.
– Фууух, – протяжно выдохнул Морис. – Это было покушение на убийство. Я тебя запомнил.
Так мы обзавелись бездымным костром и заодно узнали о скрытых талантах Рэнди. Я привыкла, что могу превращать вещи и людей в камень, принимала как само собой разумеющееся, что Морис хорош в стихии воды – кракен все-таки. А вот то, что Рэнди принял от своего куратора красный стихийный камень, забыла.
– У меня только на днях начало получаться, – смущенно признался Рэнди, – и без страховки мне запретили тренироваться.
– Страховки? – напрягся Морис.
– Когда это случилось в первый раз, я поджег свою кровать.
– Хорошо, что я с тобой не сплю.
Мия замахала руками.
– Эй, избавьте меня от деталей вашей личной жизни! Мерзость какая.
Я пригрелась у костра и уже почти не слушала, о чем они там ругались опять. Странно, что Амилота не пришел на шум и вспышки огня. Их, наверное, за километр видно было.
– Давайте за дело, – перебила я спор, – пока Лайз не вернулся.
Мия прошила меня подозрительным взглядом.
– Кому Лайз, а кому куратор Амилота, – процедила она. Я пожала плечами.
– Согласна. Так вот, Лайз, – многозначительная пауза, – скоро вернется, а у нас тут сок не готов.
Парни сообразили, к чему дело катится, и сели рядом со мной, изображая бурную деятельность, а заодно намекая Мие, на чьей стороне больше игроков. Мои ж хорошие.
Амилота вернулся не так чтобы скоро и не то чтобы очень твердой походкой, сгрузил последнюю партию кактусов и внезапно присел рядом со мной, чуть ли не нос к носу. Разумеется, я напряглась.
– Что-то не так, куратор?
Меньше всего мне сейчас хотелось обострять ситуацию, Мия, вон, и так скоро как Рэнди будет искрами разбрасываться.
– Ты красивая, – с мягкой улыбкой проговорил Лайз, повергнув меня в шок. А, нет, судя по физиономиям, и всех остальных тоже.
Рэнди укололся шипом, дернулся и, недолго думая, сунул испачканный кровью кактус в рот. Щеки у него надулись, как у хомяка, и Морис истерично хихикнул. Я почувствовала тяжелый взгляд в спину под аккомпанемент зловещего шуршания и потрескивания, в то время как другой, не менее сверлящий, буравил меня спереди.
– Мия, ты красивая, – вдруг повторил Амилота, расплывшись в еще более глупой улыбке. Я скосила взгляд и увидела, как паучиха замерла, покраснела и попыталась спрятать за спиной дополнительные конечности, которыми, кажется, только что собиралась проткнуть меня насквозь. От ужаса в горле еще больше пересохло, и я попробовала отползти, нащупала не до конца заполненную кактусовую чашу и машинально из нее отхлебнула.
Свежо, слегка горьковато, с травяным послевкусием. Могло быть и хуже.
И почти сразу у меня возникла догадка о причинах столь противоестественного поведения Лайза.
– Морис, что бывает при тепловом ударе?
– Головокружение, высокая температура, бред, – лениво отозвался кракен, полулежа рядом с куратором. – Думаешь, наша собачка сломалась?
– Ясно. А при отравлении?
Я с ужасом повернулась к Морису, но Амилота продолжал улыбаться и блокировать мне пути отступления обеими руками, и кракену удалось отвлечь его внимание на себя.
– Морис, ты красивый!
– Ик! – Рэнди дернулся всем телом и чуть не повалился на онемевшего от комплимента Мориса. – Тут что-то не так, Рита! Рита?
А мне захотелось рассмеяться. Серьезно, я что, попала в анекдот какой-то? Или нам всем, а Лайзу в первую очередь, макушки солнышком напекло? Стоило только отойти подальше от академии, как неприступная крепость куратора затрещала по швам, а я еще даже не начала процесс коварного соблазнения. Ну ладно Мия, но чтобы воспылать страстью к нашему несомненно прекрасному кракену, нужно обладать очень хорошим воображением.
