Лука + Айвии четыре певчие птички (ЛП)

Изучаю себя в зеркале. Мои длинные темные волосы обрамляют лицо. Айрис называет их «русалочьими волосами». Глаза расширены, выражение лица шокированное. Я смотрю в потолок, думая, что делать.
Открыв сумочку, достаю ножницы: я чуть не забыла их, когда в спешке уезжала из города. Это моя сама ценная и дорогая вещь — если у меня есть ножницы, то я могу работать. Они никогда меня не подводили. Учитывая, что я даже не упаковала багаж, уехав незамедлительно, они отправились в мою сумочку.
Прикусив губу, я закрываю глаза. Зная, что мне нужно сделать, я делаю глубокий вдох. Я стригла себя всего один раз в жизни и это была катастрофа, вызванная отчаянием. Потом дала себе торжественную клятву никогда больше этого не делать.
Но я должна. Подстригаю свои длинные темные локоны. Сестры Херли, может быть, и не были лучшими выпускницами, не получали особых призов и не были слишком успешны до сих пор, но у нас хорошие волосы. Исключительные волосы: шелковистые, густые и почти, но не совсем, черные.
Скрежет ножниц разрывает мне сердце, когда я отрезаю пряди, оставляя достаточно волос, чтобы у меня тоже был стильный боб, как у женщины на фотографии на стене.
Если присмотреться, то это не стильно, скорее, неровно, но мне придется исправить это позже. Сейчас не время для совершенства. Райф ищет женщину с длинными волосами. Это самая определяющая черта Айрис и меня. В остальном мы среднего роста, среднего телосложения.
На глаза наворачиваются слезы, но я вытираю их, чувствуя себя глупо. Я делаю это для своей сестры.
Сердце учащенно бьется, когда кто-то резко стучит в дверь женского туалета рядом с моим. Женский голос с акцентом произносит: «Минутку».
Тяжелые шаги удаляются.
Я молюсь, чтобы Райф понял, что человек в туалете это не я, и вышел за дверь. Может, его переедет северный олень. Остается только надеяться. Не поймите меня неправильно, я бы не хотела, чтобы это было смертельно, но, может быть, нанесет легкие увечья, чтобы замедлить его.
Это может показаться необычным в такой момент, но я обматываю резинкой свои отрезанные волосы. Не потому, что надеюсь каким-то образом приклеить их обратно, а чтобы я могла пожертвовать их. Иногда в салоны, где я работала в течение многих лет, приходили женщины, которые просили сделать им стрижку с желанием пожертвовать волосы, чтобы помочь кому-то с медицинским диагнозом, кто пережил травму или проходит курс лечения, в результате которого у него выпадают волосы. Такая щедрость. Глубокий вздох, обещание сделать то же самое — единственное, что делает это терпимым.
Прислушиваюсь у двери. К этому времени, скорее всего, Райф уже пошел дальше, проверяя другие магазины и рестораны на улице. Скрестив пальцы, приоткрываю дверь и выглядываю наружу. В коридоре пусто. Не поднимая головы, я спешу на улицу. По дороге замечаю, что мои какао и шапка исчезли.
Какая досада.
Еще раз оглянувшись через плечо, я разочаровываюсь, что мистера Зефира тоже нет. Я бы предложила ему еще одну порцию моего горячего какао, если бы оно у меня еще было. Конечно, он и его кривая улыбка могли бы прикрыть меня, чтобы я смогла сбежать.
Хотя, возможно, это не самая лучшая идея, учитывая все обстоятельства.
Третье правило нахождения в бегах: оставайтесь сосредоточенными на миссии.
Это еще один способ сказать: не отвлекайтесь на дородных, красивых мужчин с красивыми глазами.
ГЛАВА 2
АЙВИ
Стараясь не отставать от покупателей и людей на тротуаре, я говорю себе, что Райф не будет делать ничего подозрительного на публике. Он ни за что не устроит сцену на глазах у всех этих людей.
Как раз в тот момент, когда думаю, что в безопасности, мужчина, тоже одетый во все черное, подходит с другого конца тротуара. Украдкой оглядываясь через плечо, я вижу, что Райф стоит на углу улицы.
