Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь (СИ)

— Подари мне удовольствие, — выдохнула Варна в потолок. — А потом я сделаю то же самое для тебя.
То же самое?
Сердце взбесилось. В висках застучала кровь.
То же самое.
То есть она возьмет…
Не побрезгует?
Он узнает, каково это, когда… ртом?
Мар почувствовал, что готов кончить от одной лишь мысли, от яркой фантазии, вспыхнувшей перед внутренним взором, только от взгляда на приоткрытые губы Варны. Губы, которые он вскоре ощутит на себе. Внизу. В самом стыдном месте.
Но сначала надо…
Собравшись с духом, он опустил голову и нерешительно поцеловал гладкий лобок. Пальцы любимой тут же зарылись ему в волосы. Мар медлил. Щеки горели. У него совсем не было опыта, и он боялся сделать что-то не так. Боялся не оправдать ожиданий. Осторожно, цепочкой коротких поцелуев он спустился к началу расселины. Там кожа становилась влажной, горячей, более нежной. В ноздри ударил одуряюще терпкий запах. Пикантный аромат женского возбуждения. Он кружил голову, сводил с ума, им хотелось дышать, и Мар шумно втянул носом воздух.
Высунув язык, он робко коснулся розовых складок. Варна под ним выгнулась со стоном, пальцы болезненно потянули за пряди волос.
Ей нравится?
Осмелев, Мар приступил к делу. В глубине души он опасался, что вкус будет неприятным, но никакого особого вкуса не ощущалось: с таким же успехом он мог лизать руку Варны. Но лизать ее руку было бы не так сладко и волнующе.
Собственное возбуждение не давало покоя. В паху ныло, пульсировало, пекло, но Марамир сдержался, не стал себя трогать: хотелось дождаться, когда любимая сдержит обещание и подарит ему самую порочную ласку из всех возможных. Когда она откроет рот для его…
Сладкая дрожь предвкушения прокатилась по всему телу.
Марамир старался изо всех сил. Лизал широко и мокро, нырял языком в тесную дырочку, представляя, как однажды войдет в нее по-другому. Под складками кожи он нашел маленький чувствительный бугорок, от прикосновений к которому его любимая крупно вздрагивала, и принялся нежно его посасывать. Мар быстро понял, что надо просто слушать: когда он все делал правильно, Варна громко стонала и безотчетно сжимала бедра, — постельная наука оказалась несложной.
В какой-то момент за спиной почудился странный звук. Как будто открылась и захлопнулась дверь.
Сердце екнуло. Мар попытался обернуться, но ладонь Варны легла на его затылок, не позволив принцу поднять голову.
— Там кто-то… — выдохнул он на влажные раскрытые лепестки.
— Тебе показалось.
— Но дверь…
— Ты же запер ее.
Мар немного подождал, прислушиваясь к тишине, а затем вернулся к своему занятию. Через некоторое время ему снова почудилось, что дверь приоткрылась, но он списал это на игру воспаленного воображения.
Глава 18. Сквозь замочную скважину
Сердце Айнана бешено колотилось. Сцена, что он увидел, когда открыл дверь, так и стояла перед глазами. Варна на постели. Юбка ее красного платья задрана до талии, голые ноги раздвинуты, а между ними на полу расположился Марамир. Его спина согнута, голова опущена и качается между разведенными бедрами эльфийки. Та стонет, сладко выгибаясь в пояснице, и через алый бархат платья ласкает свою упругую грудь.
О, Гаррот!
Что за непотребство! Какой чудовищный, невыразимый разврат!
Уши принца горели, пальцы дрожали, в штанах тяжелело и наливалось жаром.
Надо было уходить, пока его не заметили, но колени обмякли — в шоке Айнан привалился спиной к закрытой двери.
Он ведь правильно понял, чем занимались эти двое? Голова Марамира была прямо напротив… Что еще он мог делать?
Как они вообще додумались до такого? Это же грязно, стыдно, неприлично. Настоящее извращение! Целовать срамные места.
«Знаешь, что человеческие женщины делают для своих мужей?»
Айнана затрясло. Рука сама собой потянулась к паху, чтобы сжать болезненно напрягшийся член.
Как Марамир на это решился?