Я попыталась сконцентрироваться на этой мысли, но в голове заиграла тупая попсовая мелодия, сбивая с толку. Перед глазами маячило улыбчивое лицо Амилоты, и оно уже не казалось мне таким… странным. Я протянула руку и подергала куратора за треугольное белоснежное ушко, торчащее из волос на макушке. И хоть ты тресни, не помню, было ли оно там раньше.
– Хороший песик, – похвалила я и потрепала Амилоту за щеку, – умный песик.
Ушки заинтересованно дернулись, а хвост-колечко, вильнув, пощекотал Морису нос.
– Апчхи! – немедленно отреагировал Морис и случайно пихнул Рэнди коленом в бок. Тот накренился и сунул руку в костер.
Запахло жареным.
Тут мне стало казаться, что что-то действительно пошло не так.
– Морррис! – прошипела я, вдруг ощутив слабость в ногах. – Условно съедобные? Правильно готовить надо? Мы все отравились нафиг! У куратора уши выросли! И хвост!
– Слегка в эйфории, так будет точнее, – лениво протянул Морис и уклонился от мельтешащего у лица хвоста, того самого, которого у нашего куратора вообще-то быть не должно. – И с запчастями своего мужика сама разбирайся.
– У нас тут Лайз всем подряд в любви признается, это у тебя легкая эйфория?
– Чуток перебрал, – довольно подтвердил Амилота. – Морис, а ты красивый!
– Не повторяйся, – отмахнулся кракен. – А хотя нет, скажи еще раз.
– Красссивый, – выдал полушепотом куратор и, завалившись набок, отключился.
– Черт! Мы все пили эту дрянь, – сообразила я и нервно спихнула с себя ту часть Амилоты, которая мешала мне двигаться.
Освободившись, осмотрелась: Мия устроилась рядом с Лайзом и откровенно наглаживала ему плечо. Морис размахивал щупальцами и тихонько напевал, Рэнди сидел у костра и смотрел в одну точку, ни на что не реагируя. У меня только онемели колени, в остальном никаких отклонений не наблюдалось. Возможно, из-за того, что я горгона и большинство ядов на меня, в теории, не действует.
Итак, я выпила немного и только сейчас, Амилота выхлебал половину и раньше всех, вот его особенно качественно и приложило. Мия и Морис тоже пили, но я не следила сколько. Рэнди вообще умудрился сожрать кактус без обработки. Получается, я пока самая адекватная? Ладно, это хорошая новость.
Плохая – я совершенно не представляю, что делать.
– Морис, – воззвала я к другу, в разумность которого всегда верила. – Морис, не смей бросать меня на произвол судьбы.
– Жили у бабули два песчаных гуля! – затянул он без предупреждения. – Один тощий, другой бледный, два веселых гуля!
– Морис, твою налево! – Я схватила его за грудки и потрясла. – Приди в себя!
– Ой, Рита, и почему я в тебя такой влюбленный?
Сложенные уточкой губы потянулись ко мне, так что Мориса пришлось бросить. Ситуация становилась критической, Мия гладила Амилоту по груди, явно намереваясь стянуть с него последний оплот целомудрия – майку, Морис пел уже во все горло, на ходу придумывая слова, а гуль выглядел истуканом, но пение кракена оказало странный эффект, заставив его раскачиваться, как пьяный маятник.
– Отряд, стройся! – заорала я фальцетом на манер моего дядьки-полковника. Крик никого не впечатлил, Лайз довольно фыркнул что-то и перевернулся на спину, подставив под бесстыжие пальчики паучихи оголившийся живот.
– Ну уж нет! – Я рывком оттащила Мию от Амилоты и подсунула ее под бок Морису. Как оказалось, ей сейчас без разницы, кого гладить, тем более она уже собиралась перейти к решительным действиям и обвила кракена за шею, прижимая к себе со всей нереализованной страстью. Морис мгновенно затих, Рэнди, лишенный музыкальных завываний, снова замер в анабиозе. Ноги окончательно перестали меня держать, поэтому я приземлилась рядом с Амилотой, зевнула один раз, потом второй. Вечер давно превратился в ночь, песок еще немного грел, но я уже была достаточно не в себе, чтобы допустить мысль о том, как здорово пристроиться рядом с Лайзом и прижаться к его пылающему жаром телу.