 
У меня кровь стынет в жилах.
Используя в качестве щита отца, который остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке своей дочери, я приседаю за ними, а затем крадусь к ряду машин, припаркованных носом вперед вдоль бордюра. Я проскальзываю сзади, а затем между припаркованными машинами, пробираюсь к своей.
Если кто-то наблюдает за мной, то подумает, что я пьяная мисс Пакман6.
Я понятия не имею, был ли тот одинокий парень одним из головорезов Райфа. Есть ли у него вообще головорезы? И что именно это такое? Я хмурюсь. Какое странное слово.
Но мне не нужен ответ ни на один из этих вопросов, поэтому я спешу к своей побитой, ржавой, красной «Мазде», она же «Мазда-рати», как «Мазерати», но гораздо медленнее. Один из моих клиентов обменял ее мне на годовую стоимость стрижки. В то время я добиралась на работу на трех автобусах, поэтому не смогла отказать, хотя Ники не самый надежный автомобиль.
Если бы я не пыталась быть инкогнито, то оставила бы большую шапку Санта Клауса на крыше. По крайней мере, я правильно поняла эту часть того, что значит быть в бегах.
Жаль, что нет настоящего руководства «Правила поведения в бегах».
Да, я украшаю свою машину к Рождеству. Я даже сделала белую бороду из пушистой ткани, чтобы прикрепить ее к решетке радиатора. Я была в середине переезда, когда мне пришлось помогать сестре, поэтому в этом году не успела украсить свою квартиру, и Ники досталась честь рождественского декора. Теперь они в багажнике.
— Пожалуйста, заведись, Ники, — говорю я машине, поворачивая ключ в замке зажигания.
Машина заводится в семи случаях из десяти. Обычно. Чем холоднее погода, тем более капризным становится автомобиль. И да, у нее есть имя — в честь предыдущего владельца, на самом деле. Я подумала, что это поможет улучшить наши отношения.
К счастью, двигатель, заикаясь, оживает. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я замечаю, что позади меня проходит семья, поэтому жду, чтобы дать задний ход. Опустив голову, я вижу через лобовое стекло, как одинокий мужчина встречает Райфа на углу. Они наклоняются друг к другу, словно совещаясь.
Не смотрите в эту сторону. Держите свои глаза при себе, господа.
Когда семья благополучно переходит на другую сторону улицы, когда голова головореза поворачивается в ту сторону, я выезжаю с парковки и еду в противоположном направлении. Из-за рождественских песен по радио мой пульс гулко отдается в ушах. Я постоянно смотрю в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за мной никто не следует.
Но это трудно сказать наверняка, потому что Хоук-Ридж-Холлоу кишит туристами. Я предполагаю, что Райф ездит на черном внедорожнике с номерами другого штата, но это относится практически ко всем остальным автомобилям, которые не являются пикапами — почти без исключения у них номерные знаки Монтаны.
Когда опускаются сумерки и загораются огни, я проезжаю по району и говорю себе, что я здесь, чтобы полюбоваться рождественскими украшениями. Затем, не желая показаться подозрительной, направляюсь в сторону курорта. Чем больше людей будет вокруг, тем проще будет сливаться с ними. Тем временем небо темнеет от надвигающейся бури. Снег падает все гуще.
Когда проезжаю через парковку, заполненную людьми, которые занимают места на стоянке, одна из машин мигает фарами. Вероятно, они показывают, что застолбили место между машинами.
Отлично. Неважно. Я не собираюсь спорить из-за этого места.
Эта борьба за место на парковке требует терпения. Делаю глубокие вдохи. Такие же, какие делаю, когда у меня особенно придирчивая клиентка, которая не знает, какой стиль ей нужен, и продолжает передумывать на протяжении всего сеанса.
Я снова огибаю парковку. Массивное здание курорта высотой в несколько этажей, построенное в стиле ремесленников, возвышается справа от меня в сиянии мягких белых рождественских огней. Выплатив все долги по кредитной карте, я пообещала себе не пользоваться ею, кроме экстренных случаев. Это похоже на чрезвычайную ситуацию. Может быть, мне удастся снять номер на одну ночь.