А Варна? Это же безумный риск! Нет ничего более ценного и хрупкого, чем девичья репутация, а ее так легко разрушить: одна ошибка — и ты изгой, ни женихов, ни подруг, ни уважения. На тебя косятся с презрением, тебя обсуждают на каждом шагу. Если кто-то узнает, шептаться об этом будут еще лет десять. Это ведь не поцелуй в щеку, а что-то дикое, неправильное, запретное.
 
Новая мысль пронеслась в голове яркой вспышкой, и кровь вскипела: Мар видит Варну голой; все, что у нее под юбкой, сейчас прямо перед его глазами, бесстыдно выставленное напоказ, вся ее женственность. Так близко.
Айнан тоже увидел бы, если бы голова и плечи брата не заслоняли обзор. Не то чтобы ему было интересно…
Интересно!
Стиснув зубы, принц мысленно отвесил себе затрещину.
Неинтересно! Нет!
Надо уходить. Бежать!
Он честно собирался это сделать — уйти, но вдруг обнаружил, что аккуратно, затаив дыхание, приоткрывает дверь и заглядывает в узкую щель.
О боги, что он творит? У него, похоже, помутился рассудок.
В комнате ничего не изменилось. Варна все так же лежала на кровати. Ее стройные молочные бедра подрагивали, норовя сжаться и захватить в плен голову любовника. Розовые губы жадно хватали воздух. Пальцы давили на затылок Марамира. Когда бесстыднице было особенно хорошо, она дергала принца за волосы, явно очень болезненно, но тот в ответ лишь довольно урчал и начинал еще активнее двигать головой.
Ему нравилось то, что он делал? А что он делал? Просто целовал Варну там? Или касался ее не только губами, но и языком? Вылизывал, как зверь свою самку?
Сердце разрывало грудную клетку. Припав к двери, Айнан старался не дышать, чтобы не выдать своего присутствия. Каждую минуту он обещал себе, что не будет смотреть, но не мог сдвинуться с места. Сцена, открывшаяся его взору, завораживала.
Эти приглушенные стоны, влажные звуки, пошлые причмокивания.
Айнан почувствовал, как твердеет и поджимается мошонка. В том месте, куда упиралась головка члена, ткань нижнего белья промокла насквозь. Взгляд младшего принца жадно скользил по раздвинутым бедрам Варны. Ужасно хотелось, чтобы Мар отстранился и позволил Айнану увидеть всё.
«Отойди, отклонись, дай посмотреть».
Утолить любопытство не получалось, и от этого накрывало глухое раздражение. Айнан злился, кусал губы, судорожно цепляясь за дверной косяк.
На помощь приходило воображение. Оно дорисовывало то, что было недоступно взгляду, подсовывало яркие греховные образы. И вот уже не Марамир стоял на коленях перед раскинувшей ноги Варной, а сам Айнан. Это его голова, а не голова брата, склонялась над ее пахом.
Член запульсировал. Айнан прижался пылающим лицом к двери и плотно свел бедра в попытке унять возбуждение.
В этот момент Варна оперлась на локти и посмотрела в его сторону. Прямо ему в глаза.
Айнан вздрогнул.
Сердце остановилось, ладони вспотели.
Его заметили. Поймали с поличным. Сейчас Варна закричит и опозорит его еще и перед братом.
Испуганный, он хотел было захлопнуть дверь, но на губах эльфийки неожиданно растеклась лукавая улыбка. Пока Марамир ласкал Варну между ног, развратница не сводила глаз с Айнана и этой своей бесстыжей улыбкой будто его поощряла. Словно говорила: «Останься, не уходи, я разрешаю тебе за мной наблюдать».
Под ее взглядом ноги приросли к полу. Айнан ощутил себя околдованным, завороженным. Они с Варной смотрели друг на друга, а Мар в это время, ни о чем не подозревая, качал головой, издавая влажные горловые звуки.
— Подари мне удовольствие, — вдруг прохрипела в тишине эльфийка. Казалось, она говорит это не Марамиру, а ему, Айнану, замершему у приоткрытой двери. — Хочу твой мокрый язык.
Застонав, Мар принялся лизать еще усерднее.
У Айнана спереди натянулись штаны.
— Вот так, — Варна нежно гладила любовника по волосам, но смотрела на Айнана, и тот ощущал себя третьим в их постели. Он будто ласкал Варну вместе с братом. — Сильнее, еще. Толкнись языком внутрь.
Айнан едва дышал. Он представил, как Марамир выполняет эту просьбу, и у него свело бедра.